! Воображение, ничем не сдерживаемое, нарисовало страшную картину: из расселины выбирается скорпион, потом еще и еще один, и наконец на нее обрушивается густой, черный, копошащийся поток безмолвных тварей. Крисса с визгом вскочила на ноги.
Ничего...
Оракул был пуст!
Крисса обливалась потом. За спиной у нее послышался голос Гласительницы:
— Бога здесь нет. Это хороший знак. Значит, он ждет нас в Девятом Доме.
Крисса обернулась.
Ретия снова надела маску. Она придавала высокой девушке царственный вид.
Она стала похожа на Царицу Дождя.
* * *
Сетис обогнул зиккурат и смешался с толпой. Незаметно подошел к Орфету, встал сзади.
— Ну, как? — спросил великан.
— Если Мирани где-то здесь, она постарается проникнуть в Дом.
— Да, но где Алексос?! Если с ним что-нибудь случится, я... — Он замолчал, сдерживая гнев. Потом глубоко вздохнул. — Извини. Я постараюсь держать себя в руках. Но тебе не приходило в голову, что альбинос не выносит света?
Приходило, но Сетис лишь пожал плечами. Он падал с ног от усталости.
— Город кишит солдатами, — сообщил он. — Аргелин, видимо, ожидает беспорядков. Я достал свой пропуск. Прикрой лицо и возьми вот это.
Он протянул Орфету огромный ворох пергаментов.
— Что это? — спросил музыкант.
— Какая разница! Все, что попалось под руку. Готов?
Орфет половчее перехватил свитки, высвободил од ну руку и почесал загорелую макушку.
— Готов, — сказал он.
— И без глупостей!
— Я от этого уже излечился, — хмуро вздохнул музыкант.
Проталкиваясь сквозь толпу, Сетис молился, чтобы спутник не подвел его.
* * *
Девятый Дом сиял золотом.
Облицованный белым мрамором, увенчанный высокими шпилями, этот Дом был самым роскошным в Городе: даже сейчас, в тусклом свете факелов, его сверху донизу расписанные позолотой стены таинственно мерцали. Служители распахнули створки огромных, выходящих на восток дверей, и в здание хлынула нетерпеливая толпа. Люди прорывались сквозь заслон солдат, расталкивали друг друга, посадив детей на плечи.
— Назад! — в ярости взревел Аргелин. — Разгоните этот сброд!
Но даже он понимал, что все попытки сдержать толпу тщетны. Плотная масса тел, будто потоп, наводнила огромный зал. В шумной, зловонной сумятице смешались лица и голоса, людское отчаяние тягучей пеленой повисло в воздухе.
— Архон! — завопила какая-то женщина, и ее крик подхватили тысячи других. — Архон! Покажите нам Архона! Нам нужен Архон!
Звонили колокола, хлопали тысячи ладоней; в толпе, как безумные, отплясывали опьяненные общей лихорадкой дервиши, плакали, ища родителей, потерявшиеся дети, люди протягивали руки и громко взывали о дожде.
Аргелин схватил за плечо пробегающего мимо сотника и прорычал:
— Будь осторожнее, нето вспыхнет мятеж. Размести на площади запасную фалангу. Держись ближе ко мне. Когда я подам сигнал, очисти зал. Любой ценой. Понятно?!
Сотник в замешательстве кивнул:
— Думаешь, господин, на тебя снова могут организовать покушение?
Аргелин оглядывал толпу.
— Кто знает... Ищи толстяка. Он мне нужен живым...
— Могут пострадать люди.
— Плевать. — Он опустил руку. — И освободи место для Процессии. Расчисти проход вон к тем скамьям. Они предназначены для почетных гостей.
* * *
Шакал бросил грозный взгляд на раба, тот подобострастно осклабился и грязной ладошкой смахнул пыль со скамьи. Шакал сел, откинулся назад, обвел высокомерным взором шумную толпу, собравшуюся в Доме. За спиной у него девушка-служанка на вытянутых руках держала бронзовую чашу, встревоженно поглядывая по сторонам.
— Лучше поставь ее, Мирани, — ласково предложил Алексос. — Тебе, должно быть, тяжело...
— Меня могут узнать, — прошептала она.
Он оценивающе посмотрел на нее.
— С короткими волосами ты выглядишь совсем по-другому. Кроме того, тебя считают мертвой. Кто станет тебя искать?
Она неуверенно опустила чашу. Может быть, он и прав. Тут ее сердце тревожно забилось: она увидела Сетиса и Орфета. Алексос тоже их заметил, весело вскрикнул и замахал рукой, но Шакал быстро схватил его за плечо и пригнул к земле.
— Сиди тихо, дурень! Хочешь, чтобы тебя увидели?
Мирани кинула взгляд на солдат; они сдерживали напирающую толпу и, похоже, не замечали ничего вокруг. Потом ее глаза остановились на Сетисе. Он тоже смотрел на нее.
* * *
Он смотрел и не верил своим глазам. Она стала совсем другой. Старше. Но все-таки это была Мирани: быстрая, полная надежды улыбка, сияющее лицо.
Сетис улыбнулся в ответ и кивнул, потом обернулся к Орфету. Глуповатая улыбка застыла на губах; пришлось стереть ее, проведя по лицу рукой.
— Посмотри, только осторожно. Они сидят вон там, на скамьях.
Орфет посмотрел в указанном направлении и широко распахнул глаза.
— Вот это да! А он-то что там делает?!
Шакал беззаботно помахал им.
Орфет подался вперед.
И в этот миг взревели горны. Толпа расступилась. В освободившийся проход вступили Девятеро в белых платьях.
* * *
Мирани смотрела на Процессию со своего места на высокой скамье, среди богатых дам, купцов и князей. Девушки шагали степенно, холодно улыбались золотые уста масок.
Чаша Носительницы была пуста, но так и должно было быть: ведь Бог сейчас с ней, с Мирани. Носительница — она! У девушки с чашей были длинные светлые волосы. Кто это — неужели, Крисса? Ее место должна была занять Ретия!
Она нигде не видела высокой темноволосой девушки, и это ее тревожило. Неужели Ретия вступилась за нее и попала в беду?!
Гласительница в роскошном головном уборе выглядела великолепно. По полу тянулся шлейф голубого с золотом платья. Она была высока и грациозна, как Царица Дождя.
Жрицы встали полукругом и застыли в молчании.
Гласительница воздела руки к небу.
— Мы готовы к твоему приходу, Ярчайший. — Ее голос гулко прозвенел из-под маски. Толпа повернулась к востоку. В наводненном людьми зале воцарилась напряженная тишина. Сетис начал осторожно проталкиваться вперед, Орфет следовал за ним.
Мирани подняла голову и посмотрела на светлеющее небо.
— Приди к нам, — шепнула она.
И вдалеке, над морем, сверкающим, как расплавленное стекло, темноту расколол первый солнечный луч.
Царица Дождя поступает по-своему
Свет.
Что есть свет? Почему от него все меняется?
Поначалу он пылал ослепительной красой, заливая обращенные к нему лица огненно-алым заревом. Потом он вспыхнул на вершине дальней стены и медленно пополз вниз. Солнце поднималось все выше, и огненный блик терял свою насыщенность, стал золотым, потом ослепительно-белым, и тогда все увидели, что по небу бледным кружевом тянутся стройные ряды легких розоватых облаков.
По толпе прокатился ропот.
Мирани расслышала слово «дождь», оно растекалось по Дому, подобно влажному всплеску волн.
Шакал вскочил на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Ничего...
Оракул был пуст!
Крисса обливалась потом. За спиной у нее послышался голос Гласительницы:
— Бога здесь нет. Это хороший знак. Значит, он ждет нас в Девятом Доме.
Крисса обернулась.
Ретия снова надела маску. Она придавала высокой девушке царственный вид.
Она стала похожа на Царицу Дождя.
* * *
Сетис обогнул зиккурат и смешался с толпой. Незаметно подошел к Орфету, встал сзади.
— Ну, как? — спросил великан.
— Если Мирани где-то здесь, она постарается проникнуть в Дом.
— Да, но где Алексос?! Если с ним что-нибудь случится, я... — Он замолчал, сдерживая гнев. Потом глубоко вздохнул. — Извини. Я постараюсь держать себя в руках. Но тебе не приходило в голову, что альбинос не выносит света?
Приходило, но Сетис лишь пожал плечами. Он падал с ног от усталости.
— Город кишит солдатами, — сообщил он. — Аргелин, видимо, ожидает беспорядков. Я достал свой пропуск. Прикрой лицо и возьми вот это.
Он протянул Орфету огромный ворох пергаментов.
— Что это? — спросил музыкант.
— Какая разница! Все, что попалось под руку. Готов?
Орфет половчее перехватил свитки, высвободил од ну руку и почесал загорелую макушку.
— Готов, — сказал он.
— И без глупостей!
— Я от этого уже излечился, — хмуро вздохнул музыкант.
Проталкиваясь сквозь толпу, Сетис молился, чтобы спутник не подвел его.
* * *
Девятый Дом сиял золотом.
Облицованный белым мрамором, увенчанный высокими шпилями, этот Дом был самым роскошным в Городе: даже сейчас, в тусклом свете факелов, его сверху донизу расписанные позолотой стены таинственно мерцали. Служители распахнули створки огромных, выходящих на восток дверей, и в здание хлынула нетерпеливая толпа. Люди прорывались сквозь заслон солдат, расталкивали друг друга, посадив детей на плечи.
— Назад! — в ярости взревел Аргелин. — Разгоните этот сброд!
Но даже он понимал, что все попытки сдержать толпу тщетны. Плотная масса тел, будто потоп, наводнила огромный зал. В шумной, зловонной сумятице смешались лица и голоса, людское отчаяние тягучей пеленой повисло в воздухе.
— Архон! — завопила какая-то женщина, и ее крик подхватили тысячи других. — Архон! Покажите нам Архона! Нам нужен Архон!
Звонили колокола, хлопали тысячи ладоней; в толпе, как безумные, отплясывали опьяненные общей лихорадкой дервиши, плакали, ища родителей, потерявшиеся дети, люди протягивали руки и громко взывали о дожде.
Аргелин схватил за плечо пробегающего мимо сотника и прорычал:
— Будь осторожнее, нето вспыхнет мятеж. Размести на площади запасную фалангу. Держись ближе ко мне. Когда я подам сигнал, очисти зал. Любой ценой. Понятно?!
Сотник в замешательстве кивнул:
— Думаешь, господин, на тебя снова могут организовать покушение?
Аргелин оглядывал толпу.
— Кто знает... Ищи толстяка. Он мне нужен живым...
— Могут пострадать люди.
— Плевать. — Он опустил руку. — И освободи место для Процессии. Расчисти проход вон к тем скамьям. Они предназначены для почетных гостей.
* * *
Шакал бросил грозный взгляд на раба, тот подобострастно осклабился и грязной ладошкой смахнул пыль со скамьи. Шакал сел, откинулся назад, обвел высокомерным взором шумную толпу, собравшуюся в Доме. За спиной у него девушка-служанка на вытянутых руках держала бронзовую чашу, встревоженно поглядывая по сторонам.
— Лучше поставь ее, Мирани, — ласково предложил Алексос. — Тебе, должно быть, тяжело...
— Меня могут узнать, — прошептала она.
Он оценивающе посмотрел на нее.
— С короткими волосами ты выглядишь совсем по-другому. Кроме того, тебя считают мертвой. Кто станет тебя искать?
Она неуверенно опустила чашу. Может быть, он и прав. Тут ее сердце тревожно забилось: она увидела Сетиса и Орфета. Алексос тоже их заметил, весело вскрикнул и замахал рукой, но Шакал быстро схватил его за плечо и пригнул к земле.
— Сиди тихо, дурень! Хочешь, чтобы тебя увидели?
Мирани кинула взгляд на солдат; они сдерживали напирающую толпу и, похоже, не замечали ничего вокруг. Потом ее глаза остановились на Сетисе. Он тоже смотрел на нее.
* * *
Он смотрел и не верил своим глазам. Она стала совсем другой. Старше. Но все-таки это была Мирани: быстрая, полная надежды улыбка, сияющее лицо.
Сетис улыбнулся в ответ и кивнул, потом обернулся к Орфету. Глуповатая улыбка застыла на губах; пришлось стереть ее, проведя по лицу рукой.
— Посмотри, только осторожно. Они сидят вон там, на скамьях.
Орфет посмотрел в указанном направлении и широко распахнул глаза.
— Вот это да! А он-то что там делает?!
Шакал беззаботно помахал им.
Орфет подался вперед.
И в этот миг взревели горны. Толпа расступилась. В освободившийся проход вступили Девятеро в белых платьях.
* * *
Мирани смотрела на Процессию со своего места на высокой скамье, среди богатых дам, купцов и князей. Девушки шагали степенно, холодно улыбались золотые уста масок.
Чаша Носительницы была пуста, но так и должно было быть: ведь Бог сейчас с ней, с Мирани. Носительница — она! У девушки с чашей были длинные светлые волосы. Кто это — неужели, Крисса? Ее место должна была занять Ретия!
Она нигде не видела высокой темноволосой девушки, и это ее тревожило. Неужели Ретия вступилась за нее и попала в беду?!
Гласительница в роскошном головном уборе выглядела великолепно. По полу тянулся шлейф голубого с золотом платья. Она была высока и грациозна, как Царица Дождя.
Жрицы встали полукругом и застыли в молчании.
Гласительница воздела руки к небу.
— Мы готовы к твоему приходу, Ярчайший. — Ее голос гулко прозвенел из-под маски. Толпа повернулась к востоку. В наводненном людьми зале воцарилась напряженная тишина. Сетис начал осторожно проталкиваться вперед, Орфет следовал за ним.
Мирани подняла голову и посмотрела на светлеющее небо.
— Приди к нам, — шепнула она.
И вдалеке, над морем, сверкающим, как расплавленное стекло, темноту расколол первый солнечный луч.
Царица Дождя поступает по-своему
Свет.
Что есть свет? Почему от него все меняется?
Поначалу он пылал ослепительной красой, заливая обращенные к нему лица огненно-алым заревом. Потом он вспыхнул на вершине дальней стены и медленно пополз вниз. Солнце поднималось все выше, и огненный блик терял свою насыщенность, стал золотым, потом ослепительно-белым, и тогда все увидели, что по небу бледным кружевом тянутся стройные ряды легких розоватых облаков.
По толпе прокатился ропот.
Мирани расслышала слово «дождь», оно растекалось по Дому, подобно влажному всплеску волн.
Шакал вскочил на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60