Они не стареют. Не стареют и их родные. Вечность стала часом. И армии ведут сражение — ибо верят, что выжившие вернутся домой, в свои хижины и замки.
— Сражаются все эти годы? — простонал Солдат. — Как жутко! Они — словно в аду, и впереди их ждет вечность. Битва, которая не кончается никогда… Существует ли способ это прекратить?
Только вы с последним Драммондом в состоянии завершить ее.
— Но как?
Есть два пути: примирение или смерть.
— Смерть одного или обоих?
Сие неведомо.
— Тогда нам следует отринуть нашу старую вражду и стать друзьями, — горько сказал Солдат. — Это непросто, но иного выхода нет. Драммонд должен понять. У него тоже есть армия, есть друзья, которые сражаются в бесконечной битве. Ему тоже захочется положить конец этой войне, верно?
— Возможно, — отозвался By, который все слышал и был изумлен и напуган не меньше Солдата. — Будем надеяться…
Небосвод казался мирным и спокойным. Где бы ни происходили стычки между богами, колдунами и магами — небо было тем местом, где отражалось их настроение. С тех пор как магические цвета горели на небесах, эмоции несколько поутихли.
…Человек и псоглавец расстались на перекрестке дорог. Солдат направился к Красным Шатрам, где его ожидала Лайана.
Принцесса стояла на вершине холма, вглядываясь в горизонт, и выехала навстречу Солдату, едва лишь его приметила. Они обнялись и поцеловались, обмениваясь фривольными шуточками, но тут идиллия была прервана появлением их друзей. Явился Спэгг, обуянный восторгом, и попросил подержать Кутраму (Солдат, разумеется, не позволил). Приехала Велион и некоторые из боевых товарищей Солдата. За время его отсутствия, как доложила Велион, ничего не изменилось.
— С удовольствием передаю тебе командование, — сказала Велион по пути к шатрам. — Я не в восторге от этой обязанности.
— Не могла бы ты пригласить генерала Каффа на встречу? — спросил Солдат. — Пора начинать переговоры о мире.
— Переговоры о мире? — Велион, Лайана и все прочие были поражены. — С Гумбольдом? Уму непостижимо!
— Я понимаю ваше возмущение, но за время путешествия к Семи Пикам я многое успел обдумать. Жестокости есть предел. Разумеется, любое соглашение будет означать, что Гумбольд отправится в пожизненную ссылку…
Вечером Солдат и Лайана наконец-то остались одни.
— Что с тобой произошло, муж мой? — спросила принцесса. — Ты сильно переменился с тех пор, как уехал от нас.
— Я так же безумно люблю тебя. Здесь ничего не изменилось, — ответил Солдат.
— Я не о том. — Лайана заглянула ему в лицо. — Твои глаза по-прежнему светятся любовью. Но ты странно тих и задумчив… И эта невероятная идея о перемирии с Гумбольдом… Я не ожидала такого поворота. Что-то случилось. Дело в мече? — Она кивнула на клинок, лежащий на табурете возле кровати.
— Отчасти да. Когда я вернул меч, Синтра, мои ножны, начали петь. Ты же знаешь: раньше они пели, когда мне угрожала опасность. И я не понимал слов. Однако на этот раз все было иначе. Они пели — но, не предупреждая, а рассказывая о моей прежней жизни в старом мире…
— Хм-м… Стало быть, к тебе вернулась память? Завидую.
— Нечему завидовать. Я мог бы рассказать тебе историю твоей жизни! В ней не было ничего, кроме доброты, самопожертвования и любви. А моя история отвратительна. В родном мире я был кровожадным варваром. Я уничтожил целый род, я загнал всех в могилы. О да, они сделали то же самое с моей семьей, они убили мою молодую жену сразу после свадьбы… Но какое это имеет значение? Я мог бы примириться с ними, мог прекратить кровопролитие. Вместо этого я продолжал преследовать несчастных людей, уничтожать их без различия пола и возраста. Ах, если бы только я согласился на мир, моя жизнь была бы совершенно иной…
— А можно ли верить этой песне? В конце концов, ножны — не живое существо. Не исключено, что они просто повторяют слова, некогда вложенные в них неизвестно кем.
— Кутрама и Синтра были плотью и кровью, прежде чем стали оружием. У них есть душа — как и у нас с тобой.
— И тем не менее. Можно ли верить песне?
— Да, любовь моя. Это правда. Теперь, когда ко мне вернулась память, я сознаю, что так оно все и было. Воспоминания облекли смыслом мои сны. Да будет тебе известно, любовь моя, что я — рыцарь, прозываемый сэр Валехор. Жестокий и кровожадный человек, чья слепая ярость стала причиной войны. В прошлой жизни я был хладнокровным убийцей. На моих руках кровь Драммондов. Я вырезал под корень весь их род, и в этом мире меня преследует последний из клана… Хотя кто кого преследует? Он меня или я его? В любом случае этот человек жаждет моей смерти.
— Довольно разговоров об убийствах, любимый. Я вижу, они тебя печалят. Успокойся. Иди сюда. Сядь на эту шелковую подушку возле меня, и я положу руку на твой разгоряченный лоб. Станет легче. Вот так…
Лайана гладила его по голове, и это действительно помогало. Лихорадочное возбуждение покинуло Солдата. Он расслабился и даже выпил вина. А Лайана продолжала говорить мягким, нежным голосом:
— Сэр Валехор? Благородное имя. Гораздо благороднее, чем Драммонд. Он родом из той же страны, что и ты?
— Да. Мы были родичами. Едва ли не кузенами. Главы двух разных кланов из приграничных земель, мы не принадлежали ни той, ни другой стране. Мы были верны северному правителю, хотя и южный владыка мог призвать нас на службу, если бы начал войну. И до тех пор, пока эти короли не воевали друг с другом, мы были предоставлены сами себе. В моем мире приграничные кланы зачастую живут грабежами и набегами, как здешние люди-звери и ханнаки. Местный правитель посвятил нас обоих в рыцари — меня и главу клана Драммондов — в надежде, что мы станем более цивилизованными. Разумеется, этого не произошло. Мы просто нашли новое оправдание своим усобицам.
— Понятно. Но это все в прошлом. И ты не сможешь вернуться туда, даже если захочешь.
— Твоя правда. Теперь я стал совсем другим человеком и начал новую жизнь.
— Вот именно. А я буду называть тебя Солдатом, а не Валехором. Ибо Валехор для меня ничто, а ты — мой возлюбленный муж.
Она понимала его лучше, чем он сам, — эта женщина, принцесса из иномирья. Лучше, чем те, кто жил на его родине…
Они лежали на шелковых простынях и разговаривали до самого утра. Они не занимались любовью, ибо сейчас это было не к месту. Они говорили друг с другом и думали, как жить дальше. Да, они обнимали друг друга и держались за руки, но не более того. На рассвете они наконец-то уснули. В полдень их разбудила Велион.
Приподняв полог шатра, Велион резко проговорила:
— Пора вставать. Кафф пришел.
Солдат надел лучшие сандалии и золотой нагрудник, который ему выдали правители Карфаги в качестве символа генеральской должности. Меч, ножны и шлем, он оставил в шатре, желая продемонстрировать мирные намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Сражаются все эти годы? — простонал Солдат. — Как жутко! Они — словно в аду, и впереди их ждет вечность. Битва, которая не кончается никогда… Существует ли способ это прекратить?
Только вы с последним Драммондом в состоянии завершить ее.
— Но как?
Есть два пути: примирение или смерть.
— Смерть одного или обоих?
Сие неведомо.
— Тогда нам следует отринуть нашу старую вражду и стать друзьями, — горько сказал Солдат. — Это непросто, но иного выхода нет. Драммонд должен понять. У него тоже есть армия, есть друзья, которые сражаются в бесконечной битве. Ему тоже захочется положить конец этой войне, верно?
— Возможно, — отозвался By, который все слышал и был изумлен и напуган не меньше Солдата. — Будем надеяться…
Небосвод казался мирным и спокойным. Где бы ни происходили стычки между богами, колдунами и магами — небо было тем местом, где отражалось их настроение. С тех пор как магические цвета горели на небесах, эмоции несколько поутихли.
…Человек и псоглавец расстались на перекрестке дорог. Солдат направился к Красным Шатрам, где его ожидала Лайана.
Принцесса стояла на вершине холма, вглядываясь в горизонт, и выехала навстречу Солдату, едва лишь его приметила. Они обнялись и поцеловались, обмениваясь фривольными шуточками, но тут идиллия была прервана появлением их друзей. Явился Спэгг, обуянный восторгом, и попросил подержать Кутраму (Солдат, разумеется, не позволил). Приехала Велион и некоторые из боевых товарищей Солдата. За время его отсутствия, как доложила Велион, ничего не изменилось.
— С удовольствием передаю тебе командование, — сказала Велион по пути к шатрам. — Я не в восторге от этой обязанности.
— Не могла бы ты пригласить генерала Каффа на встречу? — спросил Солдат. — Пора начинать переговоры о мире.
— Переговоры о мире? — Велион, Лайана и все прочие были поражены. — С Гумбольдом? Уму непостижимо!
— Я понимаю ваше возмущение, но за время путешествия к Семи Пикам я многое успел обдумать. Жестокости есть предел. Разумеется, любое соглашение будет означать, что Гумбольд отправится в пожизненную ссылку…
Вечером Солдат и Лайана наконец-то остались одни.
— Что с тобой произошло, муж мой? — спросила принцесса. — Ты сильно переменился с тех пор, как уехал от нас.
— Я так же безумно люблю тебя. Здесь ничего не изменилось, — ответил Солдат.
— Я не о том. — Лайана заглянула ему в лицо. — Твои глаза по-прежнему светятся любовью. Но ты странно тих и задумчив… И эта невероятная идея о перемирии с Гумбольдом… Я не ожидала такого поворота. Что-то случилось. Дело в мече? — Она кивнула на клинок, лежащий на табурете возле кровати.
— Отчасти да. Когда я вернул меч, Синтра, мои ножны, начали петь. Ты же знаешь: раньше они пели, когда мне угрожала опасность. И я не понимал слов. Однако на этот раз все было иначе. Они пели — но, не предупреждая, а рассказывая о моей прежней жизни в старом мире…
— Хм-м… Стало быть, к тебе вернулась память? Завидую.
— Нечему завидовать. Я мог бы рассказать тебе историю твоей жизни! В ней не было ничего, кроме доброты, самопожертвования и любви. А моя история отвратительна. В родном мире я был кровожадным варваром. Я уничтожил целый род, я загнал всех в могилы. О да, они сделали то же самое с моей семьей, они убили мою молодую жену сразу после свадьбы… Но какое это имеет значение? Я мог бы примириться с ними, мог прекратить кровопролитие. Вместо этого я продолжал преследовать несчастных людей, уничтожать их без различия пола и возраста. Ах, если бы только я согласился на мир, моя жизнь была бы совершенно иной…
— А можно ли верить этой песне? В конце концов, ножны — не живое существо. Не исключено, что они просто повторяют слова, некогда вложенные в них неизвестно кем.
— Кутрама и Синтра были плотью и кровью, прежде чем стали оружием. У них есть душа — как и у нас с тобой.
— И тем не менее. Можно ли верить песне?
— Да, любовь моя. Это правда. Теперь, когда ко мне вернулась память, я сознаю, что так оно все и было. Воспоминания облекли смыслом мои сны. Да будет тебе известно, любовь моя, что я — рыцарь, прозываемый сэр Валехор. Жестокий и кровожадный человек, чья слепая ярость стала причиной войны. В прошлой жизни я был хладнокровным убийцей. На моих руках кровь Драммондов. Я вырезал под корень весь их род, и в этом мире меня преследует последний из клана… Хотя кто кого преследует? Он меня или я его? В любом случае этот человек жаждет моей смерти.
— Довольно разговоров об убийствах, любимый. Я вижу, они тебя печалят. Успокойся. Иди сюда. Сядь на эту шелковую подушку возле меня, и я положу руку на твой разгоряченный лоб. Станет легче. Вот так…
Лайана гладила его по голове, и это действительно помогало. Лихорадочное возбуждение покинуло Солдата. Он расслабился и даже выпил вина. А Лайана продолжала говорить мягким, нежным голосом:
— Сэр Валехор? Благородное имя. Гораздо благороднее, чем Драммонд. Он родом из той же страны, что и ты?
— Да. Мы были родичами. Едва ли не кузенами. Главы двух разных кланов из приграничных земель, мы не принадлежали ни той, ни другой стране. Мы были верны северному правителю, хотя и южный владыка мог призвать нас на службу, если бы начал войну. И до тех пор, пока эти короли не воевали друг с другом, мы были предоставлены сами себе. В моем мире приграничные кланы зачастую живут грабежами и набегами, как здешние люди-звери и ханнаки. Местный правитель посвятил нас обоих в рыцари — меня и главу клана Драммондов — в надежде, что мы станем более цивилизованными. Разумеется, этого не произошло. Мы просто нашли новое оправдание своим усобицам.
— Понятно. Но это все в прошлом. И ты не сможешь вернуться туда, даже если захочешь.
— Твоя правда. Теперь я стал совсем другим человеком и начал новую жизнь.
— Вот именно. А я буду называть тебя Солдатом, а не Валехором. Ибо Валехор для меня ничто, а ты — мой возлюбленный муж.
Она понимала его лучше, чем он сам, — эта женщина, принцесса из иномирья. Лучше, чем те, кто жил на его родине…
Они лежали на шелковых простынях и разговаривали до самого утра. Они не занимались любовью, ибо сейчас это было не к месту. Они говорили друг с другом и думали, как жить дальше. Да, они обнимали друг друга и держались за руки, но не более того. На рассвете они наконец-то уснули. В полдень их разбудила Велион.
Приподняв полог шатра, Велион резко проговорила:
— Пора вставать. Кафф пришел.
Солдат надел лучшие сандалии и золотой нагрудник, который ему выдали правители Карфаги в качестве символа генеральской должности. Меч, ножны и шлем, он оставил в шатре, желая продемонстрировать мирные намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76