Однако выразить ее им сейчас он никак не мог — все в нем словно застыло, он лишь покорно ступал вперед, как заведенная механическая кукла. «Ничего, — подумал он, — ведь Труд и Тор могут читать мои мысли и наверняка поймут, какую нежность я к ним сейчас испытываю». Мысль эта молнией промелькнула в его сознании и моментально погасла — в данный момент ей там не было места.
Во рту у Эрика пересохло, в горле сильно першило. Он хотел было проглотить слюну и не смог — ее попросту не было. На глаза мальчика навернулись слезы. Взгляд его был прикован к Одину — он не мог отвести его от верховного бога, который возвышался на своем троне над всеми остальными. Единственный глаз Одина, в свою очередь, был устремлен прямо на мальчика. На том месте, где должен был быть второй глаз, зияла темная дыра. Вообще во всем зале не было теперь, пожалуй, никого, кто не смотрел бы на Эрика.
Когда Тор, Эрик и Труд достигли середины зала и поравнялись с гигантским костром, викинги один за другим начали подниматься со своих мест. В полном молчании, внимательно и с какой-то затаенной надеждой провожали они глазами маленькую группу, шедшую сквозь их ряды к трону Одина. Друг за другом воины обнажали мечи и поднимали шиты. Послышались негромкие медленные удары, которые постепенно перешли в тихий, но ритмичный стук. Все новые и новые бойцы покидали свои скамьи и присоединялись к поднявшимся ранее.
Шум быстро нарастал и под конец обрушился на идущих как ревущая лавина. Дикий, неистовый грохот заполнил все вокруг, заглушив прочие звуки. Десятки тысяч мечей с размаху ударяли в щиты, отбивая ритм мелодии, звучащей под крышей Вальгаллы. Сердце гулко стучало в груди Эрика. Мальчику казалось, что звук его ударов разносится по всему залу. И в такт все ускоряющимся с каждым шагом ударам сердца звучал неистовый грохот щитов. Вальгалла чествовала Эрика!
Грохот этот как бы проникал в тело мальчика, заставляя его содрогаться все сильнее и сильнее. Все это было похоже на бушующее штормовое море, на всемирный потоп, в котором ощущаются мощь и ярость бушующей стихии.
Рот Эрика раскрылся, из него вырвался крик. Мальчик зашатался и не упал лишь благодаря тому, что Тор поддержал его, потихоньку подталкивая вперед. Крика, однако, никто не слышал — все заглушал дикий грохот щитов. Труд также выглядела потрясенной. Все кругом дрожали от огромного напряжения и возбуждения.
Наконец они достигли помоста, на котором восседал Один. Он поднялся и медленно воздел вверх обе руки. Когда Эрик очутился прямо перед ним, раздался громовой голос бога:
— Тихо!
Голос Вальгаллы
сказал свое слово!
Тихо!
В зале сразу же наступила тишина. Все встали, даже оба волка. Они были так близко от Эрика, что он мог коснуться их рукой. Мальчик слышал тяжелое дыхание, вырывающееся из их пастей. Некоторое время звери молча пристально смотрели на него, потом задрали морды — и тишину зала прорезал протяжный печальный вой. Отражаясь от высоких стен Вальгаллы, ему вторило эхо, и в конце концов стало казаться, что в зале воет огромная стая волков.
Неожиданно вой разом смолк, волки улеглись на место. Один сделал рукой какой-то знак, и за спиной Эрика послышались шорохи, шум и облегченный шепот — викинги стали рассаживаться по своим местам.
Эрик продолжал стоять, радуясь, что Тор и Труд по-прежнему остаются рядом с ним.
Наступило напряженное молчание, все чего-то ждали. Эрик застыл, не смея шевельнуться. Он ощущал дыхание Тора, рука чувствовала мягкое пожатие ладони Труд.
Один сверху вниз посмотрел на него.
— Привет тебе! —
начал он.
— Привет тебе,
Эрик — сын человека!
Хм. — Один откашлялся и неуверенно осмотрелся по сторонам:
— Всюду вокруг здесь
асы стоят меж людьми!
Или же наоборот? — задумчиво пробормотал он и, снова откашлявшись, продолжал:
— Прочно забыты
старые распри.
Асини,
валькирии,
а также и карлики.
Всем вам привет!
Мед стоит на столах,
в самом разгаре
пир наш прощальный!
Я никого не забыл? — шепнул Один жене.
— Все в порядке, — успокоила его Фригг. — Кое-кого, правда, здесь нет, но тут уже ничего не поделаешь.
— Ага.
— Ну, давай же, продолжай! — прошипела Фригг, нетерпеливо подталкивая Одина в спину.
Один в третий раз откашлялся:
— Гордо когда-то вознесся
Асгард под самое солнце.
Как же давно это было!
Холод теперь нас окутал,
толпы убийц-великанов
к самым стенам подступают.
Птицы умолкли,
свет исчезает,
скрытый кровавыми тучами.
Горе тебе, о Вальгалла!
Ну как? — шепотом осведомился у жены Один.
— Хорошо, хорошо, — отвечала Фригг. — Немного банально, правда, но в общем ничего. Продолжай!
— Хм…
Вижу Асгард,
истекающий кровью,
всюду разносится смрад
разложившихся трупов.
Так лучше?
— Да, немного, но все это мы уже не раз слышали.
— Ладно, ладно, хм…
Молодость Идунн пропала!
След ее безнадежно потерян.
Ворона зоркое око,
белки пронзительный взгляд
след различить тот не могут.
С нею исчезла вся сила Асгарда.
Ужас лишь смертный остался!
Один громко рыгнул.
— А дальше что?
— О поездке Эрика!
— Ах да, — пробормотал Один, — совсем забыл. М-м.
Долог век аса.
Люди земные всегда
нас почитали. Теперь же
мрачный забвенья туман
Асгард окутал.
Голос наш смолк,
сила пропала!
— Ближе к делу, Один! — шепнула Фригг.
— Да-да. — Он продолжал:
— Эрик — сын человека,
Тором сюда привезенный,
будь же спасением асам!
Ну, подойди же!
Приблизься!
— А? Что я должен сделать? — прошептал Эрик.
— Подойди к нему, раз он велит! — также шепотом отвечал ему Тор и легонько подтолкнул мальчика в спину.
Эрик взобрался на помост и остановился прямо напротив Одина между волками. Те принялись обнюхивать его брюки.
— Вовек не порвется
времени нить,
— торжественно пророкотал Один. —
Нож окровавленный
свяжет с тобой нас
навек воедино.
Дай мне свой Муддур!
По залу прокатился тихий шелест голосов. Никто не ожидал, что прямо сейчас на их глазах возродится этот древний и давно забытый ритуал!
Эрик снял с пояса нож и подал его Одину. Тот поднял его обеими руками над головой, как бы желая показать всем. Блики факелов и отсветы костра ярко заиграли на лезвии. Викинги снова ударили в щиты.
Один опустил руки, и огромный зал вновь затих.
— Эрик — сын человека,
мне протяни
руку, что держит клинок, —
правую руку!
Эрик покорно вытянул вперед правую руку.
Один сделал на его ладони небольшой надрез. Показалась кровь.
— А теперь мне! — велел Один, возвращая мальчику нож.
Эрик недоуменно вскинул глаза на Одина. Он что, серьезно?
Один кивнул.
Эрик вздрогнул всем телом, однако взял протянутый ему нож, и — странное дело! — как только рукоять легла в его ладонь, он сразу же успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Во рту у Эрика пересохло, в горле сильно першило. Он хотел было проглотить слюну и не смог — ее попросту не было. На глаза мальчика навернулись слезы. Взгляд его был прикован к Одину — он не мог отвести его от верховного бога, который возвышался на своем троне над всеми остальными. Единственный глаз Одина, в свою очередь, был устремлен прямо на мальчика. На том месте, где должен был быть второй глаз, зияла темная дыра. Вообще во всем зале не было теперь, пожалуй, никого, кто не смотрел бы на Эрика.
Когда Тор, Эрик и Труд достигли середины зала и поравнялись с гигантским костром, викинги один за другим начали подниматься со своих мест. В полном молчании, внимательно и с какой-то затаенной надеждой провожали они глазами маленькую группу, шедшую сквозь их ряды к трону Одина. Друг за другом воины обнажали мечи и поднимали шиты. Послышались негромкие медленные удары, которые постепенно перешли в тихий, но ритмичный стук. Все новые и новые бойцы покидали свои скамьи и присоединялись к поднявшимся ранее.
Шум быстро нарастал и под конец обрушился на идущих как ревущая лавина. Дикий, неистовый грохот заполнил все вокруг, заглушив прочие звуки. Десятки тысяч мечей с размаху ударяли в щиты, отбивая ритм мелодии, звучащей под крышей Вальгаллы. Сердце гулко стучало в груди Эрика. Мальчику казалось, что звук его ударов разносится по всему залу. И в такт все ускоряющимся с каждым шагом ударам сердца звучал неистовый грохот щитов. Вальгалла чествовала Эрика!
Грохот этот как бы проникал в тело мальчика, заставляя его содрогаться все сильнее и сильнее. Все это было похоже на бушующее штормовое море, на всемирный потоп, в котором ощущаются мощь и ярость бушующей стихии.
Рот Эрика раскрылся, из него вырвался крик. Мальчик зашатался и не упал лишь благодаря тому, что Тор поддержал его, потихоньку подталкивая вперед. Крика, однако, никто не слышал — все заглушал дикий грохот щитов. Труд также выглядела потрясенной. Все кругом дрожали от огромного напряжения и возбуждения.
Наконец они достигли помоста, на котором восседал Один. Он поднялся и медленно воздел вверх обе руки. Когда Эрик очутился прямо перед ним, раздался громовой голос бога:
— Тихо!
Голос Вальгаллы
сказал свое слово!
Тихо!
В зале сразу же наступила тишина. Все встали, даже оба волка. Они были так близко от Эрика, что он мог коснуться их рукой. Мальчик слышал тяжелое дыхание, вырывающееся из их пастей. Некоторое время звери молча пристально смотрели на него, потом задрали морды — и тишину зала прорезал протяжный печальный вой. Отражаясь от высоких стен Вальгаллы, ему вторило эхо, и в конце концов стало казаться, что в зале воет огромная стая волков.
Неожиданно вой разом смолк, волки улеглись на место. Один сделал рукой какой-то знак, и за спиной Эрика послышались шорохи, шум и облегченный шепот — викинги стали рассаживаться по своим местам.
Эрик продолжал стоять, радуясь, что Тор и Труд по-прежнему остаются рядом с ним.
Наступило напряженное молчание, все чего-то ждали. Эрик застыл, не смея шевельнуться. Он ощущал дыхание Тора, рука чувствовала мягкое пожатие ладони Труд.
Один сверху вниз посмотрел на него.
— Привет тебе! —
начал он.
— Привет тебе,
Эрик — сын человека!
Хм. — Один откашлялся и неуверенно осмотрелся по сторонам:
— Всюду вокруг здесь
асы стоят меж людьми!
Или же наоборот? — задумчиво пробормотал он и, снова откашлявшись, продолжал:
— Прочно забыты
старые распри.
Асини,
валькирии,
а также и карлики.
Всем вам привет!
Мед стоит на столах,
в самом разгаре
пир наш прощальный!
Я никого не забыл? — шепнул Один жене.
— Все в порядке, — успокоила его Фригг. — Кое-кого, правда, здесь нет, но тут уже ничего не поделаешь.
— Ага.
— Ну, давай же, продолжай! — прошипела Фригг, нетерпеливо подталкивая Одина в спину.
Один в третий раз откашлялся:
— Гордо когда-то вознесся
Асгард под самое солнце.
Как же давно это было!
Холод теперь нас окутал,
толпы убийц-великанов
к самым стенам подступают.
Птицы умолкли,
свет исчезает,
скрытый кровавыми тучами.
Горе тебе, о Вальгалла!
Ну как? — шепотом осведомился у жены Один.
— Хорошо, хорошо, — отвечала Фригг. — Немного банально, правда, но в общем ничего. Продолжай!
— Хм…
Вижу Асгард,
истекающий кровью,
всюду разносится смрад
разложившихся трупов.
Так лучше?
— Да, немного, но все это мы уже не раз слышали.
— Ладно, ладно, хм…
Молодость Идунн пропала!
След ее безнадежно потерян.
Ворона зоркое око,
белки пронзительный взгляд
след различить тот не могут.
С нею исчезла вся сила Асгарда.
Ужас лишь смертный остался!
Один громко рыгнул.
— А дальше что?
— О поездке Эрика!
— Ах да, — пробормотал Один, — совсем забыл. М-м.
Долог век аса.
Люди земные всегда
нас почитали. Теперь же
мрачный забвенья туман
Асгард окутал.
Голос наш смолк,
сила пропала!
— Ближе к делу, Один! — шепнула Фригг.
— Да-да. — Он продолжал:
— Эрик — сын человека,
Тором сюда привезенный,
будь же спасением асам!
Ну, подойди же!
Приблизься!
— А? Что я должен сделать? — прошептал Эрик.
— Подойди к нему, раз он велит! — также шепотом отвечал ему Тор и легонько подтолкнул мальчика в спину.
Эрик взобрался на помост и остановился прямо напротив Одина между волками. Те принялись обнюхивать его брюки.
— Вовек не порвется
времени нить,
— торжественно пророкотал Один. —
Нож окровавленный
свяжет с тобой нас
навек воедино.
Дай мне свой Муддур!
По залу прокатился тихий шелест голосов. Никто не ожидал, что прямо сейчас на их глазах возродится этот древний и давно забытый ритуал!
Эрик снял с пояса нож и подал его Одину. Тот поднял его обеими руками над головой, как бы желая показать всем. Блики факелов и отсветы костра ярко заиграли на лезвии. Викинги снова ударили в щиты.
Один опустил руки, и огромный зал вновь затих.
— Эрик — сын человека,
мне протяни
руку, что держит клинок, —
правую руку!
Эрик покорно вытянул вперед правую руку.
Один сделал на его ладони небольшой надрез. Показалась кровь.
— А теперь мне! — велел Один, возвращая мальчику нож.
Эрик недоуменно вскинул глаза на Одина. Он что, серьезно?
Один кивнул.
Эрик вздрогнул всем телом, однако взял протянутый ему нож, и — странное дело! — как только рукоять легла в его ладонь, он сразу же успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95