«Только бы не тупик, — подумал Эрик, — иначе мы пропали. Но ведь свет же откуда-то проникает сюда». Все это мелькнуло в его сознании в какие-то доли секунды, пока дракон, разинув пасть и щелкая зубами, тщетно пытался ухватить его, совсем как собака старается поймать мышь, забившуюся в свою норку.
— Вам все равно не выбраться отсюда живыми! — прошипело чудовище.
— Ты лучше сам поберегись! — крикнул Эрик и шагнул к дракону, собираясь нанести ему новый удар.
Но в этот момент Нидхегг разинул свою страшную пасть и пустил в мальчика струю зеленовато-желтой дымящейся жидкости. Как только первые ее капли коснулись его кожи, Эрик фазу же ощутил сильное жжение. Он упал и начал кататься по земле, крича от боли, как человек, пораженный прямым попаданием из огнемета.
Дракон злорадно расхохотался:
— А-а, так ты думал, что меня можно застать врасплох дважды! Что ж, покорчись, покорчись! Посмотрим, по вкусу ли тебе придется желчь Нидхегга!
Однако Эрик уже не слышал его. Он извивался в страшных судорогах, сраженный безумной болью, не воспринимая ничего, кроме этой боли, не в силах помочь себе. Он издавал мучительные стоны и отчаянно царапал собственное тело там, куда попал яд, стараясь отодрать отравленные участки кожи. Тем не менее он все же почувствовал, как Труд подскочила к нему и оттащила подальше от чудовищной пасти дракона, поглубже в узкий каменный коридор.
Голова Нидхегга все так же плотно сидела между камней, полностью загораживая весь проход. Страшилище снова было попыталось пустить в них струю своего жгучего яда, но теперь она уже не достигла цели — ребята были на безопасном расстоянии от морды дракона. Чудовище злобным взглядом ловило каждое движение Труд и Эрика.
— Где стрела Бальдра? — с отчаянием крикнула Труд. Прямо на ее глазах кожа Эрика постепенно меняла цвет сделалась сначала красной, потом пунцовой, потом побагровела, затем стала темно-лиловой и наконец черной, обугленной. Кроме того, она как бы разлагалась — потрескалась и свернулась, как попавший в костер целлофановый пакет.
Эрик лежал неподвижно — сознание оставило его. Труд лихорадочно обшаривала его карманы в поисках стрелы. Она должна быть где-то здесь. Девочка хорошо помнила слова Бальдра, что стрела является прекрасным противоядием при разного рода отравлениях. Наконец ока нашла этот маленький обломок побега омелы. Не раздумывая, она отломила кусочек и протиснула Эрику в рот сквозь плотно сжатые зубы.
Но мальчик по-прежнему был без сознания, и неизвестно еще, подействует ли на него это лекарство — ведь толком принять его он не может. Однако ничего другого Труд сейчас не оставалось, да и кто знает, а вдруг ему станет лучше, даже если он хотя бы просто пососет кусочек омелы. Остатком стрелы она потерла пораженные места на теле мальчика. Кожа на них уже начала облезать и теперь так плотно прилипала к палочке, что снималась целыми лоскутами, оставляя после себя большие открытые раны. Но — странное дело!
— они тут же на глазах начинали затягиваться. Вместе с лохмотьями старой кожи палочка омелы удаляла с тела Эрика остатки яда Нидхегга и ускоряла рост новой, совершенно здоровой кожи!
Постепенно Эрик возвращался к жизни. Тело его содрогалось как в лихорадке, время от времени дрожь переходила в судороги. Он чувствовал сильнейшее жжение, кожа горела огнем. Все это заставляло его мучительно корчиться и извиваться: он то и дело вскрикивал и стонал.
Внезапно глаза его широко распахнулись, он не мигая уставился на Труд.
Глаза девочки были полны слез, но она, не обращая на это внимания, продолжала с силой растирать стрелой Бальдра раны Эрика. Боль постепенно утихала, и к Эрику вернулась способность мыслить. Он понял, что был на волосок от гибели. Но теперь жизненные силы возвращались к нему. Мальчик улыбнулся и вытащил изо рта кусочек дерева.
— Труд! — прошептал он. — Труд! Кажется, я люблю тебя! Кажется, я очень тебя люблю!
— Знаю, — отвечала Труд. — Ты мог бы об этом и не говорить.
Понемногу мальчик полностью пришел в себя. Кожа его стала обычной — ровной и гладкой; наконец он даже смог встать на ноги, хотя и чувствовал себя еще очень слабым — колени его чуть дрожали. Вероятно, для роста новой кожи потребовались все скрытые внутренние резервы его организма. Напряжение сил было чрезмерным.
Идти он мог, лишь опираясь на Труд. Обняв рукой ее за плечи, он неуверенно, шатаясь, двинулся вперед. Ничего не скажешь — жалкое зрелище, но, как бы там ни было, они все же постепенно приближались к выходу.
По дороге им пришлось несколько раз отдыхать — Эрик, тяжело дыша, в полном изнеможении опускался на пол и собирался с силами. После каждого такого отдыха он вынужден был выдерживать жестокую внутреннюю борьбу, чтобы все-таки заставить себя снова встать на ноги. Тем не менее это ему удавалось, и ребята шли дальше.
На полу прохода, в том месте, где упал обожженный Эрик, остались лежать его копье и принадлежавший когда-то Гюрду посох. Рядом сидела маленькая белочка и с любопытством таращила свои большие удивленные глаза. «Будет что рассказать орлу, когда вернусь на Иггдрасиль», — пробормотала она про себя.
Глава 28
Свет, в направлении которого шли Эрик и Труд, постепенно становился все ярче и ярче. Он был теплый, живой; воздух тоже, кажется, понемногу очищался и в конце концов стал, можно даже сказать, свежим.
Вдруг где-то впереди послышалась песня. Голос был высокий, вероятно девичий, песня — красивая, мелодичная.
— Как ты думаешь, что это? — спросил Эрик.
— Понятия не имею, — отвечала Труд. — Но звучит здорово, верно?
Они медленно побрели дальше и вскоре увидели красивую пожилую женщину в длинных белоснежных одеждах.
— Что за вид у вас? — изумленно воскликнула она. — Откуда вы идете?
— Из Царства мертвых! — устало ответил Эрик.
— Не может быть! — Женщина недоверчиво посмотрела на них. — Оттуда никто не может выйти живым!
— А мы вот вышли! — перебила ее Труд. — Правда-правда, мы еще повстречали там Бальдра. Видишь, вот обломок той стрелы, которой он был убит!
— Невероятно! Но как же вам удалось пройти мимо Нидхегга? Он ведь лежит здесь, рядом, прямо на том пути, по которому вы шли.
— Мы его хорошенько проучили! — улыбнулся Эрик и похлопал по рукоятке своего клинка.
— Силы небесные! — воскликнула женщина. — Да что ж мы стоим? Ведь вы, поди, умираете от голода и усталости — вон какие оба бледные. Идемте скорее! — И женщина увлекла их за собой в большой светлый грот.
Ребята, вконец обессиленные, едва не повисли на ней.
Посреди грота был чистый источник, у которого сидели еще две красивые пожилые женщины. Увидев вошедших, они поднялись. Эрик и Труд послушно следовали за своей провожатой. Все здесь радовало глаз и выглядело совсем безопасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95