«САМОВАР САПОГОВЫЙ ОТ МАШИ И ВОВЫ».
«СТО РУБЛЕЙ НА ПОКУПКУ КОРАБЛЕЙ».
Резвятся углем вдоль стен, поперек и по диагонали.
«ОДЕЯЛО ИЗ…» Рядом каракатица нарисована.
— Из каракатицы? — тамада интересуется.
— Из верблюда!
— Если это верблюд, — тамада головой качает, — значит, я — трактор!
А гости поздравляют подарками дальше.
«ХРЮ-ХРЮ МОЛОЧНЫЙ».
«ТАНЯ + ЛЁША + СЕРВИЗ ОТ БРАТА ГОШИ».
«ВЕДРО МЁДА ЭТОГО ГОДА».
Исполосатили стены — места живого нет.
«НАБОР ПУСТЫШЕК ДЛЯ ПЕРВОЙ ДЮЖИНЫ ДЕТИШЕК».
— Ничего, — говорят, — молодая забелит!
Параллельно надписям гора денег на подносе растет.
— На самом деле, — на ушко спрашиваю Татьянку, — тебе эту живопись забеливать?
Оказывается, ей и не когда-нибудь, а непременно до завтрашнего утра. То есть — в самую брачную ночь!
— Брачная ночь, — говорю, — святое дело! Отдай — не греши!
Но хорошая хозяйка все должна успеть.
Вот уж действительно «рытье»… Традиции — лохмаче не придумаешь! В нашем селе такого варварства нет.
Один потолок чистым остался.
Да, думаю, Татьянке в брачную ночь глаз сомкнуть некогда будет.
— А ты мне помогать должен! — Татьянка говорит.
Тут дя Афанасий встает и начинает доставать откуда-то из-за пазухи деньги. Одну купюру, вторую, третью… Потом из-под стола молоток вытаскивает.
— Деньжата, — говорит, — дарю детишкам на молочишко, а Леше — персонально молоток! Клади под подушку — наследник родится.
Молоток как игрушечка, сам в руки просится.
— Желаю, — говорит дя Афанасий, — внести подарок в протокол.
Ставит табуретку на стул и лезет писать на потолке.
— Ну, дя Афанасий, — Татьянка грозится. — Припомню вам потолок!
— Не говори под руку! — сказал дя Афанасий с верхотуры, написал «МО…» и полетел в противоположную от потолка сторону.
Поймали его, но все же на чью-то вилку напоролся вскользь.
— Налейте, — за бок схватился, — пятнадцать капель, рану изнутри продезинфицировать от столбняка.
Поднесли ему фужер капель, нам с Татьянкой поднос с деньгами. Но тоже не в карманы распихивать — в банку трехлитровую полагается ссыпать. Утрамбовали мы под горлышко. Татьянка машинкой для закатывания законсервировала урожай. Получился трехлитровый банк под крышкой.
Неплохо «на орехи» собрали.
Если бы еще в настенный протокол не заносили…
Глава четвертая. ТИШЕ, ВАСЯ, ЖУЙ ОПИЛКИ
Забанкованные деньги бабушка на хранение унесла. В стеклянном банке они процентами не обрастут, но мы вовсе не собирались трястись над сосудом. Запланировали после свадьбы под мышку его и к морю, где персики и шампанское…
На свадьбе шампанского два ящика было. Татьянка подняла фужер и как заверещит, запрыгает пощикоточно. Вася-сосед вылезает из-под стола с туфлей невесты в зубах, синяк под глазом от каблука наливается.
Словил фонарь, пока перепонку туфли отстегивал.
Выкуп с Миши-подженишника заломил — полный туфель денег или пусть невеста неполноценная сидит.
Собрался круто компенсировать испорченную под столом фотографию. Я на одной свадьбе столкнулся с таким поворотом событий. Полвечера тюха-свидетель ходил среди гостей с протянутой туфлей: подайте, кто сколько может, невеста голая сидит! Гостям оно большая радость внеплановые убытки нести, кровные раскошеливать.
Неужели, думаю, Вася подгадит нашу свадьбу в самом начале.
Дя Афанасий со своим языком выручил.
— Деньги, — говорит, — навоз! Сегодня нуль, а завтра — воз!
Татьянка, молодец, сразу отрезала, что у нее туфель — не мусорная яма, всякий навоз туда пихать. И тамада поддерживает: слово невесты — закон! Меняй, Вася, пластинку с требованиями.
Вася недоволен, хотел по-легкому сорвать деньжат. И повеселюся, мол, на свадьбе и навар. А ему шлагбаум перед носом. Гуляй, Вася, жуй опилки, я начальник лесопилки.
Он не нытьем, так карканьем решил навредить.
— Пусть, — меняет Вася пластинку, — свидетель выпьет полный туфель водки!
Туфель у Татьянки — не «лодочка»-маломерка. Тридцать девятый размер, граммов триста войдет без напряжения. Для Миши-подженишника это верный аут на четвереньках. Он и без того зла в рюмках после тостов не оставлял, сушил до дна.
Но Миша вдруг говорит:
— Два туфля могу выпить, правый и левый!
Ничего себе, думаю, заносит Мишаню. Дергаю его за рукав: попридержи коней, водку туфлями хлестать! Свадьба только началась, у тебя куча обязанностей, а ты под стол, напившись, лезешь, друг называется.
— Спокойно, — Мишаня говорит, — два туфля осушу, если ты, Вася, выпьешь стакан шампанского, не прикасаясь руками!
К стакану, само собой. И к содержимому тоже.
Цирковой номер. Берет Мишаня граненый стакан, наполняет шампанским: пей, Вася, не стыдись!
Васе и сказать нечего. Туфель крепко держит, не дай Бог, выхватят добычу, синяком озабоченно красуется.
— Лакать надо! — советуют болельщики.
— Через тряпочку сосать!
— Через трубочку!
Весь фокус — без тряпок и трубок пьется. Один на один со стаканом.
— Если сам без рук выпьешь, — Вася ухмыляется, — тогда отдам туфель.
Мишаня только этого и ждал. Стакан перед собой поставил, руки, как арестант, за голову — ручки, дескать, вот они, — зубами край стакана сжал, оторвал его от стола и, медленно поднимая, выпил до капли содержимое.
Никогда не замечал в Мишане таких способностей. Как выяснилось позже, он сам впервые так пил: ва-банк шел. Когда выпил, как закричит:
— Горько!
С обутой невестой не грех поцеловаться.
Дя Афанасий решил повторить фокус в облегченном варианте — с рюмкой. Правда, наполнил ее водкой. Чтобы тут же на себя вылить.
— Ничего, — говорит, — для моей раны снаружи тоже полезно. Это не соль все-таки.
Глава пятая. ДАВАЙ, МИЛКА, ПОТАНЦУЕМ
Дальше еще кучерявее. Поднялись мы подышать свежим воздухом. Сокол с места — ворона на место. Возвращаемся, наши смягченные подушечками стулья заняты, Татьянкины двоюродные братья-парубки уселись. И довольные, как слон после купания.
— Ну-ка, — говорю, — ребятки-трулялятки, ослобоните места согласно купленным билетам!
Им что в лоб, что по лбу. Рот до ушей от счастья! Не просто, оказываются, сидят — за выкуп. Проворонили свидетели трон.
— Что, — спрашивает Миша-подженишник, — теперь из стула пить?
— Все бы ты горлом рассчитывался! — тамада говорит. — Пора ногами поработать на пару со свидетельницей!
Просит их цыганочку сплясать.
Мишаня — это мы запростака! — пиджак снял, рукава рубашки закатал. Эх, вышли плясать, расступитесь, дали! Вы такого молодца сроду не видали!
Раздайся круг, сольный номер идет!
Оказалось, слишком запросто хотел Мишаня посадить нас обратно в президиум. Да у тамады нашармачка не проедешь. Ставит посреди круга стул и назначает Мишане со свидетельницей за коллективное ротозейство сплясать на нем. Хоть с выходом из-за печки, хоть без выхода, но на стуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29