— Я бы поверил тебе, если б ты сидела такой милой старушкой в инвалидном кресле и в полном параличе. Но ведь у тебя, козы мичуринской, вся жизнь впереди!…
— Я тут абсолютно ни при чем! — заверила я парня. — А ты знаешь, что моя двоюродная прапрапра-бабка…
— Била жандармов по морде и материлась, как извозчик? Конечно, знаю! Еще бы…
Речь Улы оборвалась на полуслове. С кладбища донесся знакомый вой:
— Пожар!
Я оживилась и подбежала к окну:
— Рудя вылез из кустов! — информировала я Улу. — Ой, какой он помятый! Ну, верняк, опохмелиться ищет. А тут появляюсь я как добрая фея в роли продавщицы ликеро-водочных изделий. Точнее, спиртово-огуречных, но это уже мелочи.
— Мне идти? — робко поинтересовался Ула. — А то граф после обеда ждал меня в библиотеке…
— Иди, иди, отвлекай добропорядочное семейство, — успокоила я парня. — Только особо не завирайся. А то выйдет как с Ингерманландией — всю лапшу не обтрясем с графских ушей.
Ула обрадованно испарился. Наверное, испугался, что я могу передумать и утянуть его с собой спаивать Рудю. Вообще, никогда не думала, что всякие там аристократы прошлых веков жили в таком дурдоме. Пропавшие жены, полоумные цыгане, кладбищенские разборки с косами и топорами. А Маленберги из Швеции?! Это вообще семья маньяков, начиная с мамы Бульдог и кончая очень похожей на нее дочуркой, которую местное население приварило на костре. И куда только мне, бедной и честной девушке, не приходилось попадать! Что и кого я только не пережила!
Еще раз пожалев себя для храбрости, я отправилась на новое задание, которое сама себе и поставила.
Задание торчало под кустом в очень плохом состоянии, слава богу, далеком от белой горячки, но близком к смерти от жажды. Увидев бутылек в моих руках, Рудя засучил ножками, задвигал ручками и ясно дал понять, что хочет проверить, что там такое налито. Я побулькала лосьончиком и приветливо сказала:
— Хреново, да?
— Пожар! — уныло откликнулся Рудя, прилепив глазки к блестящему бутылочному боку.
— Твое будет! — пообещала я ласково. — Только скажи, о каком пожаре ты говоришь.
Рудя задумался, жадно поглядывая на пузырь. Я мирно взбалтывала мутное пойло и терпеливо ждала, когда он разродится воспоминаниями. Вообще, добыча информации с помощью бутылки — верное дело.
— Пожар… — задумчивый голосок Руди вывел меня из ностальгического настроения. — Церковь горела… Рудя испугался и кричал. Рудя полез в церковь, а там пожар. Рудя громко кричал.
Я вспомнила чьи-то пронзительные крики, которые слышала еще во время погружения в транс при эксперименте в НИИЧе. Скорее всего, это вопил Рудя. Как же он оказался в церкви? Наверняка полез чего-нибудь украсть, а там его не ждали.
— А что Рудя видел в церкви? — спросила я, придвигая ему бутылку.
— Пожар! — с готовностью ответил Рудя. — И женщину. Женщина тоже кричала вместе с Руд ей. Красивая женщина. Богатая. В большом платье.
Большое платье, скорее всего, значит пышное платье. Итак, там была еще женщина в богатом красивом платье. Жужа? Очень возможно. Но тогда как там я оказалась?
— А кого Рудя еще видел? — я водила бутылкой перед самым Рудиным носом.
— Рудя не помнит, — потупился дурачок. — Рудя закричал и вылез в окно. Потом долго сидел в лесу, в яме и боялся, что за ним придут.
— Кто придет?
— Они! — выдохнул Рудя. — Они зажгли церковь, они спалили женщину. Карета, большая карета приехала! Черная карета! Рудя знает, карета его искала! Женщина кричала… Женщина видела! — речь его становилась все более бессвязной, мужичок бледнел и просительно таращился на бутылку.
Я не стала больше испытывать его терпение и протянула ему ее. Рудя тут же уполз с ней в кусты.
Что ж, ситуация немного прояснилась. Какую-то женщину, скорее всего Жужу, сожгли в церкви. Еще у нас есть непонятные “они”, черная карета и женщина, которая что-то видела. Что же все-таки там случилось? Они подожгли церковь вместе с Жужей, потом приехала черная карета. Единственная карета, которая могла приехать в ту ночь, была каретой Павлы. Могла ли Павла быть той женщиной, которая “видела” что-то? Сомнительно, ведь я, то есть она, до сих пор жива. Но ведь как-то Павла оказалась в церкви, значит, что-то видела. “Они” могли и не узнать об этом.
Я затрясла головой. Чушь какая-то! Представляю, едет себе Павла в карете кромешной ночью, вдруг видит полыхающую церковь и говорит кучеру так небрежно: “Останови, милок, полюбопытствовать хочу! Вот в жизни пожаров не видела”. И потом, почему я, то есть Павла, не позвала на помощь, не заорала: “Горим?!” Нет, тут точно без шоколадного мороженого не разобраться. Кому вообще понадобилось сжигать Жужу в церкви?
Воображение мое опять заработало. Неподалеку завелись маньяки-пироманы! Жужа устроила ритуальное самосожжение! Графиня Маленберг выжила и творит свои черные дела в местной глубинке! Вот сколько всяких интересных вариантов выдал мой поднапрягшийся мозг. К сожалению, среди них не было ни одного более или менее реального. Вечно так. Мне бы сценарии писать для фильмов ужасов — цены б мне не было. На большее-то моя голова не тянет.
Я обнаружила, что уже несколько минут неподвижно стою напротив замкового окна, уставясь на него, как папуас на телевизор. А между тем в окне что-то активно шевелилось, привлекая мое внимание. Я присмотрелась. В окошке маячил очень веселый малыш Шандор, размахивая неизменным платочком.
Когда я сообразила, что это способ обратить на себя внимание, то наконец задвигалась и подгребла к окошку. Шандор тотчас же высунулся оттуда и радостно сообщил:
— Папенька изволили отъехать!
— С концами? — перепугалась я.
— Нет, один. — Шандор в задумчивости наморщил лобик. — Папа уехал по какому-то срочному делу в город. Вернется не скоро. Путь свободен!
Я облегченно вздохнула. После моего поведения на кладбище граф вряд ли все еще хочет видеть меня своей невесткой. Скорее всего, он вообще не хочет меня видеть, поэтому и уехал куда подальше, оставив родовой замок на волю Провидения и на милость разорителя. Ох я разойдусь!
Шандор настырно замахал платочком у меня перед носом:
— Милая Павла, а что насчет сеанса? Вы еще не передумали?
— Все путем! — заверила я пусю. — То есть, конечно, я с радостью присоединюсь к вам. Но как же ваш братец? Он вряд ли стерпит такое.
Шандор хихикнул:
— У него мигрень. Он заперся в спальне, опустил шторы и приложил к вискам платок, смоченный одеколоном. Это надолго, насколько я знаю моего братца. Ну-с, милая Павла, через час я жду вас в зеленой гостиной. Сеанс будет проводиться там.
— Великолепно! — немедленно отреагировала я. — Непременно изволю быть.
Шандор откланялся, насколько этому позволяли масштабы окна, и исчез. Наверняка помчался создавать надлежащую обстановку для сеанса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105