И был в том царстве купец скупой-прескупой. Первую жену заморил купец
голодом; на другой женился - и та недолго пожила.
Ходил купец опять вдовый, невесту приглядывал. Да никто за него замуж
нейдет, все его обегают. Стал купец сватать вдовицу.
- Чего тебе без мужа жить? Поди за меня. Подумала, подумала вдовица:
"Худая про жениха слава катится, а идти надо. Чего станешь делать, коли
жить нечем! Пойду. Каково самой горько ни приведется, а хоть сына подра-
щу".
Сыграли свадьбу. С первых дней купец невзлюбил пасынка: и встал па-
рень не так, и пошел не так... Каждый кусочек считает, сам думает: "По-
куда вырастет да в работу сгодится, сколько на него добра изведешь! Этак
совсем разорюсь, легкое ли дело?".
Мать убивается, работает за семерых: встает до свету, ложится за пол-
ночь, а мужу угодить не может. Что ни день, то пуще купец лютует. "Хоро-
шо бы и вовсе, - думает, - от пасынка избавиться".
Пришло время ехать на ярмарку в иной город. Купец и говорит:
- Возьму с собой Ивашку - пусть к делу привыкает да и за товарами
доглядит. Хоть какая ни есть, а все польза будет.
А сам на уме держит: "Может, и совсем избавлюсь от него на чужой сто-
роне".
Жалко матери сына, а перечить не смеет. Поплакала, поплакала, снаря-
дила Ивана в путь-дорогу. Вышла за околицу провожать. Махнул Иван шапкой
на прощанье и уехал.
Ехали долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, заехали в чужой лес
и остановились отдохнуть. Распрягли коней, пустили пастись, а купец стал
товары проверять. Ходил около возов, считал и вдруг как зашумел, зару-
гался:
- Одного короба с пряниками не хватает! Не иначе как ты, Ивашка,
съел!
- Я к тому возу и близко не подходил!
Пуще купец заругался:
- Съел пряники, да еще отпирается, чтоб тебя леший, такого-сякого,
взял!
Только успел сказать, как в ту же минуту ельникберезник зашумел, зат-
рещал, все кругом затемнело, и показался из лесной чащи старик, страшен-
ный-престрашенный: голова как сенная копна, глазищи будто чашищи, в пле-
чах косая сажень и сам вровень с лесом.
- За то, что ты отдал мне, лешему, парня, получай свой короб!
Кинул старик короб, подхватил Ивана - и сразу заухало, зашумело,
свист да трескоток по лесу пошел.
Купец от страху под телегу пал. А как все стихло, выглянул и видит:
кони на поляну сбежались и дрожмя дрожат, гривы колом стоят, и короб с
пряниками лежит.
Купец помаленьку пришел в себя, выполз из-под телеги, огляделся -
нигде нету пасынка. Усмехнулся.
- Вот и ладно: сбыл с рук дармоеда, и товар весь в целости.
Стал коней запрягать.
А Иван - вдовий сын и оглянуться не успел, как очутился один со
страшным стариком.
Старик и говорит:
- Не бойся. Был ты Иван вдовий сын, а теперь - мой слуга на веки ве-
ков. Станешь слушаться - буду тебя поить-кормить: пей, ешь вволю, чего
душа просит, а за ослушание лютой смерти предам.
- Мне бояться нечего - все равно хуже, чем у отчима, нигде не будет.
Только вот матери жалко. Совсем она изведется без меня.
Тут старик свистнул так громко, что листья с деревьев посыпались,
цветы к земле пригнулись и трава пожухла.
И вдруг, откуда ни возьмись, стал перед ним конь. Трехсаженный хвост
развевается, и сам огромный-преогромный, будто гора.
Подхватил леший Ивана, вскочил в седло, и помчались они, словно
вихрь.
- Стой, стой, - закричал Иван, - у меня шапка свалилась!
- Ну, где станем твою шапку искать! Пока ты проговорил, мы пятьсот
верст проехали, а теперь до того места - уже целая тысяча.
Через мхи, болота, через леса, через озера конь перескакивал, только
свист в ушах стоял.
Под вечер прискакали в лешачье царство.
Видит Иван: на поляне высокие палаты, а вокруг забором обнесены из
целого строевого лесу. В небо забор упирается, а ворот нигде нету.
Рванулся конь, взвился под самые облака и перескочил через изгородь.
Леший коня расседлал, разнуздал, насыпал пшеницы белояровой [21] и
повел Ивана в палаты:
- Сегодня сам ужин приготовлю, а ты отдыхай. Завтра за дело при-
мешься.
С теми словами печь затопил, семигодовалого быка целиком зажарил, вы-
катил сорокаведерную бочку вина:
- Садись ужинать!
Иван кусочек-другой съел, запил ключевой водой, а старик всего быка
оплел, все вино один выпил и спать завалился.
На другой день поднялся Иван раненько, умылся беленько, частым гре-
бешком причесался. Все горницы прибрал, печь затопил и спрашивает:
- Что еще делать?
- Ступай коней, коров да овец накорми, напои, потом выбери десяток
баранов пожирнее и зажарь к завтраку.
Иван за дело принялся с охотой, и так у него споро работа пошла - лю-
бо-дорого поглядеть! Скоро со всем управился, стол накрыл, зовет стари-
ка:
- Садись завтракать!
Леший парня нахваливает:
- Ну, молодец! Есть у тебя сноровка и руки, видать, золотые, только
сила ребячья. Да то дело поправимое. Достал с полки кувшин:
- Выпей три глотка. Иван выпил и чует - сила у него утроилась.
- Вот теперь тебе полегче будет с хозяйством управляться.
Поели, попили. Поднялся старик из-за стола:
- Пойдем, я тебе все здесь покажу.
Взял связку ключей и повел Ивана по горницам да кладовым.
- Вот в этой клети золото, а в той, что напротив, серебро.
В третью кладовую зашли - там каменья самоцветные и жемчуг скатный
[22] и четвертой - дорогие меха: лисицы, куницы да черные соболя. После
того вниз спустились. Тут вин, медов и разных напитков двенадцать подва-
лов бочками выставлено. Потом снова наверх поднялись. Отворил старик
дверь. Иван через порог переступил да так и ахнул. По стенам развешаны
богатырские доспехи и конская сбруя. Все червонным золотом и дорогими
каменьями изукрашено, как огонь горит, переливается на солнышке.
Глядит Иван на мечи, на копья, на сабли да сбрую и оторваться не мо-
жет.
"Вот как бы, - думает, - мне те доспехи да верный конь!"
Повел его леший к самому дальнему строению. Подал связку ключей:
- Вот тебе ключи ото всех дверей. Стереги добро. Ходи везде невозб-
ранно и помни: за все, про все с тебя спрошу, тебе и в ответе быть.
Указал на железную дверь:
- Сюда без меня не ходи, а не послушаешь - на себя пеняй: не быть те-
бе живому.
Стал Иван служить, свое дело править. Жили-пожили, старик говорит:
- Завтра уеду на три года, ты один останешься. Живи да помни мой на-
каз, а уж провинишься - пощады не жди.
На другое утро, ни свет ни заря, коня оседлал, через забор перемахнул
- только старика и видно было. Остался Иван один-одинешенек. Слова вы-
молвить не с кем.
Прошел еще год и другой - скучно стало Ивану: "Хоть бы одно челове-
ческое слово услышать, все было бы полегче".
И тут вспомнил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115