– Нет, но я знаю несколько ирландских баллад, которым меня научила моя мать. И еще одной меня научил отец. Ее мне никогда не разрешали петь при публике.
Аурэлия восхищенно засмеялась.
– Но мы же не публика. Ради Бога, спойте сначала непристойную!
После того как маленькое общество разошлось, Жан Поль отыскал Дайану в кухне, где она ставила на хранение свой персиковый бренди.
– Я не видел свою жену такой веселой с тех пор, как уехал мой брат. Благодарю вас, Дайана! Вы – луч солнца в этом доме, который так долго был мрачным!
Дайана слышала однажды, как Жан Поль и его друзья страстно обсуждали события 16 октября, которые всколыхнули всю страну. Но она не хотела разговаривать на эту тему, потому что, впервые встретившись с рабством в этой стране, она задумалась об этом. Но ей не хотелось, чтобы эти ее мысли отразились на ее отношении к тем людям, которые были так добры к ней.
Габриэлла приехала домой с массой сумок и коробок. Встреча, которой Дайана так боялась, наконец состоялась, после того как девушка сделала обход по дому и сообщила, что она хотела бы немедленно изменить.
– Не волнуйтесь, – усмехнулся Жан Поль, войдя в кухню, где Дайана помогала Пруди печь шоколадный торт, который Габриэлла потребовала вместе с другими своими любимыми блюдами на свой первый обед дома. – Она как ураган, чья сила угасает с первым порывом ветра. Она обожает кататься на лошадях, и я взял с Шона обещание, что он будет держать наготове оседланную лошадь каждый раз, когда она будет останавливаться, чтобы перевести дыхание.
В этот момент в кухню ворвалась Габриэлла, на ходу спрашивая, почему ее одежда до сих пор не выглажена и не развешана.
Дайана вышла вперед и спокойно сказала:
– Я буду рада это сделать для вас, мисс Деверо. Какое платье вы хотели бы надеть сегодня?
– Вы очень добры… Дайана. Ваш муж рассказывал мне о вас, когда показывал новых лошадей. У вас очень красивые волосы. И очень модная прическа. Может быть, вы могли бы делать прически и мне вместе с другими вашими обязанностями?
Но тут вмешался Жан Поль:
– С завтрашнего дня ты сама будешь заниматься своим личным туалетом, Габриэлла. Дайана и так занята, целый день ухаживая за твоей тетей.
Габриэлла выглядела слегка надутой, но, очевидно, она признавала авторитет Жан Поля. Дайана была очень рада этому. У нее не было никакого желания стать личной служанкой этой капризной молодой женщины.
Закончив свои дела на кухне, Дайана поднялась к Габриэлле, чтобы помочь ей одеться и причесаться к обеду. Когда длинные черные волосы Габриэллы были уложены, она критически осмотрела Дайану в зеркале.
– Вы действительно очень красивы, – наконец сказала она с ноткой неодобрения. – Я не хочу быть критичной, но, по-моему, вам следовало бы отказаться от тортов и пирожков Пруди.
Девушка втянула живот, понимая, что Габриэлла заметила ее полноту.
– Иногда это очень трудно сделать. Вы-то, наверное, это понимаете.
– Еще бы! Знаете, мне понравился ваш муж, хотя он относится к лошадям так, будто они ему нравятся гораздо больше, чем я. У него все еще какой-то иностранный акцент, которого нет у вас. Разве вы не из одной страны?
– Да, но я, кажется, теряю мое ирландское произношение. Мне нравится, как люди здесь говорят. А Шон не так много разговаривает, как я. Вообще-то он считает, что я разговариваю слишком много.
– Ну, уж нет, я выйду замуж только за мужчину, похожего на дядю Андрэ, который будет разговаривать столько, сколько и я, и считать женщин более привлекательными, чем лошади. Ой!
Дайана стала сильно дергать девушку за волосы, но при этом не испытывала особого раскаяния. Замечания об Андрэ было простительно, потому что Габриэлла не знала истории отношений Дайаны с ее дядей, но комментарии по поводу заметного пренебрежения Шона к своей жене она простить не могла.
– Извините. Посмотрите, вы выглядите просто чудесно.
Девушка на самом деле была красивой. Сердце Дайаны сжалось при мысли о том, какое простое платье будет на ней сегодня вечером. Но ведь она не была Деверо и никогда не будет.
От этой мысли сердце ее заболело еще больше.
После обеда, за которым Дайана сидела вместе со всей семьей, она принесла персиковый бренди и предложила Жан Полю попробовать его.
– Какой замечательный букет!
Первый же глоток принес массу комплиментов Дайане, которая сидела довольная и раскрасневшаяся от того, что Жан Поль оценил ее маленький подарок.
– В Ирландии я помогала отцу делать пшеничное виски. Я никогда не использовала персики, но так как здесь нет пшеницы…
– Здесь используют кукурузу, Дайана, – сказал Жан Поль, допивая свой стакан бренди и наливая себе еще один.
– Может, вам стоит попробовать. Бог свидетель, у вас это получается лучше, чем у Лема Джо Бартоу. Я попрошу Руфуса поставить вам несколько бочонков, если вы захотите заняться этим с большим размахом.
Габриэлла аккуратно промакнула рот салфеткой и насмешливо заметила:
– Виски! Не могу поверить, что наша семья собирается этим заняться.
Жан Поль тихо ответил:
– У нас сейчас небольшие финансовые затруднения, Геби. Думаю, мне следует напомнить тебе, что последние несколько лет стабильности и процветания юга позволили тебе жить в роскоши. И кое-что еще я должен сказать тебе. Я благодарю тебя за то, что ты приняла Дайану за члена нашей семьи, потому что она стала им в наших с тетей глазах.
Габриэлла холодно посмотрела на Дайану, но ее слова были вежливыми.
– Простите, если я немного рассердилась, Диди.
Дайана знала, что этим «Диди» девушка намеренно хотела досадить ей. И она этого добилась.
– Я принимаю ваши извинения, Геби, – сказала Дайана, с удовольствием заметив, как поморщилась Габриэлла.
– Я уверена, что мы с вами можем стать друзьями. В конце концов, мы почти одного возраста.
Но ведь у нас масса других различий, говорил взгляд Габриэллы, когда она намеренно оглядела простое платье и шаль Дайаны.
– Я уверена, что вы правы. И как первый шаг к этой дружбе, пожалуйста, называйте меня Габриэллой.
Улыбка Габриэллы стала еще слаще.
– Ну конечно. Ведь это такое красивое имя. И вы могли бы сделать мне такое же одолжение, называя меня по имени, которое выбрала для меня мать.
Смех Жан Поля прервал перепалку двух женщин.
– Шон, давай-ка выбираться из этого курятника, пока они не начали клевать друг друга. Мы должны подумать, как утеплить конюшни к зиме. В прошлом году одна из наших лучших кобыл схватила воспаление, и мы чуть не потеряли ее.
Они с Шоном уже выходили из комнаты, когда туда ворвался Руфус.
– Мистер Деверо, я гнал лошадей всю дорогу из Нашвилла, чтобы рассказать вам! На реке страшное наводнение!
– Помедленнее, Руфус. А что слышно о пароходах?
– Никто не знает, сколько, но многие из них пострадали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56