Отец нес тяжелого двухгодовалого малыша, а его жена – грудного младенца.
Францина посмотрела на свои часики и вновь уткнулась в журнал. Гиацинта сверилась со своими часами. Назначенное время миновало уже полчаса назад.
– Праздничный уик-энд, – заметила Францина. – Дорога перегружена.
– Это не так далеко, как сказал Арни.
– Возможно.
Тем не менее Францина выглядела встревоженной. Она тихо постукивала ногой по мраморному полу. Этот звук раздражал Гиацинту. «У меня нервы ни к черту», – подумала она.
– Вероятно, нам нужно позвонить, – сказала Францина. – Дай мне номер телефона.
Гиацинта посмотрела на удаляющуюся мать. Все в ней было красиво – волосы, осанка, черный льняной костюм, белое жабо, золотой браслет на руке.
«Если бы твоя мать не была так красива», – сказал как-то Джеральд. Как много ужасных вещей он говорил! И Францина знала, что так будет. Разве не странно, что она проявила такую проницательность, хотя сама иногда несет чушь? «Когда я показала ей платье Эммы, она заявила, что хотя и любит Америку, но хотела бы быть француженкой. Что ж, наверное, я тоже порой болтаю глупости. Вот она идет. И выглядит отнюдь не радостной».
– Никто не отвечает. Не понимаю. Ты не ошиблась со временем?
– Францина, я не думала ни о чем с тех пор, как Арни сказал мне об этом несколько недель назад.
– В таком случае нам остается только ждать.
Они сидели молча. Вскоре люди стали входить в обеденный зал. Наступил час обеда. Женщины обменялись тревожными взглядами.
– Может, случилась авария?
– Нет. Они позвонили бы нам.
Поднявшись, Францина заявила:
– Мы едем к ним. Я возьму такси.
Мимо проносились кусты и дорожные знаки. Гиацинта потирала палец в том месте, где некогда находились кольца. Вспомнив, что их теперь там нет, она сунула руки между колен и приказала себе не думать об опрокинувшемся велосипеде, о мяче, который мог попасть в глаз, о бассейне, где можно утонуть. Что-то действительно случилось. Не мог же он просто-напросто забыть!
– Вот эта улица. – Шофер притормозил у каменной стены. – Напомните, какой номер.
Францина назвала. В будке, с наружной части стены, они назвали свои имена дежурному, и их пропустили. Извилистая подъездная дорожка шла мимо безупречно подстриженных газонов, теннисных кортов и больших домов – белых и розовых. Повсюду росли огромные роскошные деревья и яркие цветы. На подъездных дорожках стояли блестящие лимузины, и небо отражалось в их сверкающих крышах. Все казалось нереальным, как декорация для спектакля.
– Подождите нас, пожалуйста, – сказала Францина таксисту, когда машина остановилась перед большим розовым домом. – Выходи, Гиацинта.
Она приняла руководство на себя, от чего воздерживалась с момента свадьбы Гиацинты и даже еще раньше. Гиацинта последовала за матерью. Та поднялась на три ступеньки и нажала кнопку звонка.
Открыла женщина. Очевидно, она прервала работу, поскольку держала в руке бутылку с жидкостью для мытья окон. Ее лицо выражало удивление.
Францина, не теряя времени на объяснения, выпалила:
– Мы приехали за Джерри и Эммой. Это их мать, я их бабушка. Где они?
– Они поехали на праздник. Отец увез их и няню утром.
– Увез? Куда? С ними что-то случилось?
– Случилось? Нет-нет, мэм, они отправились на один из островов, на Багамы, наверное. Я забыла. Оставили меня здесь позаботиться о доме и собаке.
Гиацинта, прислонившись к чугунным перилам лестницы, бессильно опустила руки. Пусть руководит Францина.
– Но ведь обо всем заранее договорились! Дети должны были остаться с нами на ночь в отеле и отпраздновать День благодарения! Это какая-то бессмыслица! Мы проделали сюда такой путь! Да это возмутительно!
– Сожалею, мэм, но я тут ни при чем. – Женщина произнесла это извиняющимся тоном, а удивление на ее лице сменилось любопытством и недоброжелательством. Наверное, она подумала: «Так вот эта отсутствующая мать. Что-то с ней не в порядке».
– Но Джеральд должен был дать нам знать, – продолжала Францина.
– О, он пытался, мэм. Я слышала, хозяин говорил, что звонил вам сегодня утром домой, но вы не ответили.
– Конечно, не ответили, потому что были на пути в аэропорт. Сейчас дьявольски жарко. Мы утомлены путешествием, и моя дочь чувствует себя не очень хорошо. Можем мы войти в дом и попить воды?
– Мне не велено никого пускать.
– Вам также не велено позволить кому-то упасть замертво у ваших дверей! Входи, Гиацинта!
Когда дверь открылась и они вошли, Францина величественно сказала:
– Весьма вам благодарны. Мы посидим здесь несколько минут, а вы принесите нам, пожалуйста, воды. Не беспокойтесь, мы у вас ничего не украдем.
В комнату долетал морской бриз. Высокие окна выходили на террасу. Под огромным деревом – у них во Флориде растут банановые деревья? – стоял большой круглый ящик с песком, а на траве валялись игрушки. По другую сторону зала стоял светло-желтый обеденный стол с хрустальными канделябрами. А под лестницей – коляска для куклы и розовый трехколесный велосипед. «Значит, Эмма подросла по крайней мере на полтора дюйма, – подумала Гиацинта, – и ей, должно быть, здесь не скучно».
Женщина принесла воду на серебряном подносе и нерешительно остановилась. Чувства Гиацинты были сейчас так обострены, что она замечала все.
– А почему они в такой спешке уехали? – спросила Францина.
– Леди, которая их пригласила, это Черри – вы знаете Черри с телевидения? С удлиненными рыжими глазами? Она поет с Руб-а-Дуб?
– Слышала это имя, – ответила Францина.
– Так вот, она подруга доктора. Она иногда приезжает сюда, когда не в Калифорнии. То есть приходит в дом, я хочу сказать. – Женщина явно гордилась тем, что располагает важной информацией. – По-моему, доктор оперировал ей лицо. И она не единственная его знаменитая пациентка. Я могла бы назвать… хоть и не работаю в его офисе, но когда здесь собирается компания и прислуживаешь за столом, то волей-неволей много чего услышишь!
«Это сон, все это сон, – подумала Гиацинта. – Этот дом. Джеральд. Младший – «Мы назовем его Джерри». Его веселые глаза. Эмма… Маленькая, настороженная Францина. Розовое платье, что лежит в коробке в отеле. Этот помпезный стол в углу. Морской бриз, который дует мне в лицо. Все сон…»
Францина спросила, когда дети вернутся домой.
– Поздно вечером в воскресенье. Чтобы успеть в понедельник утром в школу.
Она поинтересовалась, счастливы ли дети.
– О да, мэм, да! Отец без ума от них. И няня тоже. Ее зовут миссис О’Мэлли. Но здесь она просто няня. Она уже выдала своих внуков замуж. Вы только посмотрите на игрушки наверху – вполне можно открывать собственный магазин. А еще один доктор – они его называют «дядя Арни», – так он как Санта-Клаус. Приходя сюда, он берет их с собой кататься на лошадях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Францина посмотрела на свои часики и вновь уткнулась в журнал. Гиацинта сверилась со своими часами. Назначенное время миновало уже полчаса назад.
– Праздничный уик-энд, – заметила Францина. – Дорога перегружена.
– Это не так далеко, как сказал Арни.
– Возможно.
Тем не менее Францина выглядела встревоженной. Она тихо постукивала ногой по мраморному полу. Этот звук раздражал Гиацинту. «У меня нервы ни к черту», – подумала она.
– Вероятно, нам нужно позвонить, – сказала Францина. – Дай мне номер телефона.
Гиацинта посмотрела на удаляющуюся мать. Все в ней было красиво – волосы, осанка, черный льняной костюм, белое жабо, золотой браслет на руке.
«Если бы твоя мать не была так красива», – сказал как-то Джеральд. Как много ужасных вещей он говорил! И Францина знала, что так будет. Разве не странно, что она проявила такую проницательность, хотя сама иногда несет чушь? «Когда я показала ей платье Эммы, она заявила, что хотя и любит Америку, но хотела бы быть француженкой. Что ж, наверное, я тоже порой болтаю глупости. Вот она идет. И выглядит отнюдь не радостной».
– Никто не отвечает. Не понимаю. Ты не ошиблась со временем?
– Францина, я не думала ни о чем с тех пор, как Арни сказал мне об этом несколько недель назад.
– В таком случае нам остается только ждать.
Они сидели молча. Вскоре люди стали входить в обеденный зал. Наступил час обеда. Женщины обменялись тревожными взглядами.
– Может, случилась авария?
– Нет. Они позвонили бы нам.
Поднявшись, Францина заявила:
– Мы едем к ним. Я возьму такси.
Мимо проносились кусты и дорожные знаки. Гиацинта потирала палец в том месте, где некогда находились кольца. Вспомнив, что их теперь там нет, она сунула руки между колен и приказала себе не думать об опрокинувшемся велосипеде, о мяче, который мог попасть в глаз, о бассейне, где можно утонуть. Что-то действительно случилось. Не мог же он просто-напросто забыть!
– Вот эта улица. – Шофер притормозил у каменной стены. – Напомните, какой номер.
Францина назвала. В будке, с наружной части стены, они назвали свои имена дежурному, и их пропустили. Извилистая подъездная дорожка шла мимо безупречно подстриженных газонов, теннисных кортов и больших домов – белых и розовых. Повсюду росли огромные роскошные деревья и яркие цветы. На подъездных дорожках стояли блестящие лимузины, и небо отражалось в их сверкающих крышах. Все казалось нереальным, как декорация для спектакля.
– Подождите нас, пожалуйста, – сказала Францина таксисту, когда машина остановилась перед большим розовым домом. – Выходи, Гиацинта.
Она приняла руководство на себя, от чего воздерживалась с момента свадьбы Гиацинты и даже еще раньше. Гиацинта последовала за матерью. Та поднялась на три ступеньки и нажала кнопку звонка.
Открыла женщина. Очевидно, она прервала работу, поскольку держала в руке бутылку с жидкостью для мытья окон. Ее лицо выражало удивление.
Францина, не теряя времени на объяснения, выпалила:
– Мы приехали за Джерри и Эммой. Это их мать, я их бабушка. Где они?
– Они поехали на праздник. Отец увез их и няню утром.
– Увез? Куда? С ними что-то случилось?
– Случилось? Нет-нет, мэм, они отправились на один из островов, на Багамы, наверное. Я забыла. Оставили меня здесь позаботиться о доме и собаке.
Гиацинта, прислонившись к чугунным перилам лестницы, бессильно опустила руки. Пусть руководит Францина.
– Но ведь обо всем заранее договорились! Дети должны были остаться с нами на ночь в отеле и отпраздновать День благодарения! Это какая-то бессмыслица! Мы проделали сюда такой путь! Да это возмутительно!
– Сожалею, мэм, но я тут ни при чем. – Женщина произнесла это извиняющимся тоном, а удивление на ее лице сменилось любопытством и недоброжелательством. Наверное, она подумала: «Так вот эта отсутствующая мать. Что-то с ней не в порядке».
– Но Джеральд должен был дать нам знать, – продолжала Францина.
– О, он пытался, мэм. Я слышала, хозяин говорил, что звонил вам сегодня утром домой, но вы не ответили.
– Конечно, не ответили, потому что были на пути в аэропорт. Сейчас дьявольски жарко. Мы утомлены путешествием, и моя дочь чувствует себя не очень хорошо. Можем мы войти в дом и попить воды?
– Мне не велено никого пускать.
– Вам также не велено позволить кому-то упасть замертво у ваших дверей! Входи, Гиацинта!
Когда дверь открылась и они вошли, Францина величественно сказала:
– Весьма вам благодарны. Мы посидим здесь несколько минут, а вы принесите нам, пожалуйста, воды. Не беспокойтесь, мы у вас ничего не украдем.
В комнату долетал морской бриз. Высокие окна выходили на террасу. Под огромным деревом – у них во Флориде растут банановые деревья? – стоял большой круглый ящик с песком, а на траве валялись игрушки. По другую сторону зала стоял светло-желтый обеденный стол с хрустальными канделябрами. А под лестницей – коляска для куклы и розовый трехколесный велосипед. «Значит, Эмма подросла по крайней мере на полтора дюйма, – подумала Гиацинта, – и ей, должно быть, здесь не скучно».
Женщина принесла воду на серебряном подносе и нерешительно остановилась. Чувства Гиацинты были сейчас так обострены, что она замечала все.
– А почему они в такой спешке уехали? – спросила Францина.
– Леди, которая их пригласила, это Черри – вы знаете Черри с телевидения? С удлиненными рыжими глазами? Она поет с Руб-а-Дуб?
– Слышала это имя, – ответила Францина.
– Так вот, она подруга доктора. Она иногда приезжает сюда, когда не в Калифорнии. То есть приходит в дом, я хочу сказать. – Женщина явно гордилась тем, что располагает важной информацией. – По-моему, доктор оперировал ей лицо. И она не единственная его знаменитая пациентка. Я могла бы назвать… хоть и не работаю в его офисе, но когда здесь собирается компания и прислуживаешь за столом, то волей-неволей много чего услышишь!
«Это сон, все это сон, – подумала Гиацинта. – Этот дом. Джеральд. Младший – «Мы назовем его Джерри». Его веселые глаза. Эмма… Маленькая, настороженная Францина. Розовое платье, что лежит в коробке в отеле. Этот помпезный стол в углу. Морской бриз, который дует мне в лицо. Все сон…»
Францина спросила, когда дети вернутся домой.
– Поздно вечером в воскресенье. Чтобы успеть в понедельник утром в школу.
Она поинтересовалась, счастливы ли дети.
– О да, мэм, да! Отец без ума от них. И няня тоже. Ее зовут миссис О’Мэлли. Но здесь она просто няня. Она уже выдала своих внуков замуж. Вы только посмотрите на игрушки наверху – вполне можно открывать собственный магазин. А еще один доктор – они его называют «дядя Арни», – так он как Санта-Клаус. Приходя сюда, он берет их с собой кататься на лошадях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76