Правильно сделала, что надела медяшку.
Эн накрыла ладонью широкий выпуклый обруч: - Он теплый и розовый. а это уже хорошо.
III
1.
Охваченная хозяйственным энтузиазмом, Ди обмахивала щеткой пыль в гостиной. Эн заканчивала реставрацию китайской вазы. На покрытом картоном столе лежали краски, кисточки, щетки.
- Сколько же экспонатов на твоей "выставке" - целый день можно только тем и заниматься, что наводить чистоту. - В который раз сокрушалась Ди.
- Я ничего не могу убрать. Это не выставка - это мемориал. Здесь дорог каждый пустячок. - Привычно, без всякого выражения. отвечала занятая росписью Эн. Она подняла глаза на сестру: - Кстати, ты обращаешь внимание на то, что держишь в руках?
- С превеликим удовольствием! Я просто в восторге от этой виноградной грозди из оникса. Совсем как настоящая. А бронзовые листья живые. Видна каждая жилочка.
- Ну и?...
- Что "ну"? - поставив лампу с виноградной лозой на стол, Ди присела. А-а-а, узнаю... У меня ещё нет склероза! Эта та самая вещица, что так потрясла Агнес в гостиной старого учителя! Подарок Карузо!
- И Питера. Он не забыл о восторге Агнес даже через полвека. Однажды он увидел лампу на аукционе, купил и отправил Агнес к пятидесятилетию. Разумеется, анонимно.
- А как она оказалась у тебя?
- Два года назад лампу принесла Зайда - ты разве забыла?
- Извини, я не в силах запомнить все безделушки, которые хранятся в кладовой. Обращаю внимание лишь на те, что попадают в центральную экспозицию - я имею в виду эту комнату... Не понимаю, а как же подарок Питера?
- Однажды Агнес Петти пригласили на юбилей. В Венской консерватории отмечали столетие со дня рождения Карла Фитцнера - выдающегося вокального педагога. Агнес встретили как почетную гостью. Студенты не отрывали от неё глаз, фотографы щелкали блитцами, а кто-то из выступающих назвал Петти "живой историей". Это в шестьдесят три! Но Агнес не обиделась, ей было приятно вращаться в центре внимания. Она рассказала, как попала в дом к Фитцнеру, как увидела камин, рояль, лампу - подарок Карузо и как пела ему песенки. Даже процитировала старика: "Последняя ученица Фитцнера - звезда варьете. Забавно, но длинновато для памятника" А потом преподнесла музею в дар лампу, которую получила от кого-то в свой юбилей. Зайда давно имела такую же парную и всячески старалась заполучить вторую - "Лампу Карузо". Пока она шла по следу Агнес, первый экземпляр уплыл в музей. Она чуть не плакала, рассказывая мне эту историю. Думаю, была тронута широким жестом Петти.
- И Зайда продала дубликат тебе.
- Подарила. Она способна на эффектные поступки. А этот клей прекрасно схватился - ваза будет, как новенькая. - Эн полюбовалась своей работой.
- Говорят, разбитые вещи надо выбрасывать. Склеивать - все равно, что подлизываться после сокрушительной ссоры, - заметила Ди, не отрываясь от работы. - Фальшивая целостность. Уж лучше распустить вязку, если ошибся, и начать все заново.
- А я обожаю исправлять и спасать. Разумеется, прежнего не вернуть, но, глядишь, получится что-нибудь путное. Зайда хотела выкинуть эту прелестную вещицу. Ценности, конечно, она не представляет. Но этот красный дракон заворожил меня. Вернула бедняге хвост, а заодно подрисовала парочку хризантем как раз на трещине. Глянь-ка, по-моему получилось совсем не плохо.
Ди взяла реставрированную сестрой вазу. - У нас ведь тоже получилось, а? Трудно поверить, что тридцать пять мы прожила так, словно никогда не имела сестры-близнеца.
- Опомнились как раз вовремя: опасность ввести в искушение романтических мужчин явно миновала. Знаешь, что сказал мне тогда Родриго? "Твой образ волшебно раздвоился, приобрел объем. Анна - это тоже ты, но немного иная, новая. У меня такое чувство, словно мы все начали заново". Славно, а? Он начал заново, но думая о тебе!
- Мы же знаем - может, такова судьба всех двойников? Я хорошо помню, как после исчезновения Грега и твоей неудавшейся попытки уйти из жизни, Родриго приехал за невестой в Вену. Даже ничего не зная о нем, можно было поспорить - что молодой мужчина с узким тонким лицом и смоляными волосами до плеч - поэт. На этом бледном лице горели такие глаза!
- Родди имел бешеный успех в Испании. Его портреты печатали в журналах и даже продавали как открытки. Для автора сложной поэзии это редкость. Правда - на тексты Родриго сочиняли песни. И, конечно же, он был очень красив. Да к тому же - окружен ореолом дружеской близость к Сальватору Дали.
- Тебе здорово повезло.
- Я была очарована всем этим... Мы обвенчались в старинной церквушке на вершине покрытого апельсиновыми рощами холма. Дом Кортесов - скорее похож на миниатюрную крепость в мавританском стиле. Там всегда прохлада и сумрак. В маленьком внутреннем дворике бьет фонтан - совсем простенький, древний, позеленевший внутри, а колонны круглый год покрывают цветущие розы... В столь живописных "декорациях" трудно не стать поэтом! Наша спальня находилась в угловой, полукруглой комнате. Из узких окон открывался такой вид, что у меня дух захватывало - поля, луга, перелески, деревенька внизу... с лугов залетали пчелы и пахло разогретым на солнце медом... Однажды я села на пчелу... - Ди застенчиво улыбнулась. - Это очень больно, дорогая. Родди пришлось отсасывать яд... Да... Наша спальня была волнующе спартанской, как в средневековом замке: белые стены, пушистый ковер на каменных плитах. В этой комнате на старинной кровати из резного, почерневшего дуба родились наши дети. В изголовьях, конечно, висело распятие. Тоже черное, агатовые и старинные четки.
- Твоя жизнь прошла в совсем ином мире.
- Ах, в этом доме мне казалось, что время остановилось. Честное слово - служанки на кухне даже не пользовались газом, а воду грели в большом чане. Если б ты видела, как проходил в семье Кордесов банный ритуал! Лохань из бука величиною с саркофаг посреди каменного зала со сводчатым потолком доверху наполнялась настоенной на травах ключевой водой. Рядом огромный пылающий камин, накрытый стол с напитками и фруктами. А благовония! Все лето старуха Сангос специально сушила какие-то целебные травы. Конечно же, в такой обстановке одолевали самые романтические настроения... - Ди понизила голос. - Когда мы оставались в доме одни, Родриго любил принимать ванну вдвоем. И ещё утверждал, что никто из слуг не догадывался о том, что происходило у нас в бане! Каменный дом замирал в ночном сумраке, а мы и впрямь чувствовали себя единственными в целом свете, открывающими упоение плотских игр...
- Странно, где-то рядом жил Дали со своей обожаемой Гала. И уже брызжил в его сумасшедших шедеврах свет двадцать первого века. Ведь даже были дружны.
- Я лишь раз провела в поместье Дали полдня. Мы приехали часов в двенадцать. Гала, одетая так, словно её собирались снимать все фоторепортеры мира, сидела на скамейке с кроликом на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Эн накрыла ладонью широкий выпуклый обруч: - Он теплый и розовый. а это уже хорошо.
III
1.
Охваченная хозяйственным энтузиазмом, Ди обмахивала щеткой пыль в гостиной. Эн заканчивала реставрацию китайской вазы. На покрытом картоном столе лежали краски, кисточки, щетки.
- Сколько же экспонатов на твоей "выставке" - целый день можно только тем и заниматься, что наводить чистоту. - В который раз сокрушалась Ди.
- Я ничего не могу убрать. Это не выставка - это мемориал. Здесь дорог каждый пустячок. - Привычно, без всякого выражения. отвечала занятая росписью Эн. Она подняла глаза на сестру: - Кстати, ты обращаешь внимание на то, что держишь в руках?
- С превеликим удовольствием! Я просто в восторге от этой виноградной грозди из оникса. Совсем как настоящая. А бронзовые листья живые. Видна каждая жилочка.
- Ну и?...
- Что "ну"? - поставив лампу с виноградной лозой на стол, Ди присела. А-а-а, узнаю... У меня ещё нет склероза! Эта та самая вещица, что так потрясла Агнес в гостиной старого учителя! Подарок Карузо!
- И Питера. Он не забыл о восторге Агнес даже через полвека. Однажды он увидел лампу на аукционе, купил и отправил Агнес к пятидесятилетию. Разумеется, анонимно.
- А как она оказалась у тебя?
- Два года назад лампу принесла Зайда - ты разве забыла?
- Извини, я не в силах запомнить все безделушки, которые хранятся в кладовой. Обращаю внимание лишь на те, что попадают в центральную экспозицию - я имею в виду эту комнату... Не понимаю, а как же подарок Питера?
- Однажды Агнес Петти пригласили на юбилей. В Венской консерватории отмечали столетие со дня рождения Карла Фитцнера - выдающегося вокального педагога. Агнес встретили как почетную гостью. Студенты не отрывали от неё глаз, фотографы щелкали блитцами, а кто-то из выступающих назвал Петти "живой историей". Это в шестьдесят три! Но Агнес не обиделась, ей было приятно вращаться в центре внимания. Она рассказала, как попала в дом к Фитцнеру, как увидела камин, рояль, лампу - подарок Карузо и как пела ему песенки. Даже процитировала старика: "Последняя ученица Фитцнера - звезда варьете. Забавно, но длинновато для памятника" А потом преподнесла музею в дар лампу, которую получила от кого-то в свой юбилей. Зайда давно имела такую же парную и всячески старалась заполучить вторую - "Лампу Карузо". Пока она шла по следу Агнес, первый экземпляр уплыл в музей. Она чуть не плакала, рассказывая мне эту историю. Думаю, была тронута широким жестом Петти.
- И Зайда продала дубликат тебе.
- Подарила. Она способна на эффектные поступки. А этот клей прекрасно схватился - ваза будет, как новенькая. - Эн полюбовалась своей работой.
- Говорят, разбитые вещи надо выбрасывать. Склеивать - все равно, что подлизываться после сокрушительной ссоры, - заметила Ди, не отрываясь от работы. - Фальшивая целостность. Уж лучше распустить вязку, если ошибся, и начать все заново.
- А я обожаю исправлять и спасать. Разумеется, прежнего не вернуть, но, глядишь, получится что-нибудь путное. Зайда хотела выкинуть эту прелестную вещицу. Ценности, конечно, она не представляет. Но этот красный дракон заворожил меня. Вернула бедняге хвост, а заодно подрисовала парочку хризантем как раз на трещине. Глянь-ка, по-моему получилось совсем не плохо.
Ди взяла реставрированную сестрой вазу. - У нас ведь тоже получилось, а? Трудно поверить, что тридцать пять мы прожила так, словно никогда не имела сестры-близнеца.
- Опомнились как раз вовремя: опасность ввести в искушение романтических мужчин явно миновала. Знаешь, что сказал мне тогда Родриго? "Твой образ волшебно раздвоился, приобрел объем. Анна - это тоже ты, но немного иная, новая. У меня такое чувство, словно мы все начали заново". Славно, а? Он начал заново, но думая о тебе!
- Мы же знаем - может, такова судьба всех двойников? Я хорошо помню, как после исчезновения Грега и твоей неудавшейся попытки уйти из жизни, Родриго приехал за невестой в Вену. Даже ничего не зная о нем, можно было поспорить - что молодой мужчина с узким тонким лицом и смоляными волосами до плеч - поэт. На этом бледном лице горели такие глаза!
- Родди имел бешеный успех в Испании. Его портреты печатали в журналах и даже продавали как открытки. Для автора сложной поэзии это редкость. Правда - на тексты Родриго сочиняли песни. И, конечно же, он был очень красив. Да к тому же - окружен ореолом дружеской близость к Сальватору Дали.
- Тебе здорово повезло.
- Я была очарована всем этим... Мы обвенчались в старинной церквушке на вершине покрытого апельсиновыми рощами холма. Дом Кортесов - скорее похож на миниатюрную крепость в мавританском стиле. Там всегда прохлада и сумрак. В маленьком внутреннем дворике бьет фонтан - совсем простенький, древний, позеленевший внутри, а колонны круглый год покрывают цветущие розы... В столь живописных "декорациях" трудно не стать поэтом! Наша спальня находилась в угловой, полукруглой комнате. Из узких окон открывался такой вид, что у меня дух захватывало - поля, луга, перелески, деревенька внизу... с лугов залетали пчелы и пахло разогретым на солнце медом... Однажды я села на пчелу... - Ди застенчиво улыбнулась. - Это очень больно, дорогая. Родди пришлось отсасывать яд... Да... Наша спальня была волнующе спартанской, как в средневековом замке: белые стены, пушистый ковер на каменных плитах. В этой комнате на старинной кровати из резного, почерневшего дуба родились наши дети. В изголовьях, конечно, висело распятие. Тоже черное, агатовые и старинные четки.
- Твоя жизнь прошла в совсем ином мире.
- Ах, в этом доме мне казалось, что время остановилось. Честное слово - служанки на кухне даже не пользовались газом, а воду грели в большом чане. Если б ты видела, как проходил в семье Кордесов банный ритуал! Лохань из бука величиною с саркофаг посреди каменного зала со сводчатым потолком доверху наполнялась настоенной на травах ключевой водой. Рядом огромный пылающий камин, накрытый стол с напитками и фруктами. А благовония! Все лето старуха Сангос специально сушила какие-то целебные травы. Конечно же, в такой обстановке одолевали самые романтические настроения... - Ди понизила голос. - Когда мы оставались в доме одни, Родриго любил принимать ванну вдвоем. И ещё утверждал, что никто из слуг не догадывался о том, что происходило у нас в бане! Каменный дом замирал в ночном сумраке, а мы и впрямь чувствовали себя единственными в целом свете, открывающими упоение плотских игр...
- Странно, где-то рядом жил Дали со своей обожаемой Гала. И уже брызжил в его сумасшедших шедеврах свет двадцать первого века. Ведь даже были дружны.
- Я лишь раз провела в поместье Дали полдня. Мы приехали часов в двенадцать. Гала, одетая так, словно её собирались снимать все фоторепортеры мира, сидела на скамейке с кроликом на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56