Кошки-мышки, судя по всему - любимая игра Прескота.
Я кивнул произнес каким-то чужим голосом:
- Ладно, я согласен.
Улыбка Прескота стала ещё шире.
- Я знал, что ты согласишься. Последнее: до того как мы отчалим, ты должен показаться на палубе, чтобы тебя видели с берега. Но не забудь, если появятся любопытные, которые вздумают сунуть сюда нос, то я в отличие от них вооружен. Мне терять нечего. Так что подумай о невинных жертвах и не привлекай излишнего внимания.
Я снова кивнул, понимая, что это не пустая угроза. Если полиция не появится до нашего отплытия, мне придется выпутываться самому.
Не выпуская пистолет, Престон указал на трап, и я направился в рубку впереди него.
Мариан стояла, хмуро глядя на залив. Я про неё совершенно забыл. Она обернулась и замерла с широко раскрытыми от удивления глазами. Вид у неё стал ещё более жалкий и растерянный. Прескот, её увидев, явно обрадовался.
- Мариан! - жизнерадостно воскликнул он. - Приятная неожиданность. Я собирался прислать за тобой после того, как улажу все дела. Ну, так даже лучше. Поплывем вдвоем, поездка будет просто класс!
Плечи Мариан опустились, она ссутулилась и отвернулась к морю, стараясь избежать моего взгляда. Для меня это было хуже всего. Мариан должна уехать с Прескотом. Вот теперь я очень хорошо осознал, что такое одиночество.
Прескоту везло, мы вышли из Хеленсбурга в тумане. У него был явный шанс убраться незамеченным.
Почти все это время мы не разговаривали. Наконец, Мариан вышла из рубки и села впереди на люк, уныло глядя перед собой. Много бы я дал, чтобы проникнуть в её мысли. Прескот устроился на стуле, привинченном на палубе возле столика с картой, и не спускал с меня глаз. Из нас троих он единственный вел себя раскованно и непринужденно.
Тяжелая серебристая волна накатила на "Мингулэй", и он закачался, как чайка, цепляющаяся за гребень. В старое доброе время я предавался бы радостям морского путешествия. Но не сегодня... Усталость от нервного напряжения овладела мной, дуло пистолета вызывало спазм мышц. Но море пыталось меня успокоить. Я все ещё жив и мог надеяться...
Около полудня Прескот нарушил молчание и приказал держаться ближе к берегу. Видны были густые заросли кустарников, спускающиеся к самой воде, пустая проселочная дорога и заброшенная ферма. В море вдавался узкий мыс, покрытый высохшей травой и низкорослыми деревцами. Прескот велел обойти мыс, и мы оказались в тихой закрытой бухточке, довольно глубокой, вполне подходящей для стоянки.
Со стороны берега огромные кущи орешника и березовая роща скрывали нас от любопытного взгляда с дороги, а со стороны моря можно было обнаружить наше судно только подойдя совсем близко. Да, Прескот хорошо знал тайные убежища, в которых можно отсиживаться неделями, не рискуя быть замеченным. Он приподнялся, перекладывая пистолет из руки в руку и не спуская с меня глаз.
- Ладно, - сказал он. - Брось якорь и иди в каюту. Не вздумай дурить, этой штукой я достану тебя и с пятидесяти шагов.
Я прошел на бак и бросил якорь. До берега было рукой подать, вполне можно доплыть, но пришлось бы выбираться на сушу через мелководье и открытый участок, поросший травой. Не хотелось доставлять удовольствия Прескоту пристрелить меня, как кролика на лужайке. В последнюю миг я прыгну на него и заставлю сделать все очень быстро.
Подбадривая себя, я вернулся в каюту.
Мариан оставила свое место на люке и прошла в рубку. Прескот вел себя свободно и раскованно, как хозяин положения.
- Извини, Маклин. Интересно было с тобой познакомиться, но боюсь, пришло время расстаться.
- Нет!
Крик Мариан заставил нас обоих повернуться в её сторону. Она стояла в дверях рубки. Глаза глубоко запали на бледном без кровинки лице. В руках подводное ружья с гарпуном и снятым предохранителем.
- Не дури, Мариан! - раздраженно бросил Прескот. - Маклин знает достаточно, чтобы нас обоих повесили. Из-за него в любую минуту можем ждать в гости полицию. Поверь, другого выхода нет.
- Нет, - голос её звучал решительно. - Я поеду с тобой, только если Рой Маклин уйдет отсюда целым и невредимым.
- Послушай, - Прескот старался сдерживаться. - У меня в Дублинском банке пятьдесят тысяч на чужое имя. Есть паспорта, визы. Завтра вечером мы будем в Дублине, а через пару дней в Южной Америке. С этими деньгами заживем как короли. Но сначала надо избавиться от Маклина.
Мариан оставалась непреклонной.
- Ты не убьешь его, как убил Колина. Слишком много смертей. Он останется жить.
Впервые я видел Прескота растерянным. Зловеще мерцавщее острие гарпуна было нацелено прямо в грудь, и его реакция ничем не отличалась от реакции его головорезов позапрошлой ночью. Он облизнул пересохшие губы, пистолет дрогнул и слегка опустился.
Глубоко вдохнув, я нырнуд ему в ноги.
Прескот это заметил, развернулся и выстрелил. Яркая вспышка - и резкая боль полоснула меня по спине. Упав на палубу, я услышал одновременно два звука: клацанье спущенной пружины и пистолетный выстрел.
Приподняв голову, я увидел, как Прескот в агонии хватается за длинный стальной прут, торчащий из его тела, и падает на палубу. Спина его выгнулась в конвульсиях, пятки забарабанили по настилу, и он затих.
Я рывком поднялся, перегнулся через фальштборт, и меня стошнило. Всю спину пронзала пульсирующая боль, рубашка прилипла к телу. Наконец, мне удалось заползти в рубку. Мариан сидела, прислонившись к нактоузу компаса, прижимая руки к груди. Красное пятно расползалось на её блузке. Увидев меня, она слабо улыбнулась.
- Я думала, он тебя убил. Не волнуйся. Это лучший выход и самый легкий. Действительно легкий.
Я стоял перед ней на коленях. Прикрыв глаза, она тихонько спросила:
- Рой, ты и в самом деле хотел на мне жениться? Правда?
- Да! Даже сейчас!
Она окончательно закрыла глаза и с улыбкой отошла.
Не помню как я снялся с якоря и вывел "Мингулэй" через узкий пролив. В открытом море свежий ветер разогнал последние клочья тумана. Вдруг я увидел размытые очертания полицейского катера. Приступы боли становились нестерпимыми. Я развернул свой катер поперек, качка закружила нас в безумном хороводе, и я потерял сознание...
Очнулся я в палате Хеленсбургской больницы. Комната показалась большой и залитой солнечным светом, а кровать с прохладными мягкими простынями колыбелью младенца. Меня совсем не волновало, сколько времени я там находился. Главное - боль между лопатками немного стихла.
Мильтон, как всегда щегольски одетый, сидел сбоку у окна, а Смайли с блокнотом в руках - по другую сторону кровати. Когда я окончил повествование, то ожидал вспышки гнева, но её не последовало.
- Ну и дурачина ты, Маклин! Я бы никогда не поверил, что ты убил Сканлона, да и сам Прескот не верил, что полиция повесит на тебя это дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39