Около часу занимался я этим никчемным делом,пока ко входу в больницу не подрулила скорая; шофёр,тот самый,что был здесь роковым вечером,открыл двери салона и потащил в больницу коробку с живительными микстурами.Я поднялся и не спеша пошёл к машине.
Когда он вновь появился на улице,я сказал:
- Здорово.Ты Коршуновский?
Шофёр глянул на меня,вытащил сигареты,закурил и ответил:
- Допустим.И что?
- Пацан наш на днях тут помер.Ты,что ли,в морг его вёз? Найти пацана не можем.
Шофёр посмотрел на меня оценивающе,переложил во рту сигарету из угла в угол и,не говоря ни слова,ухватил следующую коробку.К такой реакции я был готов,поэтому,шагнув ближе,нагло наступил ему на ногу.Руки-то у него были заняты...Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза.Наконец,он поставил коробку обратно,а я тут же убрал свой каблук с его ноги.
- Пацаны сказали,ты,значит,его в морг вёз,- заявил я.
- Пошли они в жопу,твои пацаны,- ответил он,продолжая смотреть на меня оценивающе.
- Не,если ты не хочешь здесь вопрос перетереть,мы к тебе зайдём после смены,- пообещал я.- Домой.Устраивает?
Тут только что-то дрогнуло в его безмятежных глазах,какая-то озабоченность проступила на миг; он отвернул лицо в сторону и стал что-то соображать.И соображал несколько секунд.
- Ну,жмуриков я вожу,- сказал он,наконец.- Вашего как звали?
- Цыпа.
- Что,фамилия такая?
- Погоняло!
- Нет,не знаю.А фамилия как?
- Зачем тебе фамилия? - спросил я с подозрением.Зачем,в самом деле,этому лоху знать
фамилию нашего пацана? Что за нескромный вопрос?
Коршуновский опять передёрнул сигарету из угла в угол.
- Ну лет ему сколько?
Я секунду подумал.Сколько лет было той торпеде,что просвистела мимо моего уха?
- Двадцать семь.Где-то.
- Ага.Нет,не знаю.
Взгляд его снова стал полупрезрительным и даже каким-то победоносным.
- Как это не знаешь?
- Так.Я вёз мужика лет за сорок.Рыжего.Ваш рыжий?
- Нет.
- Ну! А других у нас не было.
- Постой-постой! - я был ошарашен.- Он же вечером при тебе прибежал сюда.Вот в эту дверь.Ты его видел.Ты вот здесь стоял.Что ты мне гонишь?
- А! Ну прибегал вечером какой-то фраер,- легко согласился он.Цыпа,говоришь? Дак он не помер.
Челюсть моя поехала вниз.Я пожевал губами,водворил её на место и спросил:
- А где он?
- Где,где...- Коршуновский вынул изо рта сигарету и щелчком отправил её в кусты.- Откуда мне знать? Убёг из больницы.
И он взялся за коробку с очередными микстурами.
- Убёг? Когда убёг?
- На следующий день.И адреса не оставил.Невоспитанный он у вас.Понял?
Давая понять,что перетирать больше нечего,он с достоинством потащил коробку мимо меня и скрылся за дверью.Я почесал лоб,подумал над ситуацией и снова пошёл в сквер на лавочку.
Что-то в разговоре было не так.Что Коршуновский наглый тип - это понятно.Когда я заявил,что приду к нему домой - он напрягся.И сделал какой-то вывод.И после этого стал врать.В чём - не знаю,но врал,конечно,нагло.В соответствии с характером и воспитанием.По другому не умел.Однако,зачем ему было врать вообще?
Я сидел и вспоминал его слова,придурковатый апломб,победоносный взгляд и понимал,что этот шоферюга что-то знает.Его аж распирало от знания какой-то тайны...
Он появился нескоро,минут через двадцать,и стал озираться вокруг.Увидел меня,успокоился и сел в машину.Посидел немного,завёл двигатель и уехал.Я тоже посидел пару минут и пошёл домой.
Не торопясь,прогулочным шагом я шёл по дороге,известной мне до мелких подробностей.Сбоку от асфальта в газонах зеленела последняя в этом году трава.В школе кончала учиться вторая смена.За углом её,у глухой кирпичной стены чинно курили мальчики и девочки,с неодобрением поглядывая на снующих взад и вперёд прохожих.Прохожие,выпучив глаза,испуганно рассматривали курящих детей,отыскивая среди них знакомых и родственников.Не найдя таковых,с облегчением отворачивались и торопились пройти мимо.
Солнце,повиснув над вершиной лесистой горы,неуклонно ползло на запад,куда-то в далёкую и непонятную Европу.А впереди у бордюра скромно притулился жигуль цвета слоновой кости.В его боковом зеркале я обнаружил выпученный глаз водителя,уставившийся на меня...
Так.Что-то такое я и предполагал.Жигуль цвета слоновой кости номер двести тридцать семь стоял у больницы,когда я сидел на скамейке в сквере.Сейчас он здесь.Доложил,значит,кому-то Коршуновский о нашем разговоре,наверняка доложил.Теперь вот личность устанавливают: кто такой вдруг Цыпой заинтересовался? Какой вывод отсюда следует? Вывод простой: Коршуновский врёт,что Цыпа сбежал.Если бы он элементарно,по своему хотению,сбежал - больнице это ничем бы не грозило.И выяснять мою личность никто бы не стал.
Я прошёл мимо жигуля номер двести тридцать семь,зашёл в магазин и купил продуктов на ужин.Домой пошёл,не оглядываясь.Зачем? Всё равно личность установят,это проще пареной репы.Я же местный,многим известный...
Жигуль цвета слоновой кости мелькнул ещё раз между домами и больше я его не видел.Пропади он пропадом.
Оказавшись дома,я вспомнил о Калачёве.Он ведь тоже лежит в хирургическом отделении,и с ним лично,и с его диагнозом происходят удивительные вещи.Чистая фантастика.Вообще говоря надо признать,что на общем,вполне благополучном фоне в нашем лечебном заведении,с отдельными больными происходит всё же что-то непонятное.В частности - с Фомичём.В связи с чем не мешало бы его поискать.Может,он уже на свободе?
В некоторой задумчивости я снял телефонную трубку и набрал для начала номер общежития аспирантов.У вахтёрши на том конце провода спросил,не вернулся ли из больницы Калачёв Олег Фомич.
- Вернулся,- недовольным голосом сообщила вахтёрша.- Звать,что ли?
Пожалуйста,будьте любезны,заранее благодарен,рассыпался я перед нею бисером.Вахтёрша выслушала,брякнула трубку на стол и закричала визгливо:
- Калачёв! Ты где?
Калачёв явился,поздоровался и пояснил,что жив,здоров и доволен жизнью.Из больницы,наконец,выписался,заявив персоналу,что ни на какие анализы больше не пойдёт и таблетки с микстурами отныне пить не будет.И пригрозил голодовкой.Просто так,от широты либеральных воззрений.Тогда к нему в палату пришёл главный хирург,осмотрел,ощупал и сказал: да ты,батенька,здоров,тебе никакие голодовки не страшны,ты от них только здоровее будешь.И чего ты у нас делаешь? И немедленно выписал вон.
Я порадовался такому повороту событий вместе с коллегой и,улучив момент,спросил:
- Фомич,помнишь,мы с тобой в больнице говорили об одном типе,который как-то вечером к вам вломился? А потом быстренько помер.Ты на эту тему с кем-нибудь беседовал?
- Что вы,ни боже мой! - отвечал Калачёв.- Мы же договорились об этом не трепаться.Я и не трепался.А что такое?
- Откровенно говоря,я и сам не пойму,что такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Когда он вновь появился на улице,я сказал:
- Здорово.Ты Коршуновский?
Шофёр глянул на меня,вытащил сигареты,закурил и ответил:
- Допустим.И что?
- Пацан наш на днях тут помер.Ты,что ли,в морг его вёз? Найти пацана не можем.
Шофёр посмотрел на меня оценивающе,переложил во рту сигарету из угла в угол и,не говоря ни слова,ухватил следующую коробку.К такой реакции я был готов,поэтому,шагнув ближе,нагло наступил ему на ногу.Руки-то у него были заняты...Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза.Наконец,он поставил коробку обратно,а я тут же убрал свой каблук с его ноги.
- Пацаны сказали,ты,значит,его в морг вёз,- заявил я.
- Пошли они в жопу,твои пацаны,- ответил он,продолжая смотреть на меня оценивающе.
- Не,если ты не хочешь здесь вопрос перетереть,мы к тебе зайдём после смены,- пообещал я.- Домой.Устраивает?
Тут только что-то дрогнуло в его безмятежных глазах,какая-то озабоченность проступила на миг; он отвернул лицо в сторону и стал что-то соображать.И соображал несколько секунд.
- Ну,жмуриков я вожу,- сказал он,наконец.- Вашего как звали?
- Цыпа.
- Что,фамилия такая?
- Погоняло!
- Нет,не знаю.А фамилия как?
- Зачем тебе фамилия? - спросил я с подозрением.Зачем,в самом деле,этому лоху знать
фамилию нашего пацана? Что за нескромный вопрос?
Коршуновский опять передёрнул сигарету из угла в угол.
- Ну лет ему сколько?
Я секунду подумал.Сколько лет было той торпеде,что просвистела мимо моего уха?
- Двадцать семь.Где-то.
- Ага.Нет,не знаю.
Взгляд его снова стал полупрезрительным и даже каким-то победоносным.
- Как это не знаешь?
- Так.Я вёз мужика лет за сорок.Рыжего.Ваш рыжий?
- Нет.
- Ну! А других у нас не было.
- Постой-постой! - я был ошарашен.- Он же вечером при тебе прибежал сюда.Вот в эту дверь.Ты его видел.Ты вот здесь стоял.Что ты мне гонишь?
- А! Ну прибегал вечером какой-то фраер,- легко согласился он.Цыпа,говоришь? Дак он не помер.
Челюсть моя поехала вниз.Я пожевал губами,водворил её на место и спросил:
- А где он?
- Где,где...- Коршуновский вынул изо рта сигарету и щелчком отправил её в кусты.- Откуда мне знать? Убёг из больницы.
И он взялся за коробку с очередными микстурами.
- Убёг? Когда убёг?
- На следующий день.И адреса не оставил.Невоспитанный он у вас.Понял?
Давая понять,что перетирать больше нечего,он с достоинством потащил коробку мимо меня и скрылся за дверью.Я почесал лоб,подумал над ситуацией и снова пошёл в сквер на лавочку.
Что-то в разговоре было не так.Что Коршуновский наглый тип - это понятно.Когда я заявил,что приду к нему домой - он напрягся.И сделал какой-то вывод.И после этого стал врать.В чём - не знаю,но врал,конечно,нагло.В соответствии с характером и воспитанием.По другому не умел.Однако,зачем ему было врать вообще?
Я сидел и вспоминал его слова,придурковатый апломб,победоносный взгляд и понимал,что этот шоферюга что-то знает.Его аж распирало от знания какой-то тайны...
Он появился нескоро,минут через двадцать,и стал озираться вокруг.Увидел меня,успокоился и сел в машину.Посидел немного,завёл двигатель и уехал.Я тоже посидел пару минут и пошёл домой.
Не торопясь,прогулочным шагом я шёл по дороге,известной мне до мелких подробностей.Сбоку от асфальта в газонах зеленела последняя в этом году трава.В школе кончала учиться вторая смена.За углом её,у глухой кирпичной стены чинно курили мальчики и девочки,с неодобрением поглядывая на снующих взад и вперёд прохожих.Прохожие,выпучив глаза,испуганно рассматривали курящих детей,отыскивая среди них знакомых и родственников.Не найдя таковых,с облегчением отворачивались и торопились пройти мимо.
Солнце,повиснув над вершиной лесистой горы,неуклонно ползло на запад,куда-то в далёкую и непонятную Европу.А впереди у бордюра скромно притулился жигуль цвета слоновой кости.В его боковом зеркале я обнаружил выпученный глаз водителя,уставившийся на меня...
Так.Что-то такое я и предполагал.Жигуль цвета слоновой кости номер двести тридцать семь стоял у больницы,когда я сидел на скамейке в сквере.Сейчас он здесь.Доложил,значит,кому-то Коршуновский о нашем разговоре,наверняка доложил.Теперь вот личность устанавливают: кто такой вдруг Цыпой заинтересовался? Какой вывод отсюда следует? Вывод простой: Коршуновский врёт,что Цыпа сбежал.Если бы он элементарно,по своему хотению,сбежал - больнице это ничем бы не грозило.И выяснять мою личность никто бы не стал.
Я прошёл мимо жигуля номер двести тридцать семь,зашёл в магазин и купил продуктов на ужин.Домой пошёл,не оглядываясь.Зачем? Всё равно личность установят,это проще пареной репы.Я же местный,многим известный...
Жигуль цвета слоновой кости мелькнул ещё раз между домами и больше я его не видел.Пропади он пропадом.
Оказавшись дома,я вспомнил о Калачёве.Он ведь тоже лежит в хирургическом отделении,и с ним лично,и с его диагнозом происходят удивительные вещи.Чистая фантастика.Вообще говоря надо признать,что на общем,вполне благополучном фоне в нашем лечебном заведении,с отдельными больными происходит всё же что-то непонятное.В частности - с Фомичём.В связи с чем не мешало бы его поискать.Может,он уже на свободе?
В некоторой задумчивости я снял телефонную трубку и набрал для начала номер общежития аспирантов.У вахтёрши на том конце провода спросил,не вернулся ли из больницы Калачёв Олег Фомич.
- Вернулся,- недовольным голосом сообщила вахтёрша.- Звать,что ли?
Пожалуйста,будьте любезны,заранее благодарен,рассыпался я перед нею бисером.Вахтёрша выслушала,брякнула трубку на стол и закричала визгливо:
- Калачёв! Ты где?
Калачёв явился,поздоровался и пояснил,что жив,здоров и доволен жизнью.Из больницы,наконец,выписался,заявив персоналу,что ни на какие анализы больше не пойдёт и таблетки с микстурами отныне пить не будет.И пригрозил голодовкой.Просто так,от широты либеральных воззрений.Тогда к нему в палату пришёл главный хирург,осмотрел,ощупал и сказал: да ты,батенька,здоров,тебе никакие голодовки не страшны,ты от них только здоровее будешь.И чего ты у нас делаешь? И немедленно выписал вон.
Я порадовался такому повороту событий вместе с коллегой и,улучив момент,спросил:
- Фомич,помнишь,мы с тобой в больнице говорили об одном типе,который как-то вечером к вам вломился? А потом быстренько помер.Ты на эту тему с кем-нибудь беседовал?
- Что вы,ни боже мой! - отвечал Калачёв.- Мы же договорились об этом не трепаться.Я и не трепался.А что такое?
- Откровенно говоря,я и сам не пойму,что такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15