Милашки пользуются спросом, всегда в цене, и поэтому мужчины находят их сами. Кем-бы она ни была, - сказал себе Джон, - он не возражал бы против небольшого приключения с ней. - Сидя за стойкой, Линч почувствовал эрекцию.
- 25
Остынь, парень! - сказал себе Джон. - Она засмеется тебе прямо в лицо. Посмотри на себя со стороны!"
В этот момент три очень худых гомосексуалиста, двое белых, один чернокожий не спеша приблизились к прелестной незнакомке. Линч никогда не видел ничего более изможденного, чем тощий педераст. На их костях мясо отсутствовало напрочь, а лица были как у мужика на этикетке пузырька с йодом. Не удивительно, подумал Джон, от такой жизни точно задница отощает. Он, наверное, сам уже потерял несколько фунтов. Линчу казалось, что такая худоба не может быть простой случайностью. Создавалось впечатление, будто большинство из них нарочно стремилось подчеркнуть ее выбором одежды. В шикарном магазине гомовских прикидов на Лексингтон-авеню он видел только узкие брюки, приталенные рубашки и тонкие галстуки. Все, в основном, в вертикальную полоску. Джон постарался вспомнить, как шутили об этом заведении. Единственный магазин мужской одежды, где у покупателя замеряют объем бедер, даже если ему нужен только галстук.
Линч осознавал, что никогда не привыкнет к ласковому обращению "Милашка", с которым его обслуживал продавец. Он пошел в магазин для первой проверки своей новой роли педика, но каждый раз, как кто-то смотрел в его сторону, Линч терял самообладание. Оба продавца наперегонки бросились к нему, однако Джон охладил их прыть, пробормотав "Не говорить англиски", и только молча показывал пальцем на нужные ему вещи. В конце-концов продавец обсчитал его на двадцать долларов и, мило улыбаясь, сказал: "Приходи к нам еще, мальчик-яйчик". Джон предпочел не заводиться и быстро ретировался.
Линч осторожно прихлебнул кофе. Вторая чашка была не лучше первой. На углу вся компания уже беседовала. "А она случайно не одна из тех подружек педиков, о которых он слышал раньше?" - разочарованно подумал Линч. Казалось, что все четверо давно знакомы между собой. Один из белых парней рассказывал какую-то историю, но из забегаловки это выглядело, как усиленное жевание. Потом все рассмеялись, девушка при этом запрокидывала назад голову и широко открытым ртом судорожно хватала воздух, напоминая Линчу виденную им в кино актрисочку. Джон напряженно смотрел, как лыбящийся негр своей длинной рукой обнял девушку за тонкую талию и притянул ее к себе, живот к животу. Он прижимался прямо между бедрами, на улице, средь бела, мать его, дня. Линч почувствовал, как его руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки. Удивительно, но создавалось впечатление, что девушке это нравилось. Ее плотная, округлая задница совершала ритмичные вращательные движения. "Нашла себе занятие," - подумал он, прижимая кулаки к паху, где еще больше заиграла жизнь. Джон недоумевал, какой ей смысл возиться с гомиком, когда настоящий мужчина может приласкать ее гораздо ощутимее?
Неожиданно Джон понял, что парочка танцует под испанскую мелодию, несущуюся из громкоговорителя над музыкальным магазином. Более того, длинноногая красавица вела черного парня по целому ряду мудреных карибских "па".
И тут до Линча дошло. Девушка была парнем. Таким же педриллой как и все остальные в этой компании. "Черт возьми! - подумал он, - в наше время без визитки никого не разберешь. Вот он сидит с упершимся в бедро набухшим и горячим членом, но сейчас, когда он сообразил что к чему, эрекция моментально исчезла, словно и не бывало. "Действительно странно", - подумал Джон. Она или он или оно все еще вращала аккуратным круглым задом, точно такая же, как и
- 26
минуту назад - синее платье, высокие каблуки и все остальное. Когда он думал, что это девушка, ему все нравилось. Когда же сообразил, что она - это он, уже не находит в той же точеной фигурке ничего особенного. Неожиданный поворот. В некотором роде Джон почувствовал облегчение. "Предположим, - подумал он, - я бы обнаружил, что она - это он, а проклятая штуковина все равно оставалась бы твердой?"
Некоторое время спустя все четверо скрылись за углом. Вдоль Колумбус ехала патрульная машина, но двое сидевших в ней полицейских не остановились. То ли они не видели всех этих привселюдных ужимок, то ли в их районе хватало дел и без гомосексуалистов, валяющих дурака на углу оживленной улицы.
Полицейский автомобиль напомнил Линчу об Эдельсоне. Сегодня утром он сказал капитану по телефону не всю правду. Эдельсон спросил, не слышал ли он в барах для "голубых" разговоров об этих убийствах. Линч ответил, что нет, и, строго говоря, не соврал. Но полная правда состояла в том, что хотя он и прочесывал всю отведенную ему территорию, но до сих пор еще не заговорил ни с одним гомосексуалистом.
"В армии все было по-другому", - подумал Джон. Он знал, что некоторые солдаты ходили в тот бар для "голубых" и даже позволяли себя там "снять", хотя сам он никогда этим не занимался до тех пор, пока их сержант не предоставил солдат самим себе и для Линча наступил период вынужденного безделья. Тогда совсем не трудно было разговаривать с "голубыми", смеяться в ответ на их шутки, выпивать за их счет. Линч считал, что делает это лишь потому, что всегда может с ними расквитаться. Рано или поздно он дождется подходящего случая и выдавит из этих "мальчиков" все дерьмо.
Многие парни из его подразделения делали то же самое. Так было принято, просто чтобы немного разнообразить обычные развлечения с девочками. К тому же, гомики сами навязывались. Линч решил, что у него должно быть такое же отношение и к своему нынешнему заданию. Важно преодолеть свое нежелание запачкаться.
"Детектив Джон Линч, - с иронией подумал он, - вплотную приступает к делу. Но Боже, какая все-таки гадость этот их кофе!" Завтра он навестит какое-нибудь другое заведение на Бродвее, и может быть там ему повезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
- 25
Остынь, парень! - сказал себе Джон. - Она засмеется тебе прямо в лицо. Посмотри на себя со стороны!"
В этот момент три очень худых гомосексуалиста, двое белых, один чернокожий не спеша приблизились к прелестной незнакомке. Линч никогда не видел ничего более изможденного, чем тощий педераст. На их костях мясо отсутствовало напрочь, а лица были как у мужика на этикетке пузырька с йодом. Не удивительно, подумал Джон, от такой жизни точно задница отощает. Он, наверное, сам уже потерял несколько фунтов. Линчу казалось, что такая худоба не может быть простой случайностью. Создавалось впечатление, будто большинство из них нарочно стремилось подчеркнуть ее выбором одежды. В шикарном магазине гомовских прикидов на Лексингтон-авеню он видел только узкие брюки, приталенные рубашки и тонкие галстуки. Все, в основном, в вертикальную полоску. Джон постарался вспомнить, как шутили об этом заведении. Единственный магазин мужской одежды, где у покупателя замеряют объем бедер, даже если ему нужен только галстук.
Линч осознавал, что никогда не привыкнет к ласковому обращению "Милашка", с которым его обслуживал продавец. Он пошел в магазин для первой проверки своей новой роли педика, но каждый раз, как кто-то смотрел в его сторону, Линч терял самообладание. Оба продавца наперегонки бросились к нему, однако Джон охладил их прыть, пробормотав "Не говорить англиски", и только молча показывал пальцем на нужные ему вещи. В конце-концов продавец обсчитал его на двадцать долларов и, мило улыбаясь, сказал: "Приходи к нам еще, мальчик-яйчик". Джон предпочел не заводиться и быстро ретировался.
Линч осторожно прихлебнул кофе. Вторая чашка была не лучше первой. На углу вся компания уже беседовала. "А она случайно не одна из тех подружек педиков, о которых он слышал раньше?" - разочарованно подумал Линч. Казалось, что все четверо давно знакомы между собой. Один из белых парней рассказывал какую-то историю, но из забегаловки это выглядело, как усиленное жевание. Потом все рассмеялись, девушка при этом запрокидывала назад голову и широко открытым ртом судорожно хватала воздух, напоминая Линчу виденную им в кино актрисочку. Джон напряженно смотрел, как лыбящийся негр своей длинной рукой обнял девушку за тонкую талию и притянул ее к себе, живот к животу. Он прижимался прямо между бедрами, на улице, средь бела, мать его, дня. Линч почувствовал, как его руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки. Удивительно, но создавалось впечатление, что девушке это нравилось. Ее плотная, округлая задница совершала ритмичные вращательные движения. "Нашла себе занятие," - подумал он, прижимая кулаки к паху, где еще больше заиграла жизнь. Джон недоумевал, какой ей смысл возиться с гомиком, когда настоящий мужчина может приласкать ее гораздо ощутимее?
Неожиданно Джон понял, что парочка танцует под испанскую мелодию, несущуюся из громкоговорителя над музыкальным магазином. Более того, длинноногая красавица вела черного парня по целому ряду мудреных карибских "па".
И тут до Линча дошло. Девушка была парнем. Таким же педриллой как и все остальные в этой компании. "Черт возьми! - подумал он, - в наше время без визитки никого не разберешь. Вот он сидит с упершимся в бедро набухшим и горячим членом, но сейчас, когда он сообразил что к чему, эрекция моментально исчезла, словно и не бывало. "Действительно странно", - подумал Джон. Она или он или оно все еще вращала аккуратным круглым задом, точно такая же, как и
- 26
минуту назад - синее платье, высокие каблуки и все остальное. Когда он думал, что это девушка, ему все нравилось. Когда же сообразил, что она - это он, уже не находит в той же точеной фигурке ничего особенного. Неожиданный поворот. В некотором роде Джон почувствовал облегчение. "Предположим, - подумал он, - я бы обнаружил, что она - это он, а проклятая штуковина все равно оставалась бы твердой?"
Некоторое время спустя все четверо скрылись за углом. Вдоль Колумбус ехала патрульная машина, но двое сидевших в ней полицейских не остановились. То ли они не видели всех этих привселюдных ужимок, то ли в их районе хватало дел и без гомосексуалистов, валяющих дурака на углу оживленной улицы.
Полицейский автомобиль напомнил Линчу об Эдельсоне. Сегодня утром он сказал капитану по телефону не всю правду. Эдельсон спросил, не слышал ли он в барах для "голубых" разговоров об этих убийствах. Линч ответил, что нет, и, строго говоря, не соврал. Но полная правда состояла в том, что хотя он и прочесывал всю отведенную ему территорию, но до сих пор еще не заговорил ни с одним гомосексуалистом.
"В армии все было по-другому", - подумал Джон. Он знал, что некоторые солдаты ходили в тот бар для "голубых" и даже позволяли себя там "снять", хотя сам он никогда этим не занимался до тех пор, пока их сержант не предоставил солдат самим себе и для Линча наступил период вынужденного безделья. Тогда совсем не трудно было разговаривать с "голубыми", смеяться в ответ на их шутки, выпивать за их счет. Линч считал, что делает это лишь потому, что всегда может с ними расквитаться. Рано или поздно он дождется подходящего случая и выдавит из этих "мальчиков" все дерьмо.
Многие парни из его подразделения делали то же самое. Так было принято, просто чтобы немного разнообразить обычные развлечения с девочками. К тому же, гомики сами навязывались. Линч решил, что у него должно быть такое же отношение и к своему нынешнему заданию. Важно преодолеть свое нежелание запачкаться.
"Детектив Джон Линч, - с иронией подумал он, - вплотную приступает к делу. Но Боже, какая все-таки гадость этот их кофе!" Завтра он навестит какое-нибудь другое заведение на Бродвее, и может быть там ему повезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12