Я не хотел их брать, но он настоял и к тому же показал, в какую сторону мне следует ехать.
– Гватемала, – сказал он, указывая рукой куда-то вдаль.
– Соединенные Штаты? – спросил я.
– El norte , – ответил водитель и показал на едва видневшуюся на горизонте цепочку голубых горных вершин. Потом он завел мотор и знаками спросил, точно ли я не хочу ехать с ним на восток.
Я покачал головой. Он тоже покачал головой и укатил.
Я немного постоял на перекрестке, потом сел. Незадолго до наступления темноты вдали показалось облако пыли. Это был автомобиль – первый автомобиль за весь сегодняшний день. Опираясь на костыль, я поднялся с земли и выставил палец. Грузовик с открытым пустым кузовом приближался. Водитель увидел меня еще издали и затормозил. Открыв дверцу кабины, он спросил что-то по-испански.
– Не подбросишь? – спросил я.
Он кивнул, и я вскарабкался на сиденье рядом с ним.
– Habla espanol? – спросил водитель. Я покачал головой.
– Bueno , – сказал он и завел мотор.
Мы ехали всю ночь. Незаметно я заснул, а когда поздним утром водитель растолкал меня, мы как раз подъезжали к какому-то небольшому городку. Я понял, что это конечная остановка, и спросил водителя, в какой стороне север. Он показал мне направление. Я выбрался из кабины и поблагодарил его, как умел, а он ответил в том смысле, что, мол, не стоит благодарности или что-то вроде того.
В городке было очень многолюдно, должно быть, я попал сюда в базарный день. На одну из банкнот я купил воды, фиников, апельсинов и лепешек и получил еще целую пригоршню сдачи. Тут же, на рыночной площади, у стены маленькой церквушки я с аппетитом поел. С помощью уже привычного языка жестов мне удалось узнать, что за церковью есть водоразборная колонка и что там можно мыться. Отправившись туда, я разделся до трусов и как следует вымылся, доставив немало удовольствия стайке ребятишек, игравших поблизости в мяч (если бы не дети, я бы сполоснул и интимные части тела). Обсохнув на солнышке, я натянул свои заплатанные джинсы и просторную хлопчатобумажную рубаху, которую мне дали в лагере. На здоровой ноге у меня была сандалия, а на больной – бинт, который к этому времени превратился просто в грязную тряпку, но я прикрыл его, заново загнув штанину и заколов ее английской булавкой, так что обе мои ноги имели вполне приличный вид.
Приведя себя таким образом в порядок, я вернулся на рыночную площадь и обнаружил на ней автобусную станцию. Призвав на помощь нескольких прохожих, я кое-как втолковал кассиру, что мне нужно в Соединенные Штаты. Это оказалось непросто. Как я понял, прямого автобусного маршрута до границы не существовало. Мне следовало либо отправиться в Мехико, либо сесть на автобус, идущий на север вдоль побережья. Если бы я остановился на этом последнем варианте, я бы сумел доехать почти до самой границы, но затратил бы намного больше времени, однако меня это устраивало: в Мехико я бы в любом случае не поехал из боязни попасть в лапы полиции.
Вскоре подошел и автобус местного сообщения. Я сел на него, но мне пришлось ждать почти три часа, пока он наполнился пассажирами. Наконец мы тронулись. Сидевшая рядом со мной внушительных габаритов сеньора тут же открыла огромный саквояж с необходимыми в дороге мелочами и предложила мне какой-то напиток, отдаленно напоминающий шербет. Сама она тоже выпила бутылочку, потом достала из саквояжа банку джема и бисквит «мадера» с лимонной цедрой. Ловко орудуя складным ножом, она отрезала мне кусок бисквита и щедро намазала его джемом. По такому же куску получили и другие пассажиры, так что самой хозяйке достались лишь какие-то жалкие крошки. Нимало не смущаясь тем, что я ее совершенно не понимал, она принялась развлекать меня рассказом о себе и о своих детях.
В целом поездка на автобусе оказалась приятной – особенно потому, что мое место было на теневой стороне. Довольно продолжительное время мы ехали по поросшей низкорослым кустарником пустыне, миновав по дороге несколько небольших городков и хвойную рощу. Никаких признаков близости моря я не видел и уже начал волноваться, что каким-то образом умудрился все перепутать и сесть не на тот маршрут. Так или иначе, ехали мы уже семь или восемь часов; большинство пассажиров, включая мою соседку, успели сойти по пути, и их место заняли другие. Наконец автобус прибыл на конечную остановку – в небольшой городок, как две капли воды похожий на тот, из которого я выехал, но за одним исключением: это действительно был приморский город, стоявший на берегу удобно расположенной естественной гавани. Назывался он Пуэрто-Аррахо.
И все же я, видимо, что-то перепутал. Как вскоре выяснилось, из Пуэрто-Аррахо в северном направлении никакие автобусы не ходили. Напрасно я возмущался, доказывая служащему автобусной станции, что мне непременно нужно попасть к границе; с не меньшим раздражением он объяснял, что мне нужно вернуться в Вера-Крус и ехать на север оттуда.
Автобус на юг отходил только завтра. Между тем наступил вечер, и я поужинал в крошечном, грязноватом ресторанчике, где подавали тортильи и жирное свиное рагу, которое показалось мне самым вкусным блюдом, какое я только пробовал за всю мою жизнь. Ночь я провел на верхнем этаже какого-то недостроенного дома. Наутро я поднялся рано и позавтракал в какой-то забегаловке яичницей-болтуньей. Автобусная станция открывалась в одиннадцать, поэтому я несколько часов бродил по городу (надо сказать, что к этому времени я научился довольно ловко управляться со своим костылем), посетил загаженную общественную уборную, а потом спустился к пляжу. Я решил было искупаться, но от соленой воды мою культяпку зверски защипало, и я поспешил вернуться на берег.
Ровно в одиннадцать я был на автобусной станции. И опять неприятность. Очевидно, накануне я неправильно понял, что говорил мне кассир, так как автобус до Вера-Крус отправлялся не сегодня, а завтра.
Сначала я разозлился до чертиков, но потом взял себя в руки. Что тут поделаешь! Я побрел на окраину города и, встав на перекрестке, снова стал «голосовать».
Вскоре появился какой-то грузовик. Заметив меня, водитель остановился и распахнул дверцу, а я поднялся в кабину, даже не спросив, куда мы едем. Весь день и большую часть вечера водитель болтал о всякой ерунде, очевидно обретя во мне благодарного слушателя. Незаметно я задремал, а когда проснулся, то увидел восходящее солнце. Вот только всходило оно почему-то не с той стороны, и я сообразил, что это не восход, а закат и что едем мы совсем не в том направлении, какое мне было нужно. Водитель объяснил, что мы подъезжаем к пригородам Мехико, и я заснул снова.
Когда я проснулся во второй раз, мне сразу захотелось, чтобы как можно скорее наступила ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
– Гватемала, – сказал он, указывая рукой куда-то вдаль.
– Соединенные Штаты? – спросил я.
– El norte , – ответил водитель и показал на едва видневшуюся на горизонте цепочку голубых горных вершин. Потом он завел мотор и знаками спросил, точно ли я не хочу ехать с ним на восток.
Я покачал головой. Он тоже покачал головой и укатил.
Я немного постоял на перекрестке, потом сел. Незадолго до наступления темноты вдали показалось облако пыли. Это был автомобиль – первый автомобиль за весь сегодняшний день. Опираясь на костыль, я поднялся с земли и выставил палец. Грузовик с открытым пустым кузовом приближался. Водитель увидел меня еще издали и затормозил. Открыв дверцу кабины, он спросил что-то по-испански.
– Не подбросишь? – спросил я.
Он кивнул, и я вскарабкался на сиденье рядом с ним.
– Habla espanol? – спросил водитель. Я покачал головой.
– Bueno , – сказал он и завел мотор.
Мы ехали всю ночь. Незаметно я заснул, а когда поздним утром водитель растолкал меня, мы как раз подъезжали к какому-то небольшому городку. Я понял, что это конечная остановка, и спросил водителя, в какой стороне север. Он показал мне направление. Я выбрался из кабины и поблагодарил его, как умел, а он ответил в том смысле, что, мол, не стоит благодарности или что-то вроде того.
В городке было очень многолюдно, должно быть, я попал сюда в базарный день. На одну из банкнот я купил воды, фиников, апельсинов и лепешек и получил еще целую пригоршню сдачи. Тут же, на рыночной площади, у стены маленькой церквушки я с аппетитом поел. С помощью уже привычного языка жестов мне удалось узнать, что за церковью есть водоразборная колонка и что там можно мыться. Отправившись туда, я разделся до трусов и как следует вымылся, доставив немало удовольствия стайке ребятишек, игравших поблизости в мяч (если бы не дети, я бы сполоснул и интимные части тела). Обсохнув на солнышке, я натянул свои заплатанные джинсы и просторную хлопчатобумажную рубаху, которую мне дали в лагере. На здоровой ноге у меня была сандалия, а на больной – бинт, который к этому времени превратился просто в грязную тряпку, но я прикрыл его, заново загнув штанину и заколов ее английской булавкой, так что обе мои ноги имели вполне приличный вид.
Приведя себя таким образом в порядок, я вернулся на рыночную площадь и обнаружил на ней автобусную станцию. Призвав на помощь нескольких прохожих, я кое-как втолковал кассиру, что мне нужно в Соединенные Штаты. Это оказалось непросто. Как я понял, прямого автобусного маршрута до границы не существовало. Мне следовало либо отправиться в Мехико, либо сесть на автобус, идущий на север вдоль побережья. Если бы я остановился на этом последнем варианте, я бы сумел доехать почти до самой границы, но затратил бы намного больше времени, однако меня это устраивало: в Мехико я бы в любом случае не поехал из боязни попасть в лапы полиции.
Вскоре подошел и автобус местного сообщения. Я сел на него, но мне пришлось ждать почти три часа, пока он наполнился пассажирами. Наконец мы тронулись. Сидевшая рядом со мной внушительных габаритов сеньора тут же открыла огромный саквояж с необходимыми в дороге мелочами и предложила мне какой-то напиток, отдаленно напоминающий шербет. Сама она тоже выпила бутылочку, потом достала из саквояжа банку джема и бисквит «мадера» с лимонной цедрой. Ловко орудуя складным ножом, она отрезала мне кусок бисквита и щедро намазала его джемом. По такому же куску получили и другие пассажиры, так что самой хозяйке достались лишь какие-то жалкие крошки. Нимало не смущаясь тем, что я ее совершенно не понимал, она принялась развлекать меня рассказом о себе и о своих детях.
В целом поездка на автобусе оказалась приятной – особенно потому, что мое место было на теневой стороне. Довольно продолжительное время мы ехали по поросшей низкорослым кустарником пустыне, миновав по дороге несколько небольших городков и хвойную рощу. Никаких признаков близости моря я не видел и уже начал волноваться, что каким-то образом умудрился все перепутать и сесть не на тот маршрут. Так или иначе, ехали мы уже семь или восемь часов; большинство пассажиров, включая мою соседку, успели сойти по пути, и их место заняли другие. Наконец автобус прибыл на конечную остановку – в небольшой городок, как две капли воды похожий на тот, из которого я выехал, но за одним исключением: это действительно был приморский город, стоявший на берегу удобно расположенной естественной гавани. Назывался он Пуэрто-Аррахо.
И все же я, видимо, что-то перепутал. Как вскоре выяснилось, из Пуэрто-Аррахо в северном направлении никакие автобусы не ходили. Напрасно я возмущался, доказывая служащему автобусной станции, что мне непременно нужно попасть к границе; с не меньшим раздражением он объяснял, что мне нужно вернуться в Вера-Крус и ехать на север оттуда.
Автобус на юг отходил только завтра. Между тем наступил вечер, и я поужинал в крошечном, грязноватом ресторанчике, где подавали тортильи и жирное свиное рагу, которое показалось мне самым вкусным блюдом, какое я только пробовал за всю мою жизнь. Ночь я провел на верхнем этаже какого-то недостроенного дома. Наутро я поднялся рано и позавтракал в какой-то забегаловке яичницей-болтуньей. Автобусная станция открывалась в одиннадцать, поэтому я несколько часов бродил по городу (надо сказать, что к этому времени я научился довольно ловко управляться со своим костылем), посетил загаженную общественную уборную, а потом спустился к пляжу. Я решил было искупаться, но от соленой воды мою культяпку зверски защипало, и я поспешил вернуться на берег.
Ровно в одиннадцать я был на автобусной станции. И опять неприятность. Очевидно, накануне я неправильно понял, что говорил мне кассир, так как автобус до Вера-Крус отправлялся не сегодня, а завтра.
Сначала я разозлился до чертиков, но потом взял себя в руки. Что тут поделаешь! Я побрел на окраину города и, встав на перекрестке, снова стал «голосовать».
Вскоре появился какой-то грузовик. Заметив меня, водитель остановился и распахнул дверцу, а я поднялся в кабину, даже не спросив, куда мы едем. Весь день и большую часть вечера водитель болтал о всякой ерунде, очевидно обретя во мне благодарного слушателя. Незаметно я задремал, а когда проснулся, то увидел восходящее солнце. Вот только всходило оно почему-то не с той стороны, и я сообразил, что это не восход, а закат и что едем мы совсем не в том направлении, какое мне было нужно. Водитель объяснил, что мы подъезжаем к пригородам Мехико, и я заснул снова.
Когда я проснулся во второй раз, мне сразу захотелось, чтобы как можно скорее наступила ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120