Ненавижу вокзалы!
– Думаю, мы станем в конце концов просто друзьями, Энди, – сказала Кэрол. – Но пока слишком остра память о разрыве. Если мы будем часто видеться, ты обязательно станешь демонстрировать обиду.
– А если мы не видимся, то я будто и не обижаюсь?
– Хотя бы не показываешь обиды.
– Тут есть существенная разница?
– Я и без того буду мучить себя упреками. Может, не так настойчиво, зато я по-прежнему буду тебя уважать.
– Это крайне важно. Ты даже представить себе не можешь, до чего это важно!
– Ну вот, демонстрируешь обиду… Я эгоистка, да?
На Кэрол был голубой шерстяной костюм, под цвет глаз.
Высокий ворот закрывал шею, гладкая ткань облегала грудь.
До Эндрю донесся запах незнакомых духов – скорее всего подарок Дэвида. С каждым днем она все больше отдалялась от той жизни, какой они жили недавно вдвоем; с каждым днем возвращение становилось все более немыслимым.
– Я вижусь с Дэвидом. Вот когда, наверное, обида должна проявляться больше всего. Или ты воображаешь, что в счастливом будущем, нарисованном твоим воображением, я смогу дружить с тобой, оставив побоку твоего мужа?
– Пусть Дэвид сам разбирается с этим. Но не думаю, чтобы твоя обида стала заботить его столь же сильно, как меня. Да и ты не сможешь слишком долго глядеть на него зверем.
Эндрю был вынужден согласиться.
– Очарование беспринципности, – определил он. – Мечта всякой женщины.
– Ты снова за свое! Если бы я на это реагировала, то только рассерженно. А Дэвид умеет обратить все в шутку.
Ты бы просто покатился со смеху.
А он еще питал надежду на сближение! Ничего конкретного, никаких чувств – просто прощупать, не утратила ли страсть частички недавнего накала, просто обрести хотя бы призрачную надежду, что путь назад не заказан. Теперь Эндрю понимал, насколько тщетными были его мечты, и предпочитал помалкивать.
– Я рада, что вы с ним встречаетесь, – сказала Кэрол. – И что ты видишься с Мадди.
Она употребила то же уменьшительное имя, которым пользовался Дэвид, – еще один намек на ее близость с другим и на его, Эндрю, отверженность. Бог знает, была ли это любовь, но он еще никогда в жизни так ее не хотел. Эндрю припомнил их первую встречу, на летней вечеринке: на Кэрол было красное платье с кисеей, и она флиртовала со Стивом Уилтширом. Молва считала их любовниками. Эндрю вспомнил и желание, и обжигающую ревность, и ясное осознание того, что он ей совершенно не пара. Только на этот раз все было во сто крат хуже.
– Итак, дела устраиваются наилучшим образом, верно? – саркастически произнес он.
Кэрол встала и натянула белые шелковые перчатки.
– Не поможет, Энди. Мне пора. Спасибо за угощение.
Глава 6
В первых числах ноября началась вьюга, а следом, когда еще не успел растаять снег, скопившийся в канавах и в садах, разразилась еще одна, куда более свирепая и ледяная.
Потом снег валил уже без сопровождения ураганного ветра, зато почти не переставая. К концу месяца столбик термометра опустился ниже нуля и застыл. Переполненные поезда и автобусы еле ползли в Лондон и обратно по обледеневшим рельсам и дорогам. Запасы угля быстро таяли, в прессе и по телевидению людей вовсю призывали экономить топливо. В первую неделю декабря метели почти прекратились, и среди туч стало иногда проглядывать водянистое солнце; однако за день успевал подтаять только верхний слой снега, который тут же застывал с наступлением сумерек. Вскоре снегопады возобновились.
Пережив первый шок и привыкнув к неудобствам, люди примирились с новыми условиями существования. Со временем транспорт стал ходить получше; рано поутру в город въезжали грузовики, разбрасывавшие по асфальту мелкий песок, на железных дорогах постоянно трудились бригады, очищавшие рельсы, переезды и путевые знаки от наледи.
На лондонской бирже резко поднялась стоимость акций нефтяных компаний, перегруженные танкеры везли на север все имеющиеся в мире излишки нефти. В обеденный перерыв чиновники катались на коньках на льду Серпантина и других водоемов в королевских парках; смотрители, сперва пытавшиеся их усовестить, вынуждены были смириться. По мере приближения Нового года песенка «Белое Рождество», сперва настойчиво звучавшая на всех волнах, была предана забвению. В голове списка «Поп-парад» прочно утвердился перевод немецкой баллады, родившейся в темные дни Второй мировой войны:
Все наши беды уносятся прочь,
Мы замерзаем, но знаем:
Пусть в декабре воцаряется ночь –
Солнце согреет нас в мае.
От этой тоскливой мелодии некуда было укрыться.
Кэрол предстояло взять к себе мальчиков на Рождество, а Эндрю – на Новый год. До самого утра в сочельник он все еще питал надежду, что Кэрол пригласит и его – хотя бы на праздничный обед, однако так ничего и не дождался.
Зато во второй половине дня случилось неожиданное: в телестудию позвонила Мадлен.
– Если у вас есть свои планы, так и скажите, Энди, иначе – как насчет того, чтобы навестить завтра меня?
– Вы будете одна?
– Собственно, да.
– Очень мило с вашей стороны, Мадлен. Я тоже думаю, что нам стоит согреть друг друга рождественскими пожеланиями. Только не вздумайте утруждать себя стряпней. Лучше куда-нибудь сходим. Может, в «Дорчестер»? Я слыхал, что там подают весьма приличный рождественский ужин.
– Нет, мы отлично пообедаем дома. Птица уже покрылась корочкой. Часиков в двенадцать?
– Договорились.
Немного поколебавшись, она добавила:
– Если передумаете или найдете более интересный вариант – просто позвоните.
– Не передумаю. До завтра.
Эндрю захватил с собой две бутылки шампанского. Дверь, как всегда, открылась просто от толчка плечом. Войдя, он услышал с кухни голос Мадлен:
– Кто там?
Она хлопотала над столом, облачившись в передник.
Бледное лицо раскраснелось от жара.
– Простите, кажется, я заявился слишком рано. Просто подумал, что бутылкам надо охладиться.
Мадлен улыбнулась:
– Вот и чудесно. Поставьте их в холодильник и пойдите выпейте чего-нибудь. Мне потребуется еще полчаса.
– Лучше я принесу выпивку сюда, чтобы вам не было скучно.
– Тогда у меня найдется, чем вас занять, – пригрозила она.
– И все же рискну.
Вернувшись в кухню, он спросил:
– Вы знали вчера, что я не приглашен в Далидж?
Мадлен приняла протянутый ей бокал и слегка нахмурилась.
– Я разговаривала с Дэвидом. Он сказал, что Кэрол собирается побыть одна с детьми, а сам он может зайти ко мне, если здесь не окажется вас.
Эндрю поставил свой бокал.
– Вы вполне могли отменить нашу встречу. Я бы не обиделся.
– Это было еще до того, как я позвонила вам. Я сразу сказала ему, что собираюсь вас пригласить. – Она улыбнулась. – Разве не странно? Оказывается, я могу теперь его обманывать. Раньше у меня это никогда не получалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Думаю, мы станем в конце концов просто друзьями, Энди, – сказала Кэрол. – Но пока слишком остра память о разрыве. Если мы будем часто видеться, ты обязательно станешь демонстрировать обиду.
– А если мы не видимся, то я будто и не обижаюсь?
– Хотя бы не показываешь обиды.
– Тут есть существенная разница?
– Я и без того буду мучить себя упреками. Может, не так настойчиво, зато я по-прежнему буду тебя уважать.
– Это крайне важно. Ты даже представить себе не можешь, до чего это важно!
– Ну вот, демонстрируешь обиду… Я эгоистка, да?
На Кэрол был голубой шерстяной костюм, под цвет глаз.
Высокий ворот закрывал шею, гладкая ткань облегала грудь.
До Эндрю донесся запах незнакомых духов – скорее всего подарок Дэвида. С каждым днем она все больше отдалялась от той жизни, какой они жили недавно вдвоем; с каждым днем возвращение становилось все более немыслимым.
– Я вижусь с Дэвидом. Вот когда, наверное, обида должна проявляться больше всего. Или ты воображаешь, что в счастливом будущем, нарисованном твоим воображением, я смогу дружить с тобой, оставив побоку твоего мужа?
– Пусть Дэвид сам разбирается с этим. Но не думаю, чтобы твоя обида стала заботить его столь же сильно, как меня. Да и ты не сможешь слишком долго глядеть на него зверем.
Эндрю был вынужден согласиться.
– Очарование беспринципности, – определил он. – Мечта всякой женщины.
– Ты снова за свое! Если бы я на это реагировала, то только рассерженно. А Дэвид умеет обратить все в шутку.
Ты бы просто покатился со смеху.
А он еще питал надежду на сближение! Ничего конкретного, никаких чувств – просто прощупать, не утратила ли страсть частички недавнего накала, просто обрести хотя бы призрачную надежду, что путь назад не заказан. Теперь Эндрю понимал, насколько тщетными были его мечты, и предпочитал помалкивать.
– Я рада, что вы с ним встречаетесь, – сказала Кэрол. – И что ты видишься с Мадди.
Она употребила то же уменьшительное имя, которым пользовался Дэвид, – еще один намек на ее близость с другим и на его, Эндрю, отверженность. Бог знает, была ли это любовь, но он еще никогда в жизни так ее не хотел. Эндрю припомнил их первую встречу, на летней вечеринке: на Кэрол было красное платье с кисеей, и она флиртовала со Стивом Уилтширом. Молва считала их любовниками. Эндрю вспомнил и желание, и обжигающую ревность, и ясное осознание того, что он ей совершенно не пара. Только на этот раз все было во сто крат хуже.
– Итак, дела устраиваются наилучшим образом, верно? – саркастически произнес он.
Кэрол встала и натянула белые шелковые перчатки.
– Не поможет, Энди. Мне пора. Спасибо за угощение.
Глава 6
В первых числах ноября началась вьюга, а следом, когда еще не успел растаять снег, скопившийся в канавах и в садах, разразилась еще одна, куда более свирепая и ледяная.
Потом снег валил уже без сопровождения ураганного ветра, зато почти не переставая. К концу месяца столбик термометра опустился ниже нуля и застыл. Переполненные поезда и автобусы еле ползли в Лондон и обратно по обледеневшим рельсам и дорогам. Запасы угля быстро таяли, в прессе и по телевидению людей вовсю призывали экономить топливо. В первую неделю декабря метели почти прекратились, и среди туч стало иногда проглядывать водянистое солнце; однако за день успевал подтаять только верхний слой снега, который тут же застывал с наступлением сумерек. Вскоре снегопады возобновились.
Пережив первый шок и привыкнув к неудобствам, люди примирились с новыми условиями существования. Со временем транспорт стал ходить получше; рано поутру в город въезжали грузовики, разбрасывавшие по асфальту мелкий песок, на железных дорогах постоянно трудились бригады, очищавшие рельсы, переезды и путевые знаки от наледи.
На лондонской бирже резко поднялась стоимость акций нефтяных компаний, перегруженные танкеры везли на север все имеющиеся в мире излишки нефти. В обеденный перерыв чиновники катались на коньках на льду Серпантина и других водоемов в королевских парках; смотрители, сперва пытавшиеся их усовестить, вынуждены были смириться. По мере приближения Нового года песенка «Белое Рождество», сперва настойчиво звучавшая на всех волнах, была предана забвению. В голове списка «Поп-парад» прочно утвердился перевод немецкой баллады, родившейся в темные дни Второй мировой войны:
Все наши беды уносятся прочь,
Мы замерзаем, но знаем:
Пусть в декабре воцаряется ночь –
Солнце согреет нас в мае.
От этой тоскливой мелодии некуда было укрыться.
Кэрол предстояло взять к себе мальчиков на Рождество, а Эндрю – на Новый год. До самого утра в сочельник он все еще питал надежду, что Кэрол пригласит и его – хотя бы на праздничный обед, однако так ничего и не дождался.
Зато во второй половине дня случилось неожиданное: в телестудию позвонила Мадлен.
– Если у вас есть свои планы, так и скажите, Энди, иначе – как насчет того, чтобы навестить завтра меня?
– Вы будете одна?
– Собственно, да.
– Очень мило с вашей стороны, Мадлен. Я тоже думаю, что нам стоит согреть друг друга рождественскими пожеланиями. Только не вздумайте утруждать себя стряпней. Лучше куда-нибудь сходим. Может, в «Дорчестер»? Я слыхал, что там подают весьма приличный рождественский ужин.
– Нет, мы отлично пообедаем дома. Птица уже покрылась корочкой. Часиков в двенадцать?
– Договорились.
Немного поколебавшись, она добавила:
– Если передумаете или найдете более интересный вариант – просто позвоните.
– Не передумаю. До завтра.
Эндрю захватил с собой две бутылки шампанского. Дверь, как всегда, открылась просто от толчка плечом. Войдя, он услышал с кухни голос Мадлен:
– Кто там?
Она хлопотала над столом, облачившись в передник.
Бледное лицо раскраснелось от жара.
– Простите, кажется, я заявился слишком рано. Просто подумал, что бутылкам надо охладиться.
Мадлен улыбнулась:
– Вот и чудесно. Поставьте их в холодильник и пойдите выпейте чего-нибудь. Мне потребуется еще полчаса.
– Лучше я принесу выпивку сюда, чтобы вам не было скучно.
– Тогда у меня найдется, чем вас занять, – пригрозила она.
– И все же рискну.
Вернувшись в кухню, он спросил:
– Вы знали вчера, что я не приглашен в Далидж?
Мадлен приняла протянутый ей бокал и слегка нахмурилась.
– Я разговаривала с Дэвидом. Он сказал, что Кэрол собирается побыть одна с детьми, а сам он может зайти ко мне, если здесь не окажется вас.
Эндрю поставил свой бокал.
– Вы вполне могли отменить нашу встречу. Я бы не обиделся.
– Это было еще до того, как я позвонила вам. Я сразу сказала ему, что собираюсь вас пригласить. – Она улыбнулась. – Разве не странно? Оказывается, я могу теперь его обманывать. Раньше у меня это никогда не получалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61