Для противника создалась неотвратимая угроза охвата с юга фланга и тыла всей его донбасской группировки войск.
Чтобы спасти эти войска от полного разгрома, гитлеровским генералам пришлось поспешно отводить их за реки Днепр и Молочная. В первую очередь начали отход части 1-й танковой и 6-й армий. Однако и отходя, они упорно оборонялись, предпринимали контратаки, оставляли на нашем пути бронированные заслоны.
Сопротивление несколько поубавилось лишь после того, как войска Юго-Западного, Степного и левого крыла Воронежского фронтов еще больше нависли над Донбассом с севера. И тут нам вместе с Юго-Западным фронтом Ставка поставила задачу: скорее завершить освобождение Донецкого угольного бассейна и развивать наступление на запорожском и мелитопольском направлениях.
Мы стремились в первую очередь овладеть важнейшим промышленным узлом Донбасса - городами Сталино, Макеевка, Горловка, где на сравнительно небольшой площади были сосредоточены крупнейшие шахты и металлургические заводы. Штаб Южного фронта так планировал и координировал действия армий, чтобы не выпустить отсюда немецко-фашистские войска и не дать им возможности привести в исполнение свои намерения по взрыву доменных и мартеновских печей, по затоплению шахт, не позволить вывезти награбленное добро и угнать в рабство местное население. Именно поэтому заботы наши сосредоточились теперь на правофланговых армиях. Туда была нацелена большая часть авиации, резервы артиллерии и танков. Это, естественно, приводило к некоторому ослаблению войск, действовавших вдоль побережья Азовского моря, но другого выхода у нас не было.
7
Наступательный порыв был неудержим. В освобожденных городах и шахтерских поселках жители встречали нас со слезами радости.
Наша фронтовая газета опубликовала в те дни открытое письмо трудящихся Донбасса. Обращаясь ко всем солдатам, офицерам и генералам Южного фронта, они писали: "Дорогие товарищи! Сердечный шахтерский привет шлют вам ваши отцы старые шахтеры, жены ваши и сестры, что наравне с мужчинами геройски работают в шахтах, юные горняки - дети, что заменили своих отцов в трудный час... Гоните немца безостановочно. Бейте его, проклятого. Скорее освобождайте нашу пострадавшую горняцкую землю".
Это письмо читали тогда на митингах, партийных и комсомольских собраниях. Слова в нем были привычные, однако в тот момент они имели какую-то магическую силу.
Несмотря на исключительную занятость оперативными вопросами, мне тем не менее приходилось читать политические донесения, наградные материалы. И как часто в этих документах упоминалось обращение горняков при мотивировке мужественных поступков и истинного геройства наших бойцов и командиров! Мы имели несколько случаев повторения бессмертного подвига Александра Матросова. Были у нас свои прославленные снайперы, храбрейшие разведчики. Был и свой Гастелло. Однажды при штурмовке противника получил тяжелое повреждение самолет, пилотируемый младшим лейтенантом Поповым и имевший на борту воздушного стрелка сержанта Кручинина. Машина вспыхнула. И в этот момент прозвучал по радио спокойный голос Попова: "Спасти машину невозможно. Обрушиваю ее на врага. Прощайте, друзья. Вспоминайте иногда о нас..."
В боях за Донбасс во всем блеске проявилось боевое мастерство А. И. Покрышкина - ныне трижды Героя Советского Союза. Там же приумножили свою славу дважды Герои Советского Союза Б. Б. Глинка, В. Д. Лавриненков, А. В. Алелюхин и многие другие, чьи имена так популярны среди нашего благодарного народа.
А сколько героев было среди пехотинцев, танкистов, артиллеристов!
Пример незаурядного мужества показали бойцы стрелкового батальона под командованием гвардии майора Г. И. Тиунова. Ведя бой на главном направлении, подвергаясь беспрерывным атакам авиации и танков противника, они упорно теснили гитлеровцев и блестяще выполнили поставленную перед батальоном задачу.
В одном из боев прямым попаданием бронебойного снаряда был подожжен танк коммуниста гвардии лейтенанта Григория Харченко. Осколками ранило в ногу и руки механика-водителя гвардии старшину Ивана Толстоусова (тоже коммуниста). Но, превозмогая боль, он продолжал управлять танком. Огонь проник в боевое отделение. На лейтенанте Харченко загорелась одежда.
Он тушил пламя, прижимаясь к стенкам башни, и делал свое обычное дело стрелял из пушки. Пылающий танк мчался по полю боя, круша врага. Лишь после того как в него попал еще один снаряд и Харченко тоже был ранен, Толстоусов последним усилием развернул машину к каменному строению и укрылся за ним...
Теснимые нашими войсками, гитлеровцы попытались закрепиться на рубеже Никитовка, Горловка, Харцызск, Моспино и дальше по реке Кальмиус. Сильно пересеченный характер местности и наличие множества прочных каменных строений благоприятствовали им, позволяли создать здесь устойчивую оборону. Все населенные пункты на подступах к городам и важнейшим железнодорожным магистралям противник превратил в узлы сопротивления. Оборона городов носила ярко выраженный противотанковый характер, была круговой и глубоко эшелонированной. Подвалы домов превращались в доты. Широко применялись железобетонные колпаки. Их, как правило, устанавливали на перекрестках дорог, на городских окраинах.
И все-таки мы пробивались вперед. Уже 4 сентября бои шли в Горловке. Как сейчас помню выпущенный в те дни плакат:, мощная рука советского бойца душит Гитлера. И внизу надпись "ЗА ГОРЛОвку...".
Но вот Горловка взята. На очереди Сталине. Пользуясь хорошими степными дорогами, немцы перебросили туда на автомашинах свежие резервные части. Одна за другой следуют контратаки. Некоторые пункты на подступах к городу по нескольку раз в день переходят из рук в руки. Бои не затихали даже ночью.
С нарастанием темпов наступления работы в штабе прибавилось. Увеличивался поток донесений из войск. Доносили устно и письменно, по радио и по телефону. Все это нужно было соответствующим образом обработать, изменения в обстановке нанести на карту, важные выводы своевременно доложить командующему и представителю Ставки. А Федор Иванович - человек дотошный: докладываешь ему о действиях 5-й ударной или 51-й армий, все, кажется, осветил и начинаешь уже складывать рабочую карту, но не тут-то было: Толбухин придерживает ее рукой и переводит взгляд к верхнему обрезу.
- Как дела на Юго-Западном?
И начальник штаба должен ответить сразу же. Он обязан быть в курсе всех событий, даже на соседних фронтах.
Доложишь о положении войск Юго-Западного фронта, а командующий тебе новый вопрос:
- А где сейчас транспорт сорок два - тридцать четыре?
- Уже разгружается.
- Пусть ускорят разгрузку, и все скорострельные пушки немедленно отправьте механизированным корпусам
Я уже привык, что у командующего вопросы могут быть самые разнообразные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Чтобы спасти эти войска от полного разгрома, гитлеровским генералам пришлось поспешно отводить их за реки Днепр и Молочная. В первую очередь начали отход части 1-й танковой и 6-й армий. Однако и отходя, они упорно оборонялись, предпринимали контратаки, оставляли на нашем пути бронированные заслоны.
Сопротивление несколько поубавилось лишь после того, как войска Юго-Западного, Степного и левого крыла Воронежского фронтов еще больше нависли над Донбассом с севера. И тут нам вместе с Юго-Западным фронтом Ставка поставила задачу: скорее завершить освобождение Донецкого угольного бассейна и развивать наступление на запорожском и мелитопольском направлениях.
Мы стремились в первую очередь овладеть важнейшим промышленным узлом Донбасса - городами Сталино, Макеевка, Горловка, где на сравнительно небольшой площади были сосредоточены крупнейшие шахты и металлургические заводы. Штаб Южного фронта так планировал и координировал действия армий, чтобы не выпустить отсюда немецко-фашистские войска и не дать им возможности привести в исполнение свои намерения по взрыву доменных и мартеновских печей, по затоплению шахт, не позволить вывезти награбленное добро и угнать в рабство местное население. Именно поэтому заботы наши сосредоточились теперь на правофланговых армиях. Туда была нацелена большая часть авиации, резервы артиллерии и танков. Это, естественно, приводило к некоторому ослаблению войск, действовавших вдоль побережья Азовского моря, но другого выхода у нас не было.
7
Наступательный порыв был неудержим. В освобожденных городах и шахтерских поселках жители встречали нас со слезами радости.
Наша фронтовая газета опубликовала в те дни открытое письмо трудящихся Донбасса. Обращаясь ко всем солдатам, офицерам и генералам Южного фронта, они писали: "Дорогие товарищи! Сердечный шахтерский привет шлют вам ваши отцы старые шахтеры, жены ваши и сестры, что наравне с мужчинами геройски работают в шахтах, юные горняки - дети, что заменили своих отцов в трудный час... Гоните немца безостановочно. Бейте его, проклятого. Скорее освобождайте нашу пострадавшую горняцкую землю".
Это письмо читали тогда на митингах, партийных и комсомольских собраниях. Слова в нем были привычные, однако в тот момент они имели какую-то магическую силу.
Несмотря на исключительную занятость оперативными вопросами, мне тем не менее приходилось читать политические донесения, наградные материалы. И как часто в этих документах упоминалось обращение горняков при мотивировке мужественных поступков и истинного геройства наших бойцов и командиров! Мы имели несколько случаев повторения бессмертного подвига Александра Матросова. Были у нас свои прославленные снайперы, храбрейшие разведчики. Был и свой Гастелло. Однажды при штурмовке противника получил тяжелое повреждение самолет, пилотируемый младшим лейтенантом Поповым и имевший на борту воздушного стрелка сержанта Кручинина. Машина вспыхнула. И в этот момент прозвучал по радио спокойный голос Попова: "Спасти машину невозможно. Обрушиваю ее на врага. Прощайте, друзья. Вспоминайте иногда о нас..."
В боях за Донбасс во всем блеске проявилось боевое мастерство А. И. Покрышкина - ныне трижды Героя Советского Союза. Там же приумножили свою славу дважды Герои Советского Союза Б. Б. Глинка, В. Д. Лавриненков, А. В. Алелюхин и многие другие, чьи имена так популярны среди нашего благодарного народа.
А сколько героев было среди пехотинцев, танкистов, артиллеристов!
Пример незаурядного мужества показали бойцы стрелкового батальона под командованием гвардии майора Г. И. Тиунова. Ведя бой на главном направлении, подвергаясь беспрерывным атакам авиации и танков противника, они упорно теснили гитлеровцев и блестяще выполнили поставленную перед батальоном задачу.
В одном из боев прямым попаданием бронебойного снаряда был подожжен танк коммуниста гвардии лейтенанта Григория Харченко. Осколками ранило в ногу и руки механика-водителя гвардии старшину Ивана Толстоусова (тоже коммуниста). Но, превозмогая боль, он продолжал управлять танком. Огонь проник в боевое отделение. На лейтенанте Харченко загорелась одежда.
Он тушил пламя, прижимаясь к стенкам башни, и делал свое обычное дело стрелял из пушки. Пылающий танк мчался по полю боя, круша врага. Лишь после того как в него попал еще один снаряд и Харченко тоже был ранен, Толстоусов последним усилием развернул машину к каменному строению и укрылся за ним...
Теснимые нашими войсками, гитлеровцы попытались закрепиться на рубеже Никитовка, Горловка, Харцызск, Моспино и дальше по реке Кальмиус. Сильно пересеченный характер местности и наличие множества прочных каменных строений благоприятствовали им, позволяли создать здесь устойчивую оборону. Все населенные пункты на подступах к городам и важнейшим железнодорожным магистралям противник превратил в узлы сопротивления. Оборона городов носила ярко выраженный противотанковый характер, была круговой и глубоко эшелонированной. Подвалы домов превращались в доты. Широко применялись железобетонные колпаки. Их, как правило, устанавливали на перекрестках дорог, на городских окраинах.
И все-таки мы пробивались вперед. Уже 4 сентября бои шли в Горловке. Как сейчас помню выпущенный в те дни плакат:, мощная рука советского бойца душит Гитлера. И внизу надпись "ЗА ГОРЛОвку...".
Но вот Горловка взята. На очереди Сталине. Пользуясь хорошими степными дорогами, немцы перебросили туда на автомашинах свежие резервные части. Одна за другой следуют контратаки. Некоторые пункты на подступах к городу по нескольку раз в день переходят из рук в руки. Бои не затихали даже ночью.
С нарастанием темпов наступления работы в штабе прибавилось. Увеличивался поток донесений из войск. Доносили устно и письменно, по радио и по телефону. Все это нужно было соответствующим образом обработать, изменения в обстановке нанести на карту, важные выводы своевременно доложить командующему и представителю Ставки. А Федор Иванович - человек дотошный: докладываешь ему о действиях 5-й ударной или 51-й армий, все, кажется, осветил и начинаешь уже складывать рабочую карту, но не тут-то было: Толбухин придерживает ее рукой и переводит взгляд к верхнему обрезу.
- Как дела на Юго-Западном?
И начальник штаба должен ответить сразу же. Он обязан быть в курсе всех событий, даже на соседних фронтах.
Доложишь о положении войск Юго-Западного фронта, а командующий тебе новый вопрос:
- А где сейчас транспорт сорок два - тридцать четыре?
- Уже разгружается.
- Пусть ускорят разгрузку, и все скорострельные пушки немедленно отправьте механизированным корпусам
Я уже привык, что у командующего вопросы могут быть самые разнообразные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78