от нас требуется разработать детальный сценарий всей нашей будущей жизни – причем немедленно. Пожалуй, каждому понятно, что чем больше мы опережаем самих себя подобным образом, тем больше перерабатываем, «предрабатываем» и трудимся впустую.
Структура мышления, рекомендованная Франклином, напоминает бесконечную вертикальную амплификацию, о которой речь уже была: задача влечет за собой подзадачу – и так до бесконечности. Совершенная жизнь по Франклину – это тотальное и всеохватное вертикальное опережение. Насколько далеко мы бы ни заглянули бы в будущее, всегда остается проблема – а что следует за ним? Разработав план на двадцать лет жизни, нам надо думать о двадцать первом годе, а после него – о двадцать втором. Такая работа никогда не может быть завершена. И время понежиться в ванне никогда не наступает.
Кстати, есть люди, которые действительно живут в таком состоянии бесконечного вертикального опережения. Это тот самый «тип личности А», о котором все мы читали, – люди, погибающие от стресса задолго до того, как их тщательно разработанные планы начнут воплощаться в жизнь. Худшее, что может с ними произойти (помимо инфаркта), – это то, что их планы увенчаются полным успехом. Ведь тогда их жизнь будет складываться из следующих друг за другом заранее просчитанных сценариев, где не будет места ни спонтанности, ни чарующим неожиданностям и сюрпризам. Они написали книгу, и теперь планируют провести остаток дней, просто читая ее.
Опережение может быть бесконечным и по горизонтали. Если франклиновский вертикальный «передовик» все дальше и дальше погружается в будущее, то жертва горизонтального опережения готовится к новым и новым неожиданностям в конкретный момент. В ожидании электронного письма с выговором от начальства такой человек начинает набрасывать черновики негодующего ответа. Потом у него появляется мысль: а что, если в начальственном письме будут нотки примирения? Лучше бы заготовить альтернативную версию ответа и на этот случай. А если письмо будет возмущенно-капризным? Снисходительным? Возмущенно-капризным и снисходительным? Снисходительным и примиренческим? Теперь он работает над шестью вариантами ответа, чтобы быть уверенным: он готов к любому развитию событий. Да, но если письмо окажется сухим, беспристрастным и сугубо деловым?
Как и его вертикальный родственник, горизонтальный «передовик» хочет сделать все, чтобы его не застали врасплох. Но он избирает принципиально иной план битвы. «Вертикальщик» пытается определиться на все будущие времена. «Горизонтальщик» пробует определиться с тем, что произойдет в один отдельно взятый момент времени, но при всех мыслимых обстоятельствах. Работу и того и другого невозможно закончить даже теоретически. И в будущем нет определенного конца, даты, конкретной финишной черты – и в любой момент времени нет конца всевозможным и вполне вероятным обстоятельствам. А вдруг я сломаю ногу и не смогу пойти в магазин? Лучше бы закупить побольше продуктов прямо сейчас. А если электричество отключится и вся закупленная еда пропадет в холодильнике? Пожалуй, стоит купить генератор. Да, но если эмбарго на закупки нефти приведет к тому, что топливо для генератора нам будет не по карману? Может быть, поставить ветряной двигатель на крыше?… Горизонтальное опережение – это болезнь под названием «а если».
Характерное ощущение при опережении – чувство загнанности, чувство, что нас словно подталкивают сзади. Как только впереди открывается какая-нибудь тропинка, тяжелая невидимая рука словно катапультирует нас в этом направлении. Мы не можем медлить, потому что само существование этой тропинки словно делает движение по ней обязательным для исполнения сию же секунду.
Но сам факт, что что-то нужно сделать, не означает, что это необходимо делать прямо сейчас. Даже наиважнейшие глобальные задачи можно полностью игнорировать, если время для их решения еще не наступило. Когда оно наступит, от нас могут потребоваться молниеносные решения, подвиги, самопожертвование. Это время может быть совсем близко – в секундах от нас. Но пока оно не пришло, есть только это ночное небо, которым можно восхищаться, и эта чашка из-под кофе, которую надо бы вымыть. Все остальное – ловушка.
Глава 7. Противление
Порой бывает так, что от нас требуется изменить курс наших действий – даже если мы уже заняты чем-то вполне полезным или приятным. Звонок пожарной тревоги раздается в тот самый момент, когда мы дошли до самого интересного места в книге, которую читаем. Расположившись на заднем дворике, чтобы вволю позагорать, мы внезапно узнаем о сказочно выгодной распродаже – только один день, только сегодня. Или переворачиваем чашку с кофе и заливаем бумаги, с которыми работали. Во всех этих случаях наступает момент, когда надо переключить свое внимание. Но если в этой точке времени и пространства мы продолжаем упорно цепляться за прежние занятия, то попадаем в ловушку противления.
Мы выставляем оценки за сочинения – сто пятьдесят длиннющих и скучнейших сочинений о годах правления президента Джеймса Бьюкенена. Но нам еще нужно успеть до закрытия в магазин, чтобы купить совершенно необходимую вещь. Без этого предмета уже сегодня в доме могут возникнуть серьезные технические проблемы. По мере того как мы продвигаемся к концу лежащей перед нами стопки тетрадей, приближается и время закрытия магазина. Обстоятельства требуют от нас отправиться в магазин сейчас же, пока еще не поздно, а работу над сочинениями закончить потом. Одна задача может подождать, другая нет. Но нам осталось проверить всего пять работ. А как было бы здорово покончить со всей этой тягомотиной и забыть о ней! Мы хватаем еще два или три сочинения, лихорадочно черкаем в них свои пометки, сбиваемся, путаемся и наконец понимаем, что нам просто необходимо остановиться и перевести дух. Теперь мы делаем отчаянную попытку успеть в магазин. Увы, поздно. Мы сопротивлялись, не желая переключаться на другие занятия – и теперь настало время платить за это.
Между ловушками противления и упорства существует несомненное сходство. В обоих случаях мы продолжаем делать что-то, чего лучше было бы не делать. Упорствуя, мы не понимаем, что нужно остановиться потому, что наши действия и усилия уже не ведут ни к какой реальной цели. При противлении текущие задачи не становятся бессмысленными, но нам все равно нужно отложить их в сторону потому, что возникают более важные или более срочные дела. Мы упорствуем, если продолжаем играть в игру, ставшую мучительно скучной. Мы противимся, если продолжаем играть тогда, когда на кухне уже пылает огонь, – при этом игра нам по-прежнему интересна.
Обе эти западни на нашем пути часто расставляет наша собственная ментальная инерция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Структура мышления, рекомендованная Франклином, напоминает бесконечную вертикальную амплификацию, о которой речь уже была: задача влечет за собой подзадачу – и так до бесконечности. Совершенная жизнь по Франклину – это тотальное и всеохватное вертикальное опережение. Насколько далеко мы бы ни заглянули бы в будущее, всегда остается проблема – а что следует за ним? Разработав план на двадцать лет жизни, нам надо думать о двадцать первом годе, а после него – о двадцать втором. Такая работа никогда не может быть завершена. И время понежиться в ванне никогда не наступает.
Кстати, есть люди, которые действительно живут в таком состоянии бесконечного вертикального опережения. Это тот самый «тип личности А», о котором все мы читали, – люди, погибающие от стресса задолго до того, как их тщательно разработанные планы начнут воплощаться в жизнь. Худшее, что может с ними произойти (помимо инфаркта), – это то, что их планы увенчаются полным успехом. Ведь тогда их жизнь будет складываться из следующих друг за другом заранее просчитанных сценариев, где не будет места ни спонтанности, ни чарующим неожиданностям и сюрпризам. Они написали книгу, и теперь планируют провести остаток дней, просто читая ее.
Опережение может быть бесконечным и по горизонтали. Если франклиновский вертикальный «передовик» все дальше и дальше погружается в будущее, то жертва горизонтального опережения готовится к новым и новым неожиданностям в конкретный момент. В ожидании электронного письма с выговором от начальства такой человек начинает набрасывать черновики негодующего ответа. Потом у него появляется мысль: а что, если в начальственном письме будут нотки примирения? Лучше бы заготовить альтернативную версию ответа и на этот случай. А если письмо будет возмущенно-капризным? Снисходительным? Возмущенно-капризным и снисходительным? Снисходительным и примиренческим? Теперь он работает над шестью вариантами ответа, чтобы быть уверенным: он готов к любому развитию событий. Да, но если письмо окажется сухим, беспристрастным и сугубо деловым?
Как и его вертикальный родственник, горизонтальный «передовик» хочет сделать все, чтобы его не застали врасплох. Но он избирает принципиально иной план битвы. «Вертикальщик» пытается определиться на все будущие времена. «Горизонтальщик» пробует определиться с тем, что произойдет в один отдельно взятый момент времени, но при всех мыслимых обстоятельствах. Работу и того и другого невозможно закончить даже теоретически. И в будущем нет определенного конца, даты, конкретной финишной черты – и в любой момент времени нет конца всевозможным и вполне вероятным обстоятельствам. А вдруг я сломаю ногу и не смогу пойти в магазин? Лучше бы закупить побольше продуктов прямо сейчас. А если электричество отключится и вся закупленная еда пропадет в холодильнике? Пожалуй, стоит купить генератор. Да, но если эмбарго на закупки нефти приведет к тому, что топливо для генератора нам будет не по карману? Может быть, поставить ветряной двигатель на крыше?… Горизонтальное опережение – это болезнь под названием «а если».
Характерное ощущение при опережении – чувство загнанности, чувство, что нас словно подталкивают сзади. Как только впереди открывается какая-нибудь тропинка, тяжелая невидимая рука словно катапультирует нас в этом направлении. Мы не можем медлить, потому что само существование этой тропинки словно делает движение по ней обязательным для исполнения сию же секунду.
Но сам факт, что что-то нужно сделать, не означает, что это необходимо делать прямо сейчас. Даже наиважнейшие глобальные задачи можно полностью игнорировать, если время для их решения еще не наступило. Когда оно наступит, от нас могут потребоваться молниеносные решения, подвиги, самопожертвование. Это время может быть совсем близко – в секундах от нас. Но пока оно не пришло, есть только это ночное небо, которым можно восхищаться, и эта чашка из-под кофе, которую надо бы вымыть. Все остальное – ловушка.
Глава 7. Противление
Порой бывает так, что от нас требуется изменить курс наших действий – даже если мы уже заняты чем-то вполне полезным или приятным. Звонок пожарной тревоги раздается в тот самый момент, когда мы дошли до самого интересного места в книге, которую читаем. Расположившись на заднем дворике, чтобы вволю позагорать, мы внезапно узнаем о сказочно выгодной распродаже – только один день, только сегодня. Или переворачиваем чашку с кофе и заливаем бумаги, с которыми работали. Во всех этих случаях наступает момент, когда надо переключить свое внимание. Но если в этой точке времени и пространства мы продолжаем упорно цепляться за прежние занятия, то попадаем в ловушку противления.
Мы выставляем оценки за сочинения – сто пятьдесят длиннющих и скучнейших сочинений о годах правления президента Джеймса Бьюкенена. Но нам еще нужно успеть до закрытия в магазин, чтобы купить совершенно необходимую вещь. Без этого предмета уже сегодня в доме могут возникнуть серьезные технические проблемы. По мере того как мы продвигаемся к концу лежащей перед нами стопки тетрадей, приближается и время закрытия магазина. Обстоятельства требуют от нас отправиться в магазин сейчас же, пока еще не поздно, а работу над сочинениями закончить потом. Одна задача может подождать, другая нет. Но нам осталось проверить всего пять работ. А как было бы здорово покончить со всей этой тягомотиной и забыть о ней! Мы хватаем еще два или три сочинения, лихорадочно черкаем в них свои пометки, сбиваемся, путаемся и наконец понимаем, что нам просто необходимо остановиться и перевести дух. Теперь мы делаем отчаянную попытку успеть в магазин. Увы, поздно. Мы сопротивлялись, не желая переключаться на другие занятия – и теперь настало время платить за это.
Между ловушками противления и упорства существует несомненное сходство. В обоих случаях мы продолжаем делать что-то, чего лучше было бы не делать. Упорствуя, мы не понимаем, что нужно остановиться потому, что наши действия и усилия уже не ведут ни к какой реальной цели. При противлении текущие задачи не становятся бессмысленными, но нам все равно нужно отложить их в сторону потому, что возникают более важные или более срочные дела. Мы упорствуем, если продолжаем играть в игру, ставшую мучительно скучной. Мы противимся, если продолжаем играть тогда, когда на кухне уже пылает огонь, – при этом игра нам по-прежнему интересна.
Обе эти западни на нашем пути часто расставляет наша собственная ментальная инерция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25