На счету Финна было множество подвигов и курьезных происшествий. Он успел даже побывать в далекой Гренландии.
– Это ты тут просидел зад, Роберт, в райских кущах, вот и не встречались, – отозвался северянин.
– Да, «просидел», – перебил беседу хриплым голосом кто-то из зала, – посидите тут, в Нормандии – сами увидите, как здесь спокойно – каждую минуту ожидай нападения!
– Да, я вижу по тебе, как вы тут ослабли, – возразил Финн, – давно не держали ваши пальчики весла на океанском переходе!
– Это мои-то «пальчики»! – вылез из толпы обладатель хриплого голоса и протянул ладонь. Рука верзилы с рыжей копной волос оказалась размером с добрую лопату, а толстые пальцы были иссечены паутиной трещин.
– Медвежья лапа еще не доказательство силы, Фреде, – оказалось, что спорщики давно знакомы, – вот поднимешь бочку одной рукой – отдам ее тебе, а не поднимешь – с тебя два солида!
– Ха! – заорал верзила и схватил бочонок. Он сразу же стал поднимать пиво правой рукой, но от неловкого движения бочонок покатился, и пришлось придержать его левой. Викинги заревели. Но Фреде продемонстрировал, как он держит тяжесть на вытянутой руке всему залу.
– Так не годится! – старался перекричать общий гам Финн, – сказано было «одной рукой»! Не считается.
Верзила так грохнул бочонком о пол, что чуть не разбил его.
– Не годится? Тогда сам подними – будешь знать, как подначивать!
Финн был явно меньше своего оппонента, и было видно, что справиться с придуманным им заданием ему будет куда труднее.
– Поднимай, Хакон, поднимай! – орали викинги.
Бородач подкатил бочонок к коленям и примерился. Одной рукой справиться было очень трудно. Тогда он вытащил пробку и стал жадно пить из бочки, так что струи золотистого, пенящегося пива стекали по заплетенным усам и груди. Но это явно не смущало спорщика.
– Э-э, ты чего пьешь? – возмутился Фреде, – так не договаривались!
– Отпить из бочонка, чтобы увеличить силу – обычное дело, – возразил хитрец Финн, – тебе тоже не возбранялось это сделать.
И резким движением подкинул бочку к потолку. Но зафиксировать свое достижение зачинщику спора все же не удалось, и тяжесть полетела к викингам под ноги. Если бы не заботливые руки, подхватившие бочонок, разлетелся бы он на дощечки.
– А! Проспорил! – заорал Фреде.
– Нет, я же поднял!
– Поднял на мгновение, а ты бы удержал!
– А разве я говорил «удержать»? Я говорил «поднять», – хитро ухмыльнулся Финн, – гони два солида!
– Нечестно! Ты лжец! – взвился громила.
Мнения викингов разделились. Одни кричали, что Хакон не прав, другие, все больше из дружины Ингмара, – что хитрость тоже допустима в споре.
– Все, на улицу, будем биться, – подвел итог спору Фреде.
– Биться! Биться! – ревела толпа.
– Эй, спорщики! – прервал возгласы герцог Роберт, – вы забыли, что находитесь на свадьбе?
Очевидно, что это было действительно так. Хакон и Фреде обескуражено почесали затылки, но все же продолжали со злобой смотреть друг на друга.
– Так вот, – заключил герцог, – давайте свои мечи сюда, – никакой крови на пиру не будет! Биться на кулаках!
– На кулаках, – поддержала толпа, и мгновенно зал на половину опустел: почти все викинги вышли на улицу, вслед за спорщиками.
Кларисса была удивлена столь необычным нравам норманнов. Просторные своды зала стали тесными от буйных чувств морских разбойников, и их внезапное исчезновение позволило перевести дух. А Ингмар, наоборот, был доволен, что свадьба получается веселая, похожая на пиры в родном краю, проявление дикой силы его не пугало, а наоборот – забавляло.
Тем временем спорщики оказались посередине двора, в кругу наблюдателей, с закатанными рукавами. Как и следовало ожидать, пока Ингмар и Роберт вышли из зала, Финн уже лежал поверженный, а Фреде замахнулся для очередного сокрушительного удара.
– Лежачего не бьют! – остановил драку герцог.
Но Хакон, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, покатился ему в ноги, и оба стали барахтаться в пыли, награждая друг друга мощными ударами. Пришлось растаскивать драчунов, пока они не покалечились. Норманны с трудом сдерживали взбесившихся кулачников, они вырывались, чтобы снова броситься на друг друга.
– Роберт! Суди! Суди, кто выиграл, – вопила толпа.
Герцог уселся на скамью, услужливо притащенную кем-то из слуг замка, и застыл. Викинги тоже замолчали, успокоились и спорщики, ожидая справедливого суда.
– Так вот! – начал Роберт и поднялся, – Фреде, конечно, бочонок не поднял!
– Не поднял! – закричали присутствующие.
– Но и Хакон Финн действовал хитростью. Сам тоже не смог этого сделать, хотя и отпил пива.
– Правильно! Правильно!
– В кулачном бою победил Фреде.
По двору прокатился одобрительный гул.
– Значит так, – герцог встал и вышел в центр круга. Все, и спорщики, и наблюдатели, смотрели на него с надеждой. – Хитрость – тоже хороший способ борьбы. Финн платит Фреде один солид!
Верзила довольно заулыбался.
– А сам он должен допить сегодня весь бочонок пива!
Гул возгласов, казалось, мог снести кирпичные стены крепости. Смех, ликование, шутки прокатились по рядам викингов.
– Если, конечно, ему никто не поможет, – уже не так громко добавил Роберт и повернулся к крыльцу. Они в обнимку с Ингмаром вернулись обратно в зал, где оставалась ошеломленная валом необычных событий новобрачная.
Потрясенная происходящим, Кларисса молча сидела за столом. В душе у нее был сплошной мрак. Все было так хорошо продумано, ей казалось, что она ловко перехитрила своих навязчивых женихов. Девушка вообще не хотела выходить замуж и весьма успешно отбивалась от любых предложений. У нее была отработана хитроумная тактика: когда отец доводил до сведения Клариссы, что, мол, такой-то барон просит ее руки, и вообще, она уже давно должна быть замужем, лукавая дочь, зная о том, как любит ее отец, обнимала его за шею, прижимаясь бархатистой щекой к грубому отцовскому лицу как нежный, беззащитный котенок.
– Милый папочка, я так люблю вас с мамой и братиком, почему ты гонишь меня из дома, отдавая какому-то чужому дрянному мужчине. Я умру от тоски по тебе и маме. Ты же не хочешь, чтобы твоей дочке было плохо? У меня такой же гордый характер, как и у тебя, а мне будут приказывать, повелевать, а я не стерплю, значит, меня будут наказывать, может даже и побьют!
После таких ловких тактических маневров отец, безрассудно любящий свою красавицу-дочь, обычно уступал, и очередные сваты уезжали ни с чем. Так и досиделась Кларисса до шестнадцати лет, чему была очень рада. Девушка знала об униженном положении замужних женщин на примере своей тети Мари, баронессы де Варенн и соседки, виконтессы Маргариты де Бар. Они ничего не значили в своей семье, мужья изменяли им чуть ли не с каждой служанкой, а если несчастные пытались хотя немного возмутиться, их протесты обычно пресекались побоями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Это ты тут просидел зад, Роберт, в райских кущах, вот и не встречались, – отозвался северянин.
– Да, «просидел», – перебил беседу хриплым голосом кто-то из зала, – посидите тут, в Нормандии – сами увидите, как здесь спокойно – каждую минуту ожидай нападения!
– Да, я вижу по тебе, как вы тут ослабли, – возразил Финн, – давно не держали ваши пальчики весла на океанском переходе!
– Это мои-то «пальчики»! – вылез из толпы обладатель хриплого голоса и протянул ладонь. Рука верзилы с рыжей копной волос оказалась размером с добрую лопату, а толстые пальцы были иссечены паутиной трещин.
– Медвежья лапа еще не доказательство силы, Фреде, – оказалось, что спорщики давно знакомы, – вот поднимешь бочку одной рукой – отдам ее тебе, а не поднимешь – с тебя два солида!
– Ха! – заорал верзила и схватил бочонок. Он сразу же стал поднимать пиво правой рукой, но от неловкого движения бочонок покатился, и пришлось придержать его левой. Викинги заревели. Но Фреде продемонстрировал, как он держит тяжесть на вытянутой руке всему залу.
– Так не годится! – старался перекричать общий гам Финн, – сказано было «одной рукой»! Не считается.
Верзила так грохнул бочонком о пол, что чуть не разбил его.
– Не годится? Тогда сам подними – будешь знать, как подначивать!
Финн был явно меньше своего оппонента, и было видно, что справиться с придуманным им заданием ему будет куда труднее.
– Поднимай, Хакон, поднимай! – орали викинги.
Бородач подкатил бочонок к коленям и примерился. Одной рукой справиться было очень трудно. Тогда он вытащил пробку и стал жадно пить из бочки, так что струи золотистого, пенящегося пива стекали по заплетенным усам и груди. Но это явно не смущало спорщика.
– Э-э, ты чего пьешь? – возмутился Фреде, – так не договаривались!
– Отпить из бочонка, чтобы увеличить силу – обычное дело, – возразил хитрец Финн, – тебе тоже не возбранялось это сделать.
И резким движением подкинул бочку к потолку. Но зафиксировать свое достижение зачинщику спора все же не удалось, и тяжесть полетела к викингам под ноги. Если бы не заботливые руки, подхватившие бочонок, разлетелся бы он на дощечки.
– А! Проспорил! – заорал Фреде.
– Нет, я же поднял!
– Поднял на мгновение, а ты бы удержал!
– А разве я говорил «удержать»? Я говорил «поднять», – хитро ухмыльнулся Финн, – гони два солида!
– Нечестно! Ты лжец! – взвился громила.
Мнения викингов разделились. Одни кричали, что Хакон не прав, другие, все больше из дружины Ингмара, – что хитрость тоже допустима в споре.
– Все, на улицу, будем биться, – подвел итог спору Фреде.
– Биться! Биться! – ревела толпа.
– Эй, спорщики! – прервал возгласы герцог Роберт, – вы забыли, что находитесь на свадьбе?
Очевидно, что это было действительно так. Хакон и Фреде обескуражено почесали затылки, но все же продолжали со злобой смотреть друг на друга.
– Так вот, – заключил герцог, – давайте свои мечи сюда, – никакой крови на пиру не будет! Биться на кулаках!
– На кулаках, – поддержала толпа, и мгновенно зал на половину опустел: почти все викинги вышли на улицу, вслед за спорщиками.
Кларисса была удивлена столь необычным нравам норманнов. Просторные своды зала стали тесными от буйных чувств морских разбойников, и их внезапное исчезновение позволило перевести дух. А Ингмар, наоборот, был доволен, что свадьба получается веселая, похожая на пиры в родном краю, проявление дикой силы его не пугало, а наоборот – забавляло.
Тем временем спорщики оказались посередине двора, в кругу наблюдателей, с закатанными рукавами. Как и следовало ожидать, пока Ингмар и Роберт вышли из зала, Финн уже лежал поверженный, а Фреде замахнулся для очередного сокрушительного удара.
– Лежачего не бьют! – остановил драку герцог.
Но Хакон, воспользовавшись тем, что противник отвлекся, покатился ему в ноги, и оба стали барахтаться в пыли, награждая друг друга мощными ударами. Пришлось растаскивать драчунов, пока они не покалечились. Норманны с трудом сдерживали взбесившихся кулачников, они вырывались, чтобы снова броситься на друг друга.
– Роберт! Суди! Суди, кто выиграл, – вопила толпа.
Герцог уселся на скамью, услужливо притащенную кем-то из слуг замка, и застыл. Викинги тоже замолчали, успокоились и спорщики, ожидая справедливого суда.
– Так вот! – начал Роберт и поднялся, – Фреде, конечно, бочонок не поднял!
– Не поднял! – закричали присутствующие.
– Но и Хакон Финн действовал хитростью. Сам тоже не смог этого сделать, хотя и отпил пива.
– Правильно! Правильно!
– В кулачном бою победил Фреде.
По двору прокатился одобрительный гул.
– Значит так, – герцог встал и вышел в центр круга. Все, и спорщики, и наблюдатели, смотрели на него с надеждой. – Хитрость – тоже хороший способ борьбы. Финн платит Фреде один солид!
Верзила довольно заулыбался.
– А сам он должен допить сегодня весь бочонок пива!
Гул возгласов, казалось, мог снести кирпичные стены крепости. Смех, ликование, шутки прокатились по рядам викингов.
– Если, конечно, ему никто не поможет, – уже не так громко добавил Роберт и повернулся к крыльцу. Они в обнимку с Ингмаром вернулись обратно в зал, где оставалась ошеломленная валом необычных событий новобрачная.
Потрясенная происходящим, Кларисса молча сидела за столом. В душе у нее был сплошной мрак. Все было так хорошо продумано, ей казалось, что она ловко перехитрила своих навязчивых женихов. Девушка вообще не хотела выходить замуж и весьма успешно отбивалась от любых предложений. У нее была отработана хитроумная тактика: когда отец доводил до сведения Клариссы, что, мол, такой-то барон просит ее руки, и вообще, она уже давно должна быть замужем, лукавая дочь, зная о том, как любит ее отец, обнимала его за шею, прижимаясь бархатистой щекой к грубому отцовскому лицу как нежный, беззащитный котенок.
– Милый папочка, я так люблю вас с мамой и братиком, почему ты гонишь меня из дома, отдавая какому-то чужому дрянному мужчине. Я умру от тоски по тебе и маме. Ты же не хочешь, чтобы твоей дочке было плохо? У меня такой же гордый характер, как и у тебя, а мне будут приказывать, повелевать, а я не стерплю, значит, меня будут наказывать, может даже и побьют!
После таких ловких тактических маневров отец, безрассудно любящий свою красавицу-дочь, обычно уступал, и очередные сваты уезжали ни с чем. Так и досиделась Кларисса до шестнадцати лет, чему была очень рада. Девушка знала об униженном положении замужних женщин на примере своей тети Мари, баронессы де Варенн и соседки, виконтессы Маргариты де Бар. Они ничего не значили в своей семье, мужья изменяли им чуть ли не с каждой служанкой, а если несчастные пытались хотя немного возмутиться, их протесты обычно пресекались побоями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66