– Как тебе не стыдно? О чем ты говоришь с невинным младенцем?
Он рассмеялся и поцеловал ее.
– Уж такой я есть, слишком стар, чтобы меняться.
Она засмеялась.
– Когда-нибудь ему трудно будет рассказать другим детям, зачем его мать и отец закрывают дверь в спальню.
Он дотронулся кончиком пальца до ее носа.
– Может быть, но Мисс Мэри ему всегда сможет все объяснить.
– Мисс Мэри? – Мэрл повернулась к нему, закрыв глаза. Губами она нежно касалась волос на его груди. – Боюсь, что Мисс Мэри ждут большие неприятности. Я не смогу больше скрывать свое деликатное положение, и редакция журнала «Сестричка», возможно, уволит меня.
Шейн погладил ее по щеке.
– Не грусти, дорогая! Мать-одиночка – теперь это никого не смущает. Особенно здесь, в Сан-Франциско.
– Ты действительно думаешь, что меня не будут осуждать? – Она заглянула ему в глаза в надежде, что он знает что-то такое, чего она еще не понимает.
– Я знаю. Верь мне, – сказал он без сомнения в голосе. – Ты лучше побеспокоилась бы о том, в каком колледже будет учиться малыш. Обучение в Йеле не подойдет. В восемнадцать лет уезжать из дома – это не дело.
Она сердито посмотрела на него.
– Господи, Шейн! Йель! Мне кажется, первое, о чем ты подумал, когда узнал, что у меня будет ребенок, это о том, в какой привилегированный детский сад ты его отдашь!
– Если он будет ходить в привилегированный, то, когда вырастет, станет меня стесняться.
Она засмеялась.
– Было бы больше толка, если бы ты помог приготовить детскую для нее.
– Для нее, – повторил он, вздыхая. – Не думаю, что ему подойдет розовый. Лучше подстрахуемся, и все исполним в нейтральных пастельных тонах.
Некоторое время они лежали тихо. Потом Шейн легонько ее пощекотал.
– А готова ли ты к такому делу, дорогая: давай поженимся, с подписью и печатью! – Он улыбнулся. – Я бы тогда одним махом избавился от кучи проблем. Если бы мы, наконец, официально стали мужем и женой, ты бы сразу превратилась в добропорядочную женщину и репутация Мисс Мэри была бы спасена.
Сердце ее замерло в томлении и тревоге. Она с надеждой посмотрела ему в лицо. Мэрл хотелось за шуткой рассмотреть серьезные чувства.
– Мы немного староваты для поспешной свадьбы, – осторожно сказала она.
Он нежно погладил ее живот.
– Если не стары для причины, то и для свадьбы мы в самый раз.
Его тон разозлил Мэрл.
– Шейн, не надо шутить о таком серьезном деле, как брак. И не стоит жениться на мне только из-за того, что я в положении. Не ты ли говорил, что мать-одиночка – теперь вполне нормальное явление.
– Почему ты решила, что я шучу? – спросил он обиженно. – Мне кажется, здесь и время, и место обсуждать нашу свадьбу. Ты не можешь с этим не согласиться!
– Могу. Меня возмущает тон, которым ты это говоришь. – Она стиснула зубы и закрыла глаза. И почему им никак не удается говорить о своих чувствах, не сердясь и не обижаясь друг на друга?
– Шейн, я мечтаю о невозможном.
– Я выполню все твои желания, дорогая! – горячо обещал он. – О чем ты мечтаешь?
Она повернулась к нему лицом, положила руку ему на грудь.
– Мечтаю начать все сначала, – сказала она, волнуясь. – Я хочу, чтобы мы исправили все, что натворили прежде. Ты знаешь, что я имею в виду. Мы оба грешны.
– Да, я знаю. Но, дорогая, мы уже начали исправляться. У нас не было ни одной ссоры в течение месяца. Наша любовь сегодня доказала, что мы можем ладить.
– Я не заметила, что мы начали исправляться. К тому же прошел не месяц, а всего две недели.
– Две недели? Не может быть! – Он вскочил с постели.
– Может. – Она тоже поднялась и направилась в ванную.
– Хорошо, давай освежимся. – Он пошел за ней. – Так о чем мы спорили две недели назад?
– За день до анализа мы ссорились по поводу – делать мне аборт или нет. – Она вошла в ванную и хлопнула стеклянную дверь.
Шейн открыл дверь и вошел за ней. И сразу его высокая широкоплечая фигура заняла все пространство ванной комнаты.
– У тебя железная память!
– Это чтобы компенсировать твою удобную амнезию. – Она повернула кран и зажмурилась от брызнувшей холодной воды.
С криком Шейн выскочил из-под ледяного душа.
– Подожди, тест был больше трех недель назад. Все это время мы почти не расставались, и ни одной ссоры. Это твоя память признает?
Вода потеплела. Мэрл со вздохом ответила:
– Я признаю правду. – Шейн вернулся под душ. Шрамы на его правой ноге были живым напоминанием того, что большой отрезок его жизни от нее скрыт. – Мы провели большую работу по восстановлению нашей памяти, – сказала она с раздражением. – Угроза ссоры всегда существует, мы готовы вспыхнуть из-за пустяка, и нет ничего хорошего в том, что мы сдерживаемся усилием воли.
Он намочил волосы под душем, пригладил их. Сквозь струйки воды было видно, как помрачнело его лицо.
– Ты прямо мечтаешь о раздоре.
– Нет, просто я реалистка. – Она, все еще сердясь, намылила лицо, повела руками, глаза ее были закрыты – мыло попало ей в глаза. – Скорее пусти меня под душ. – Он взял ее за руку, поставил под воду, вытер ей глаза полотенцем. Она открыла их и сунула кусок мыла ему в руку. – Я вовсе не мечтаю о скандалах. За последние две недели мы раз десять были на грани перебранки.
– Назови хотя бы один случай, – попросил он, намыливая себе грудь мылом с лавандовым запахом.
Эти слова рассердили ее больше, чем она сама ожидала.
– Я не помню, но это не значит, что их не было. – Она заметила, что он подставил разгоряченное лицо под жесткие струйки душа. – А сегодняшняя ссора тебе не подходит для примера? Мы так кричим друг на друга!
Некоторое время он стоял без движения. Душ яростно хлестал по его телу.
– О Боже, а сейчас-то что? Все было так хорошо – ребенок, любовь. Ну, покричали друг на друга, что из этого?
– Я знаю, что. Подумай, Шейн. Нам грозит беда. – Она вышла из-под душа, обернула голову полотенцем, в еще одно завернулась сама.
Шейн помрачнел.
– Презираю себя за это, но должен согласиться с твоими доводами. Действительно, мы всегда на волосок от бури.
– Ты прав. Я тоже этого боюсь. Если мы ругаемся даже в период ухаживания, то что за баталии ждут нас, когда мы поженимся? Мы вступим в брак из-за нашего маленького ребенка, но какие травмы нанесет ему наша вечная война или, еще хуже, развод.
Шейн обнял ее. Они стояли, прижавшись друг к другу, утомленные ссорой. Шейн сказал с отчаянием:
– Я чувствую, что все время бьюсь головой о стену, кирпичную стену – вот что нас разделяет.
Она прижалась к его широкому плечу.
– Ты спрашиваешь, чего я хочу? Теперь я знаю. Хочу, чтобы мы, в конце концов, преодолели эту дурацкую стену.
Глава десятая
Дорогая Мисс Мэри!
Пишу вам, чтобы сообщить, что я ходила в консультационный центр. Мне сделали анализ, он подтвердил, что я беременна. Что может быть ужасней для меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35