Темные волосы кое-где поседели, но по-прежнему вились. Его удивительные ярко-синего цвета глаза в обрамлении черных ресниц сразу привлекли к себе внимание.
– Привет, Мэрл, – негромко поздоровался Шейн. Так он называл ее двадцать с лишним лет назад. Его густой красивый голос окутал ее, будто бархатным шарфом.
– Привет, Шейн! – Мэрл удивило то, что лицо его неожиданно исказилось от гнева.
– Почему ты не рассказала мне об Элен? – спросил он, сразу приступив к сути дела.
Что он предполагал услышать от нее в ответ? Она подняла обе руки, сжав кулаки.
– Ты оставил меня.
– Но это не извиняет тебя, ты должна была мне сказать. У меня было право знать, что ты беременна от меня. Я должен был принять участие в судьбе моего ребенка.
– Побойся Бога, Шейн! Мне было всего шестнадцать лет. Что можно ожидать от девочки в такой ситуации. Я совершенно растерялась, не думала ни о каких законах и правах. Мои родители все устроили, сказали, как поступить.
– А они не подумали о том, что я когда-нибудь могу вернуться?
Мэрл продолжала защищаться, хотя ей всегда казалось, что ее родители тогда и о ней самой не очень-то думали:
– Они только хотели защитить меня от этого сумасшедшего мира. А про тебя они думали, что ты деклассированный хиппи, и никак иначе. И все твои выходки они расценивали как возмущение общественного и моего спокойствия. И все-таки они были правы, хотя бы потому, что не оставили меня одну и помогали, как умели.
– Это делает им честь, но не уменьшает моего права знать о ребенке, которому я являюсь отцом. Мэри, мы могли бы… – Шейн замолчал, прикусил губу.
Мэрл взглянула на него. Она не думала, что эта новость так его взволнует.
– Что мы могли бы сделать? Пожениться в таком юном возрасте и воспитывать ребенка? Да мы сами были детьми. – Мэрл отвернулась, посмотрела на Чертову Гору, возвышавшуюся в конце долины. Ее карие глаза наполнились слезами. «Если бы, если бы…»
Шейн задержал дыхание.
– Конечно, ты права. Это было невозможно. Все произошло тысячу лет тому назад, и вдруг Элен неожиданно появилась неизвестно откуда. Я чувствую себя обманщиком. Вот и все.
Мэрл согласно кивнула, дав понять, что она ему сочувствует.
– Вот-вот, и я испытываю такое же чувство. Мои родители настояли на том, чтобы я отдала ребенка. Им казалось, что это единственный выход, но…
Шейн медленно снимал перчатки, освобождая один палец за другим. Он посмотрел на Мэрл. Его взгляд говорил, что он наконец нашел то, что давно и безнадежно потерял.
– Сколько времени прошло! Как ты живешь?
От его простого и искреннего вопроса ее охватило волнение, но она ничем не выдала его.
– Отлично. А ты?
– И я отлично, – его ответ прозвучал сухо и официально. Шейн попытался за бравадой скрыть глубину волнения, которое испытал, увидев Мэрл. – Как выгляжу, так и живу! – Он улыбнулся широко и белозубо. – Я, конечно, не знал, что здесь увижу, но никак не предполагал застать тебя за лепкой куличей из земли.
Она с удивлением взглянула на Шейна, ошеломленная внезапной встречей с ним, – любимым, обожаемым. Мэрл вспыхнула, глаза ее засияли. И тотчас она вспомнила, что на ней старые испачканные джинсы. И надо же было ему прийти, когда она выглядит не лучшим образом и одета по-домашнему. И ее гордость – ее платиновые волосы – стянуты на затылке. Она растерянно пробормотала:
– Я, наверное, выгляжу, как замарашка…
– Что ты! – Взгляд его ярко-синих лучащихся глаз медленно скользил по ее фигуре. Он снова посмотрел ей в лицо.
– Мэри, а ведь ты совсем не изменилась с той поры, когда мы были детьми.
– Было бы печально для меня, если бы я совсем не изменилась за эти годы. – Она внимательно смотрела на Шейна, отыскивая черты юноши, которого знала и любила. Он был по-прежнему стройным, хотя стал шире в плечах и телом поплотнее, и выглядел еще мужественнее и привлекательнее. Она с ужасом подумала, что он, как прежде, вызывает у нее неодолимое желание. Вот почему ее голос как-то по-особому зазвенел, когда она сказала:
– Я надеюсь, что хоть немного повзрослела за эти двадцать три года.
Он улыбнулся, будто почувствовал, что она снова оказалась под влиянием его чар:
– Тогда почему ты до сих пор играешь с куличами из глины?
Мэрл обрадовалась тому, что он переменил тему разговора.
– Посмотри туда, на склон. Боюсь, что верхушку холма скоро смоет вместе с моим домом. Я хочу покрыть это место пластиком, чтобы дождь совсем не размыл его. Но дело оказалось труднее, чем я предполагала.
Шейн стоял рядом с рулоном пленки, засунув руки в задние карманы джинсов. Взгляд его скользил вниз и вверх по холму.
– Если твой дом съедет вниз, прямо к путям, к самой электричке, представляешь, сколько ты сэкономишь времени на дорогу?
Это была не самая удачная шутка, но Мэрл поддержала ее. Она вскинула голову – во взгляде задор, пальцы рук под поясом джинсов.
– Во-первых, я редко пользуюсь этим убогим видом транспорта; во-вторых, электрички никогда не делают остановок вне расписания, поэтому я, с моим везением, скорее окажусь не около путей, а на них.
– Ты по-прежнему мгновенно превращаешься из тихой послушной девочки в озорницу. – Он рассмеялся, взлохматил волосы рукой. – Тебе помочь?
– Нет, не надо. Я, наверное, найму кого-нибудь. – Ей хотелось, чтобы он ушел поскорее, перестал ворошить прошлое.
– Ну что же, раз мне не чем другим заняться, я помогу тебе. – Шейн снял кожаную куртку, бросил ее на сиденье мотоцикла. Под курткой на нем была светло-голубая майка, она плотно, как перчатка, облегала его мускулистое тело. Обращала на себя внимание надпись большими черными буквами: «Жизнь – это болото!» В низком вырезе майки были видны жесткие черные вьющиеся волосы. «А когда ему было восемнадцать, у него на груди был скромный островок волос», – вспомнилось Мэрл. Она была очень недовольна собой, пыталась отогнать от себя воспоминания и внезапно возникшие по их поводу чувства.
Шейн поднял на плечи рулон пластика и стал взбираться по склону к тому месту, где был смыт большой кусок земли вместе с диким кустарником, травой и цветами.
– Ты держи этот конец, – сказал он Мэрл, когда она подошла к нему.
Мэрл ухватилась за конец пленки, присела на корточки. Ей было видно, как Шейн, разматывая пленку, дошел до самого конца промоины. Здесь он отрезал оставшуюся часть пленки. Когда он возвращался к ней, она заметила, что он хромает.
– Что у тебя с ногой? – участливо спросила она.
Его реакция на ее невинный вопрос была несколько обескураживающей. Все чувства были написаны у него на лице.
– Ничего нового. Прошу выражать восхищение по поводу моего честного выполнения долга во Вьетнаме. Я получил там осколок в бедро.
Ответ Шейна ранил ее, но вместе с тем она испытывала искреннее сочувствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35