Нетрудно укать соседку или саму себя, рисующую сердечко на уроке математики. Но даже если мир превратится в одну огромную конфету в форме сердца с надписью: «Ты и я», это не значит, что мы должны раздавать на­право и налево обещания, которые не сдержим. Слово, начинающееся на «л», в интимной обстановке мо­жет оказаться очень опасным. Обычно я предпочитаю использовать его во фразе «я люблю тебя всего». То есть когда я правда люблю!
НАБЛЮДЕНИЯ
Держа руки в карманах куртки, по Мэдисон-авеню проходил Н, пытаясь казаться незаметным, но выгля­дел он необычно напряженным и озабоченным. В и Д целовались в книжном магазине «Шекспир и компа­ния» вблизи Нью-Йоркского университета - приколь­но! Б примеряла туфли у Сигерсона Моррисона в СоХо. С покупала в «Фетче» на Бликер-стрит очередной собачий комбинезон для своей обожаемой дворняж­ки. Дж и ее новая подруга Э хихикали в отделе жен­ской гигиены в магазине «Дуэйн-Рид». Детский сад! А закупал бэушные записи регги в крошечной лавоч­ке без названия на 3-ей Восточной улице. Ему же нуж­но что-то слушать в то время, когда он будет забивать на школу весь оставшийся семестр.
ВАШИ ПИСЬМА
Дорогая Сплетница!
Слышала, что торговца, который работал в пиццерии, взяли, и теперь ему приходится косить в парке под нарка и выдавать всех своих быв­ших клиентов.
-Донг
Дорогая Донг. Все это похоже на плохой сериал на Ти-эн-ти. На­деюсь, никто из наших друзей в нем не снимается. - Сплетница
Сами знаете, вы от меня без ума.
ВАША СПЛЕТНИЦА
Худощавый поэт из Вест-Сайда пробует вкус славы
По дороге в «Риверсайд» во втор­ник утром Дэн остановился у газетного киоска на углу 79-й и Бродвея, чтобы купить приложение к «Нью-Йоркеру», изданное по поводу Дня свя­того Валентина, и черный кофе, вкус которого был таким, словно его приготовили три года назад, но именно это ему и нравилось. На облож­ке был изображен Ноев ковчег, причаливший к пирсу в Нью-Йоркской гавани на фоне статуи Свободы. На борту ковчега красовалась надпись; «Корабль любви», и все звери, выстроившиеся на пирсе, держались за руки, целовались и щупа­ли друг друга. Это было очень забавно. Дэн по­стоял на углу, открыл страницу с содержанием и, пытаясь отыскать свою фамилию, дрожащими пальцами зажег «Кэмел» без фильтра. Вот она, в разделе стихотворений: Дэниел Хамфри, стра­ница сорок два, «Шлюхи». Он был в таком вос­торге, что забыл о сигарете, торчащей у него между губами. На странице сорок два находился рассказ Габриеля Гарсии Родеса «Amor con los Gatos» - «Любовь с кошками», занимающий четырнадцать страниц, и прямо в середине рас­сказа было напечатано стихотворение Дэна.
Сон с моих глаз стряхни, еще налей мне кофе, налей.
Что наделала ты, и стало еще больней.
Я вспоминал, пока бессонница не подкосила:
Ты брила голову, черное кружевное белье носила,
Шептала слова на ухо.
И все же ты шлюха...
На улице подмораживало, но от нервного воз­буждения на веках Дэна проступил пот, а во рту стало сухо, как в пустыне. Дэн выплюнул горя­щую сигарету па тротуар, закрыл журнал и убрал его в черную сумку, висящую у него на плече. Если бы он взглянул на страницу в конце журнала, где помещалась информация об авторах, то нашел бы следующее: «Дэниел Хамфри (стихотворе­ние, стр. 42) учащийся из Нью-Йорка. Это его первое опубликованное произведение». Но Дэн просто не мог больше листать журнал, когда сот­ни глаз вокруг пытались рассмотреть его и оста­навливались, чтобы прочитать его жестокое, злое стихотворение, в котором он был совершенно не уверен.
Дэн пошел по Бродвею в направлении школы, его руки ужасно тряслись. Если бы только он мог провернуть какое-нибудь дельце, например при­остановить процесс печати «Нью-Йоркера», по­хитив все гласные буквы. Тогда поздно ночью все вышедшие номера этого приложения были бы изъяты из киосков и возвращены в типогра­фию.
Да, если бы он был способен на такое.
- Здорово, пижон. - Дэн услышал за спиной знакомый самодовольный голос самого против­ного своего одноклассника из «Риверсайд». Дэн остановился, обернулся и увидел, как Чак Басе набрасывает на плечо всем известный темно-си­ний кашемировый шарф с монограммами и ухо­женными пальцами поправляет мелированные волосы.
- Прикольное стихотворение там в «Нью-Иоркере».
Он похлопал Дэна по плечу, и розоватые мо­нограммы на шарфе заблестели на солнце.
- Кто знал, что ты такой крутой?
Что, в последнее время в поведении Чака Басса появилось что-то голубоватое? Неужели? Мо­жет, так кажется только из-за того, что он сделал мелирование? И хотя он носил узкое кремовое шерстяное пальто от Ральфа Лорена и оранже­вые кожаные кроссовки «Прада», это вовсе не означало, что он перестал приставать на вече­ринках к беззащитным, напившимся вдрызг де­вицам. Возможно, это просто способ самовыра­жения.
Конечно же, с ориентацией у него все в порядке.
- Спасибо, - пробурчал Дэн, играя пластико­вой крышкой от стаканчика с кофе. Что, Чак со­бирался идти с ним до школы и обсуждать по пути его стихотворение? Тут зазвонил сотовый Дэна, спасая его от необходимости отвечать на пустые вопросы Чака о том, сколько и чего он принял до того, как написал это стихотворение, или о том, о чем обычно любил поговорить Чак Басе по до­роге в школу.
Дэн поднес телефон к уху. Чак еще раз похло­пал его по плечу и пошел дальше.
- Алло?
- Поздравляю, сын! - кричал по телефону Руфус. Его отец никогда не вставал с постели рань­ше восьми, поэтому Дэн впервые разговаривал с ним в такую рань. - Ты просто крут, настоя­щая публикация! И где! В самом, блин, «Нью-Йоркере».
Дэн усмехнулся, ему было немного стыдно. В пыльной коробке в чулане было припрятано множество исписанных тетрадей его отца со странными разрозненными стихами. Даже, несмотря на то, что он являлся редактором журнала для малоизвестных поэтов-битников, Руфус сам ни­когда не публиковался.
- И ты не поверишь, - продолжал Руфус, по вдруг голос его замер. Дэн услышал, как в туале­те сработал сливной бачок. Обычное явление. Отец разговаривал с ним, сидя в сортире.
Дэн допил кофе и ускорил шаг, направившись к 77-й улице. Если он не поторопится, то опозда­ет на химию. В этом, конечно, ничего плохого не было.
- Пап, ты еще там? - спросил он.
- Подожди, сын, - растерянно ответил Ру­фус. - Вот, теперь руки свободны.
В своем воображении Дэн рисовал, как отец вытирает руки о протертое красное полотенце, висевшее на двери в ванной, затем берет из-под волосатой подмышки свернутый трубочкой но­мер «Нью-Иоркера», чтобы снова прочитать сти­хотворение сына.
- Только что звонили председатели прием­ных комиссий из Колумбийского и Браунского университетов, чтобы сказать, как ты одарен, - объяснил Руфус. Он говорил как будто с набитым ртом, и Дэн услышал звук воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52