И не успокоюсь, пока не найду ее и ребенка.
На некоторое время Елена погрузилась в раздумья, затем неуверенно произнесла:
– Мы отыщем ее, и ты увидишь своего ребенка. Мы поселимся неподалеку, чтобы ты мог навещать их, когда захочешь.
– Елена, такая жизнь не по мне. Есфирь будет несчастна каждый раз, когда я останусь с тобой, а ты – когда я буду встречаться с ней.
– Тогда тебе придется выбрать между нами, – ответила Елена в полной уверенности, что выбор окажется в ее пользу.
– Я уже сделал выбор, любимая.
Елена подняла голову и бросила на Джованни безнадежный взгляд.
– Женившись на Есфирь, я навсегда связал с ней свою жизнь. Я люблю ее и никогда не оставлю.
Елена побледнела. Земля словно разверзлась у нее под ногами. Почти десять лет она ждала Джованни, а он сообщает ей, что любит другую! Безудержный гнев вспыхнул в ее сердце. Женщина медленно встала и произнесла дрожащим голосом:
– Это все, что ты хотел сказать?
Джованни растерялся. Он понимал отчаяние Елены, но не мог лгать ей, даже во имя собственной жизни.
– Поступай, как сочтешь нужным. Но я слишком люблю тебя, чтобы обманывать.
– Тогда подумай еще немного. Если передумаешь до завтрашнего полудня, когда солнце будет в зените, дай мне знать через тюремщика. Потом будет слишком поздно, и ты умрешь. И твою жену, ту, которую ты так любишь, тоже приговорят к смерти.
– Прошу тебя, Елена, даже если ты дашь мне погибнуть, не вымещай свою ревность на Есфирь и моем ребенке.
– Твоем ребенке! – вскричала Елена. – Да он еще даже не родился! Тогда как…
Елена внезапно умолкла и в последний раз посмотрела на Джованни.
– У тебя есть время до завтрашнего полудня, чтобы определиться, кого ты больше любишь!
Затем она вытащила из складок платья конверт и дрожащей рукой протянула его Джованни.
– Держи! Знаменитое письмо мессера Луцио, то, что стоило ему жизни! Я хранила пакет в надежде, что смогу вернуть его при встрече. Теперь мне представилась такая возможность!
Джованни уставился на большой желтый конверт со смесью любопытства и тревоги.
– Ты открывала его?
– Нет.
– Сохрани его. Тюремщик заберет его, если найдет. И, если мне суждено умереть, прошу тебя, ради нашей былой любви, передай его Папе. Только так я смогу почтить память учителя.
Елене хотелось швырнуть конверт ему в лицо. Отчаяние и ярость раздирали ее, но она сумела сдержаться. Женщина спрятала письмо в платье и взбежала по ступеням, не желая, чтобы бывший любовник заметил ее слезы.
На половине пути она остановилась, немного помешкала и обернулась.
– Я попрошу начальника охраны развязать тебе руки и дать письменные принадлежности. Если ты решишь жить со мной, напиши название любого философского труда на листке бумаги. Отдай его тому же человеку. Если я не получу записку до полудня, то уже ничего не смогу сделать ни для тебя, ни для твоей жены.
Елена бросила последний взгляд на любимого и поспешила прочь.
Едва дверь в подземелье захлопнулась, Джованни разрыдался. Его сердце разрывалось на части. Он знал, что не переменит своего решения. Это означало бы предать себя самого, любимых и близких, а также смысл всей жизни. И снова на ум юноши пришли слова Христа, которые напомнил ему старец Симеон: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» и «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
Согласится ли Елена помочь ему бежать вместе с Есфирь, понимая, что ей придется от него отказаться? Джованни не знал ответа на этот вопрос. Да и не ему нужно было на него отвечать. Он мог только ждать. Ждать и молиться.
Глава 88
На рассвете восьмого дня слабый лучик света проник сквозь отверстие в стене темницы и упал на лицо Джованни.
«Воскресенье», – подумал узник. Он знал, что скоро умрет. Он не передал сообщение через тюремщика, и Елена не пришла. Печаль переполняла душу Джованни, но он был спокоен. Он знал, что поступил правильно и не в силах изменить ход событий. Если судьбой ему уготовано сгореть на костре, что ж, пусть будет так. Джованни тревожился лишь о том, что произойдет с Еленой и Есфирь после его смерти. Он мог только вверить их в руки Господа и потому после визита Елены без устали молился Богу, чтобы Тот смягчил ее сердце и пришел на помощь брошенной в тюрьму Есфирь.
Тюремщик и два солдата вошли в подземелье и сняли с Джованни оковы. Затем повели его на площадь перед архиепископским дворцом, где уже был сложен костер.
Маленькая процессия прошла мимо православного храма, и Джованни услышал пение монахов. Образы из прошлой жизни на горе Афон промелькнули в его памяти. Вскоре его вытащили на середину площади, где уже собралась большая толпа. Некоторые глумились над несчастным, но большинство людей молчало, жалея его: они знали, что этого человека приговорили к смерти за убийство аристократа, которое он совершил, защищая честь женщины, и за бегство с галер. В конце площади, напротив дворца архиепископа, возвели трибуну. Сейчас она пустовала, но ожидалось, что губернатор, епископ и вся знать города займут там места, когда начнется казнь. Джованни подвели к сложенному костру и передали палачу.
* * *
В ту же минуту, за несколько лиг от места казни, Есфирь стало нехорошо, и она позвала на помощь. У нее не было никаких известий от Джованни, и она не знала, что происходит на другой стороне острова. Ночью у нее отошли воды, и теперь женщина лежала распростертая на полу тюремной камеры, куда ее бросили вместе с Сарой и дюжиной других евреек, выживших после резни.
Сара поспешила к хозяйке.
– Думаю, пора, – простонала Есфирь, задыхаясь. – Живот разрывается.
– Вставай! – закричала женщина по имени Ребекка. – Две из нас будут тебя держать, а две другие подхватят младенца. Я родила так всех своих восьмерых детей.
Есфирь с помощью Сары и еще одной узницы медленно поднялась на ноги и встала, прижавшись спиной к стене. Женщины поддерживали ее под руки.
* * *
Джованни медленно взошел по ступеням на помост, обложенный вязанками дров. Встал спиной к вбитому вертикально бревну, и стражники связали ему руки за спиной. Подошел священник, протянул смертнику крест для поцелуя и спросил, хочет ли несчастный исповедаться.
– Да, – тихо ответил Джованни.
Священник обратился в слух.
– Я прошу прощения у Бога за все те случаи, когда я не верил в Его милость и был недостоин Его любви.
Клирик удивился.
– Ты хочешь сознаться только в этом?
Джованни кивнул.
– Тогда я не могу дать тебе отпущение грехов. Твоя исповедь неискренна! Я знаю, ты совершил преступление, иначе суд не приговорил бы тебя к смерти!
– Я сказал о том, что отягощает мою совесть. А за все остальное пусть меня судит Всевышний, к счастью, Его суд не похож на людской.
– Значит, тебе нечего добавить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
На некоторое время Елена погрузилась в раздумья, затем неуверенно произнесла:
– Мы отыщем ее, и ты увидишь своего ребенка. Мы поселимся неподалеку, чтобы ты мог навещать их, когда захочешь.
– Елена, такая жизнь не по мне. Есфирь будет несчастна каждый раз, когда я останусь с тобой, а ты – когда я буду встречаться с ней.
– Тогда тебе придется выбрать между нами, – ответила Елена в полной уверенности, что выбор окажется в ее пользу.
– Я уже сделал выбор, любимая.
Елена подняла голову и бросила на Джованни безнадежный взгляд.
– Женившись на Есфирь, я навсегда связал с ней свою жизнь. Я люблю ее и никогда не оставлю.
Елена побледнела. Земля словно разверзлась у нее под ногами. Почти десять лет она ждала Джованни, а он сообщает ей, что любит другую! Безудержный гнев вспыхнул в ее сердце. Женщина медленно встала и произнесла дрожащим голосом:
– Это все, что ты хотел сказать?
Джованни растерялся. Он понимал отчаяние Елены, но не мог лгать ей, даже во имя собственной жизни.
– Поступай, как сочтешь нужным. Но я слишком люблю тебя, чтобы обманывать.
– Тогда подумай еще немного. Если передумаешь до завтрашнего полудня, когда солнце будет в зените, дай мне знать через тюремщика. Потом будет слишком поздно, и ты умрешь. И твою жену, ту, которую ты так любишь, тоже приговорят к смерти.
– Прошу тебя, Елена, даже если ты дашь мне погибнуть, не вымещай свою ревность на Есфирь и моем ребенке.
– Твоем ребенке! – вскричала Елена. – Да он еще даже не родился! Тогда как…
Елена внезапно умолкла и в последний раз посмотрела на Джованни.
– У тебя есть время до завтрашнего полудня, чтобы определиться, кого ты больше любишь!
Затем она вытащила из складок платья конверт и дрожащей рукой протянула его Джованни.
– Держи! Знаменитое письмо мессера Луцио, то, что стоило ему жизни! Я хранила пакет в надежде, что смогу вернуть его при встрече. Теперь мне представилась такая возможность!
Джованни уставился на большой желтый конверт со смесью любопытства и тревоги.
– Ты открывала его?
– Нет.
– Сохрани его. Тюремщик заберет его, если найдет. И, если мне суждено умереть, прошу тебя, ради нашей былой любви, передай его Папе. Только так я смогу почтить память учителя.
Елене хотелось швырнуть конверт ему в лицо. Отчаяние и ярость раздирали ее, но она сумела сдержаться. Женщина спрятала письмо в платье и взбежала по ступеням, не желая, чтобы бывший любовник заметил ее слезы.
На половине пути она остановилась, немного помешкала и обернулась.
– Я попрошу начальника охраны развязать тебе руки и дать письменные принадлежности. Если ты решишь жить со мной, напиши название любого философского труда на листке бумаги. Отдай его тому же человеку. Если я не получу записку до полудня, то уже ничего не смогу сделать ни для тебя, ни для твоей жены.
Елена бросила последний взгляд на любимого и поспешила прочь.
Едва дверь в подземелье захлопнулась, Джованни разрыдался. Его сердце разрывалось на части. Он знал, что не переменит своего решения. Это означало бы предать себя самого, любимых и близких, а также смысл всей жизни. И снова на ум юноши пришли слова Христа, которые напомнил ему старец Симеон: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» и «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
Согласится ли Елена помочь ему бежать вместе с Есфирь, понимая, что ей придется от него отказаться? Джованни не знал ответа на этот вопрос. Да и не ему нужно было на него отвечать. Он мог только ждать. Ждать и молиться.
Глава 88
На рассвете восьмого дня слабый лучик света проник сквозь отверстие в стене темницы и упал на лицо Джованни.
«Воскресенье», – подумал узник. Он знал, что скоро умрет. Он не передал сообщение через тюремщика, и Елена не пришла. Печаль переполняла душу Джованни, но он был спокоен. Он знал, что поступил правильно и не в силах изменить ход событий. Если судьбой ему уготовано сгореть на костре, что ж, пусть будет так. Джованни тревожился лишь о том, что произойдет с Еленой и Есфирь после его смерти. Он мог только вверить их в руки Господа и потому после визита Елены без устали молился Богу, чтобы Тот смягчил ее сердце и пришел на помощь брошенной в тюрьму Есфирь.
Тюремщик и два солдата вошли в подземелье и сняли с Джованни оковы. Затем повели его на площадь перед архиепископским дворцом, где уже был сложен костер.
Маленькая процессия прошла мимо православного храма, и Джованни услышал пение монахов. Образы из прошлой жизни на горе Афон промелькнули в его памяти. Вскоре его вытащили на середину площади, где уже собралась большая толпа. Некоторые глумились над несчастным, но большинство людей молчало, жалея его: они знали, что этого человека приговорили к смерти за убийство аристократа, которое он совершил, защищая честь женщины, и за бегство с галер. В конце площади, напротив дворца архиепископа, возвели трибуну. Сейчас она пустовала, но ожидалось, что губернатор, епископ и вся знать города займут там места, когда начнется казнь. Джованни подвели к сложенному костру и передали палачу.
* * *
В ту же минуту, за несколько лиг от места казни, Есфирь стало нехорошо, и она позвала на помощь. У нее не было никаких известий от Джованни, и она не знала, что происходит на другой стороне острова. Ночью у нее отошли воды, и теперь женщина лежала распростертая на полу тюремной камеры, куда ее бросили вместе с Сарой и дюжиной других евреек, выживших после резни.
Сара поспешила к хозяйке.
– Думаю, пора, – простонала Есфирь, задыхаясь. – Живот разрывается.
– Вставай! – закричала женщина по имени Ребекка. – Две из нас будут тебя держать, а две другие подхватят младенца. Я родила так всех своих восьмерых детей.
Есфирь с помощью Сары и еще одной узницы медленно поднялась на ноги и встала, прижавшись спиной к стене. Женщины поддерживали ее под руки.
* * *
Джованни медленно взошел по ступеням на помост, обложенный вязанками дров. Встал спиной к вбитому вертикально бревну, и стражники связали ему руки за спиной. Подошел священник, протянул смертнику крест для поцелуя и спросил, хочет ли несчастный исповедаться.
– Да, – тихо ответил Джованни.
Священник обратился в слух.
– Я прошу прощения у Бога за все те случаи, когда я не верил в Его милость и был недостоин Его любви.
Клирик удивился.
– Ты хочешь сознаться только в этом?
Джованни кивнул.
– Тогда я не могу дать тебе отпущение грехов. Твоя исповедь неискренна! Я знаю, ты совершил преступление, иначе суд не приговорил бы тебя к смерти!
– Я сказал о том, что отягощает мою совесть. А за все остальное пусть меня судит Всевышний, к счастью, Его суд не похож на людской.
– Значит, тебе нечего добавить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116