Они не спешили и, прежде чем спуститься в
долину, где паслось несколько десятков оленей, немало покрутились по
склону. Временами то один из них, то другой останавливался, принюхивался к
кочке мха или отбегал в сторону, ведя разведку. Когда же они наконец
спустились, то рассыпались в цепь с интервалами в сотню шагов и в таком
порядке рысью побежали вдоль низины.
На появление волков реагировали только те олени, которые оказались
непосредственно перед фронтом наступления. Стоило волкам приблизиться к
ним на расстояние пятидесяти - шестидесяти метров, как олени я фырканьем
поднимались на дыбы и отскакивали в сторону. Те, что похрабрее, затем
поворачивали обратно и с любопытством смотрели на проходящих волков,
однако большинство, не удостоив волков и взглядом, снова принимались за
пастьбу.
За час волки, а с ними и я, прошли не менее шести километров в
непосредственной близости от четырехсот оленей, и во всех случаях реакция
карибу была неизменной: полнейшее безразличие, пока волки далеко,
некоторый интерес, когда они подходят совсем близко, и отступление, если
столкновение кажется неизбежным. Ни панического бегства, ни страха!
До сих пор нам встречались преимущественно быки, но вскоре стало
попадаться много важенок и однолеток, и вот тут-то поведение волков резко
изменилось.
Один из них выгнал теленка из зарослей ивняка, тот выскочил на
открытое место в каких-нибудь двадцати шагах от волка; волк на мгновение
замер, а затем кинулся за олененком. У меня учащенно забилось сердце;
сейчас я наконец увижу, как волк режет оленя.
Не тут-то было. Волк жал изо всех сил, но не смог выиграть в
скорости; пробежав с полусотни метров, он прекратил погоню, затрусил
обратно и присоединился к товарищам.
Я не верил своим глазам: по всем законам олененок обречен и должен
погибнуть, если хоть десятая доля репутации волков ими действительно
заслужена!
Однако на протяжении последующего часа волки предпринимали по меньшей
мере двенадцать атак против телят-одиночек, против важенки с теленком, а
то и против целых групп важенок и однолеток, и каждый раз преследование
прекращалось, едва успев начаться.
Меня охватило сильнейшее раздражение - я пробежал десяток километров
по тундре и совершенно вымотался не для того, чтобы полюбоваться, как
свора волков валяет дурака!
Когда (в который раз!) волки оставили долину и побрели через гряду, я
воинственно двинулся следом. Уж не знаю, что я в тот момент намеревался
сделать - возможно, сам хотел добыть оленя, чтобы показать этим неучам,
как это делается.
Как бы то ни было, преисполненный отваги, я перемахнул через гребень
и попал прямо к волкам.
Они, по всей вероятности, остановились перевести дух, и мое
неожиданное появление было подобно разорвавшейся бомбе. Волки бросились
врассыпную. Прижав уши и вытянув хвосты трубой, они мчались, насмерть
перепуганные. Их панический бег сквозь разрозненные стада оленей вызвал
ответную реакцию. Массовая паника, которую я ожидал весь день, охватила
теперь по-настоящему перепуганных животных. Только (мне с горечью пришлось
констатировать этот факт) устрашили их не волки - их напугал я.
Конечно, с меня хватит, и я решительно повернул к дому. Когда до
становища оставалось несколько километров, я заметил бегущих навстречу
людей. Это была эскимоска и три мальчугана. Они были чем-то крайне
взволнованы. Все кричали, женщина размахивала тяжелым костяным ножом, а ее
сыновья потрясали копьями для охоты на оленей и ножами для снятия шкур.
Я в растерянности остановился. И тут до меня впервые дошел весь
трагикомизм моего положения - я был не только безоружен, но и абсолютно
наг. Где уж тут отразить атаку! А атака казалась неотвратимой, хотя я
понятия не имел, что могло привести эскимосов в такое бешенство. Но, как
говорится, осторожность - лучшая доблесть, и я из последних сил устремился
вперед, стараясь во что бы то ни стало обойти эскимосов. Это мне удалось,
но они продолжали преследование и не отставали от меня почти всю дорогу до
лагеря.
Там я наскоро влез в брюки, схватил винтовку и приготовился дорого
продать свою жизнь. К счастью, Утек и остальные мужчины вернулись как раз
в тот момент, когда разъяренная женщина со своей дьявольской командой
устремилась на меня; сражение было предотвращено.
Когда страсти улеглись, Утек рассказал, из-за чего разгорелся весь
сыр-бор. Один мальчуган, собирая ягоды, неожиданно увидел, как я, голый,
скачу по холмам вслед за волками. С круглыми от изумления глазами он
поспешил к матери и рассказал о необыкновенном явлении. Она, эта храбрая
душа, решила, что я не иначе как сошел с ума (эскимосы вообще считают, что
все белые весьма близки к этому) и собираюсь безоружный, в голом виде
напасть на стаю волков. Кликнув свой выводок и вооружившись чем попало,
она помчалась на выручку. До конца нашего пребывания в становище добрая
женщина относилась ко мне с такой заботой, смешанной с опаской, что я
почувствовал безмерное облегчение, когда распрощался с ней.
Не очень-то меня позабавило и замечание Утека, когда мы поплыли вниз
по реке и маленькое становище скрылось из виду.
- Очень жаль, - мрачно сказал он, - что ты снял штаны. По0моему, в
штанах ты бы ей больше понравился.
20
Меня крайне заинтересовало совершенно необьяснимое поведение стаи
волков на охоте за карибу возле эскимосского становища. И я по обыкновению
спросил об этом Утека. В своей терпеливой, мягкой манере он ещераз
попытался наставить меня на путь истинный.
Прежде всего, обьяснил он, здоровый взрослый олень легко обгоняет
волка; даже трехнедельный теленок способен обскакать почти любого волка,
разве что за исключением самого быстрого. Карибу это отлично знают и в
нормальных условиях не боятся волков. Волки тоже все прекрасно понимают и,
будучи очень смышленными, редко пытаются догнать здорового карибу - они
заранее уверены, что такое занятие окажется бессмысленной тратой сил.
Вместо этого, рассказал Утек, волки предпринимают систематическую
проверку состояния оленей, с тем чтобы выявить неполноценных. В больших
стадах такого рода испытания сводятся к тому, что волки вспугивают оленей
и гонят их достаточно долго, стараясь определить больных, раненых или
вообще слабых животных. Коль скоро такой инвалид обнаружен - все волки
устремляются за ним, стремясь зарезать. Если же в стаде не удалось выявить
слабых, преследование прекращается и волки пробуют счастья в другом стаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
долину, где паслось несколько десятков оленей, немало покрутились по
склону. Временами то один из них, то другой останавливался, принюхивался к
кочке мха или отбегал в сторону, ведя разведку. Когда же они наконец
спустились, то рассыпались в цепь с интервалами в сотню шагов и в таком
порядке рысью побежали вдоль низины.
На появление волков реагировали только те олени, которые оказались
непосредственно перед фронтом наступления. Стоило волкам приблизиться к
ним на расстояние пятидесяти - шестидесяти метров, как олени я фырканьем
поднимались на дыбы и отскакивали в сторону. Те, что похрабрее, затем
поворачивали обратно и с любопытством смотрели на проходящих волков,
однако большинство, не удостоив волков и взглядом, снова принимались за
пастьбу.
За час волки, а с ними и я, прошли не менее шести километров в
непосредственной близости от четырехсот оленей, и во всех случаях реакция
карибу была неизменной: полнейшее безразличие, пока волки далеко,
некоторый интерес, когда они подходят совсем близко, и отступление, если
столкновение кажется неизбежным. Ни панического бегства, ни страха!
До сих пор нам встречались преимущественно быки, но вскоре стало
попадаться много важенок и однолеток, и вот тут-то поведение волков резко
изменилось.
Один из них выгнал теленка из зарослей ивняка, тот выскочил на
открытое место в каких-нибудь двадцати шагах от волка; волк на мгновение
замер, а затем кинулся за олененком. У меня учащенно забилось сердце;
сейчас я наконец увижу, как волк режет оленя.
Не тут-то было. Волк жал изо всех сил, но не смог выиграть в
скорости; пробежав с полусотни метров, он прекратил погоню, затрусил
обратно и присоединился к товарищам.
Я не верил своим глазам: по всем законам олененок обречен и должен
погибнуть, если хоть десятая доля репутации волков ими действительно
заслужена!
Однако на протяжении последующего часа волки предпринимали по меньшей
мере двенадцать атак против телят-одиночек, против важенки с теленком, а
то и против целых групп важенок и однолеток, и каждый раз преследование
прекращалось, едва успев начаться.
Меня охватило сильнейшее раздражение - я пробежал десяток километров
по тундре и совершенно вымотался не для того, чтобы полюбоваться, как
свора волков валяет дурака!
Когда (в который раз!) волки оставили долину и побрели через гряду, я
воинственно двинулся следом. Уж не знаю, что я в тот момент намеревался
сделать - возможно, сам хотел добыть оленя, чтобы показать этим неучам,
как это делается.
Как бы то ни было, преисполненный отваги, я перемахнул через гребень
и попал прямо к волкам.
Они, по всей вероятности, остановились перевести дух, и мое
неожиданное появление было подобно разорвавшейся бомбе. Волки бросились
врассыпную. Прижав уши и вытянув хвосты трубой, они мчались, насмерть
перепуганные. Их панический бег сквозь разрозненные стада оленей вызвал
ответную реакцию. Массовая паника, которую я ожидал весь день, охватила
теперь по-настоящему перепуганных животных. Только (мне с горечью пришлось
констатировать этот факт) устрашили их не волки - их напугал я.
Конечно, с меня хватит, и я решительно повернул к дому. Когда до
становища оставалось несколько километров, я заметил бегущих навстречу
людей. Это была эскимоска и три мальчугана. Они были чем-то крайне
взволнованы. Все кричали, женщина размахивала тяжелым костяным ножом, а ее
сыновья потрясали копьями для охоты на оленей и ножами для снятия шкур.
Я в растерянности остановился. И тут до меня впервые дошел весь
трагикомизм моего положения - я был не только безоружен, но и абсолютно
наг. Где уж тут отразить атаку! А атака казалась неотвратимой, хотя я
понятия не имел, что могло привести эскимосов в такое бешенство. Но, как
говорится, осторожность - лучшая доблесть, и я из последних сил устремился
вперед, стараясь во что бы то ни стало обойти эскимосов. Это мне удалось,
но они продолжали преследование и не отставали от меня почти всю дорогу до
лагеря.
Там я наскоро влез в брюки, схватил винтовку и приготовился дорого
продать свою жизнь. К счастью, Утек и остальные мужчины вернулись как раз
в тот момент, когда разъяренная женщина со своей дьявольской командой
устремилась на меня; сражение было предотвращено.
Когда страсти улеглись, Утек рассказал, из-за чего разгорелся весь
сыр-бор. Один мальчуган, собирая ягоды, неожиданно увидел, как я, голый,
скачу по холмам вслед за волками. С круглыми от изумления глазами он
поспешил к матери и рассказал о необыкновенном явлении. Она, эта храбрая
душа, решила, что я не иначе как сошел с ума (эскимосы вообще считают, что
все белые весьма близки к этому) и собираюсь безоружный, в голом виде
напасть на стаю волков. Кликнув свой выводок и вооружившись чем попало,
она помчалась на выручку. До конца нашего пребывания в становище добрая
женщина относилась ко мне с такой заботой, смешанной с опаской, что я
почувствовал безмерное облегчение, когда распрощался с ней.
Не очень-то меня позабавило и замечание Утека, когда мы поплыли вниз
по реке и маленькое становище скрылось из виду.
- Очень жаль, - мрачно сказал он, - что ты снял штаны. По0моему, в
штанах ты бы ей больше понравился.
20
Меня крайне заинтересовало совершенно необьяснимое поведение стаи
волков на охоте за карибу возле эскимосского становища. И я по обыкновению
спросил об этом Утека. В своей терпеливой, мягкой манере он ещераз
попытался наставить меня на путь истинный.
Прежде всего, обьяснил он, здоровый взрослый олень легко обгоняет
волка; даже трехнедельный теленок способен обскакать почти любого волка,
разве что за исключением самого быстрого. Карибу это отлично знают и в
нормальных условиях не боятся волков. Волки тоже все прекрасно понимают и,
будучи очень смышленными, редко пытаются догнать здорового карибу - они
заранее уверены, что такое занятие окажется бессмысленной тратой сил.
Вместо этого, рассказал Утек, волки предпринимают систематическую
проверку состояния оленей, с тем чтобы выявить неполноценных. В больших
стадах такого рода испытания сводятся к тому, что волки вспугивают оленей
и гонят их достаточно долго, стараясь определить больных, раненых или
вообще слабых животных. Коль скоро такой инвалид обнаружен - все волки
устремляются за ним, стремясь зарезать. Если же в стаде не удалось выявить
слабых, преследование прекращается и волки пробуют счастья в другом стаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39