Нет, ей не хотелось, чтобы его выставили. Ей хотелось, чтобы он сам ушел.
Но она видела, как ее отец ведет его в главную гостиную, дружелюбно положив ему руку на плечо, и понимала, что с каждой секундой такая перспектива становилась все менее вероятной.
– Пойдем, дорогая. Тебе надо убрать вещи, – сказала Нэнси. – Папа позаботится о твоем мистере Хардвике.
Мать, казалось, была так довольна, так радовалась, что Найна не решилась еще раз заявить, что он не «ее» мистер Хардвик и никогда не был им.
Через двадцать минут она спустилась и застала Джозефа с Фэном за рюмкой, у пылающего камина. Рядом стояла огромная елка с вращающимся на макушке ангелом.
– Ага, – сказал Джозеф, – вот и ты, Найна. Мама велела растопить камин в малой гостиной. Там вы сможете уединиться, если тебе с Хардвиком…
– Папа, нам не нужно уединяться, – твердо заявила Найна. – Мне почти нечего сказать мистеру Хардвику…
У Фэна на мгновение раздулись ноздри.
– Это мы еще посмотрим, – сказал он, опуская рюмку, и встал.
– Молодец, – сказал Джозеф. – Ты не позволяй ей этих выходок, парень. Если терпеть, она тебя заставить ходит на задних лапках.
– Да, я уже заметил, – сказал Фэн с неопределенной улыбкой. – Пошли, Найна. – Он крепко взял ее под руку и вывел в прихожую.
Найна и не думала сопротивляться. Ее покинули силы: то, что происходило, было ужасней любых ее опасений.
Если она правильно все поняла, а она в этом почти не сомневалась, Джозеф оценил отличный покрой костюма Фэна и его самоуверенный вид и пришел к ошибочному мнению, будто Фэн – подходящий жених и достойная замена молодому Виккери. Ей оставался один только выход: раз и навсегда дать понять Фэну, что он ее не интересует. Тогда он наверняка уедет.
– Теперь куда? – спросил Фэн.
Найна указала на дверь по ту сторону прихожей, и Фэн подтолкнул ее в гостиную, освещенную пламенем камина и тесно уставленную мебелью, которая выделялась своими габаритами в оранжевом свете, заливавшем комнату.
– Так тебе почти нечего мне сказать? – произнес он, захлопнув дверь и навалившись на нее, как будто боялся, что Найна в панике выскочит из гостиной.
– Да, почти нечего. – Она начала крадучись отодвигаться от него. Вид у него был ужасно суровый, и у нее не вызвал доверия мрачный блеск его глаз, отражавших пламя камина.
– Ясно, – ответил Фэн. – В таком случае нам, наверное, лучше объясниться иным способом.
Нет, подумала Найна, когда он с не вызывавшим сомнения намерением шагнул к ней, нет, только не это.
И сразу же Найна утратила ясность мысли – он схватил ее в охапку, и у Найны осталось только желание осязать мужское тело, так тесно прижатое к ее телу.
Прикосновение губ Фэна дурманило и ошеломляло, как в тот раз, когда он целовал ее на аллее. Но теперь, когда они уже не кутались в теплые зимние пальто, прикосновение стало проникновенней, и у нее зашумело в ушах. Она чувствовала, как каждый дюйм его мускулистого тела прижимается к ее мягким изгибам, а когда его ладонь легла на шелковую блузку, прикрывавшую ее груди, разбушевавшийся отец уже не мог нагрянуть и оборвать эту минуту чарующей близости.
– Фэн, – шептала Найна, прижимаясь к нему бедрами и теряя голову от прикосновения теребивших ее пальцев. – Фэн… – Ее жажда была очевидной, но она не знала точно, чего же ей так хотелось, чего она с таким нетерпением ждала…
Вдруг, когда она поняла, что ни минуты больше не сможет выдержать этой незавершенности, Фэн отпустил ее.
– Вот так, – сказал он, – это развяжет тебе язык.
Так и получилось, однако не сразу. Найна обнаружила, что она в состоянии раскрыть рот, но голос ее не слушался. Впрочем, когда комната перестала вращаться и дар речи снова вернулся к ней, слова из ее уст хлынули потоком, как прорвавшаяся через плотину вода.
– Да, – сказала она, – развязало. Фэн Хардвик, ты, несомненно, самый грубый, самый самодовольный из всех мужчин, каких я только знала. И еще самый невыносимый тиран…
– Это, – перебил ее Фэн – не то, что я бы назвал извинениями. – Он крепче навалился спиной на дверь.
– Я и не думала извиняться. Почему я должна извиняться? Я же тебе заплатила за твои услуги, верно?
– Нет. Если соблюдать точность, то нет.
– Ах так? И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты приехал ко мне домой, только чтобы вернуть мне чек?
– А для чего же еще?
– Конечно, чтобы получить по более высокой таксе. – Она ужасно досадовала, что у нее срывается голос, но постаралась овладеть им. – Когда ты понял, что я попала впросак из-за твоих поцелуев, то решил, что меня можно и совсем общипать. Ты не женат, а мой отец – Джозеф Петрофф Третий, и это, кажется, тебя вполне устраивает. Ты поэтому увязался за мной, верно?
В камине треснуло полено, и Найна вдруг осознала, что они стоят в полумраке, злобно уставившись друг на друга. Не важно.
Фэн пошарил у себя за спиной, щелкнул выключателем, и комната озарилась светом, при котором уже ничего нельзя было скрыть. Найна прищурилась от слепящего света.
– Ты сможешь повторить это? – тихо спросил он.
– Нет, – ответила Найна, с опаской рассматривая проступившие на его лице резкие морщины. – Не стану повторять. Я сказала все, что было нужно. Пожалуйста, пропусти меня.
– Зачем? Чтоб ты побежала к своему достопочтенному папаше и все ему выболтала? Но он, знаешь ли, тебе не поверит.
– А вдруг поверит? – сказала Найна. Она чувствовала себя опустошенной, и, несмотря на тепло, идущее от огня, ей было холодно. – Ты не первый золотоискатель, которого он отправит восвояси.
– Спасибо за комплимент. – Фэн отвесил ей шутовской поклон. – Меня еще никто не обзывал золотоискателем.
– Выходит, я первая, – ответила Найна с притворной деликатностью. – Ты пропустишь меня или я должна визжать?
Он пожал плечами.
– Хочешь, я тебе на самом деле дам повод повизжать? Тогда у тебя получится гораздо более убедительно.
– Я хочу, – сказала Найна, не обращая внимания на явный вызов в его взгляде, – чтобы ты посторонился.
– Ты уверена?
– Конечно, уверена.
Фэн поджал губы, но сделал шаг назад и распахнул дверь. Пробегая мимо него, Найна расслышала, как он бормочет:
– Открой шторки, Найна, и посмотри правде в глаза.
Она остановилась на месте.
– Это как понимать?
– А так, что вместо того, чтобы гордиться тем, скольких мужчин можешь привлечь ты сама, с твоим заботливым, независимым и сильным характером, ты предпочла как медаль носить недоверие и думать самое худшее о каждом мужчине, который к тебе стремится. В один прекрасный день ты обнаружишь, что тебе уже никого не привлечь. Твой отец это понимает, даже если ты еще не поняла.
Найна чуть выше подняла подбородок и не ответила. Чего она сейчас не хотела слышать, так это что каким-то непостижимым образом ее отец и Фэн оказались союзниками, а значит, ее отличный план катастрофически обернулся против нее самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Но она видела, как ее отец ведет его в главную гостиную, дружелюбно положив ему руку на плечо, и понимала, что с каждой секундой такая перспектива становилась все менее вероятной.
– Пойдем, дорогая. Тебе надо убрать вещи, – сказала Нэнси. – Папа позаботится о твоем мистере Хардвике.
Мать, казалось, была так довольна, так радовалась, что Найна не решилась еще раз заявить, что он не «ее» мистер Хардвик и никогда не был им.
Через двадцать минут она спустилась и застала Джозефа с Фэном за рюмкой, у пылающего камина. Рядом стояла огромная елка с вращающимся на макушке ангелом.
– Ага, – сказал Джозеф, – вот и ты, Найна. Мама велела растопить камин в малой гостиной. Там вы сможете уединиться, если тебе с Хардвиком…
– Папа, нам не нужно уединяться, – твердо заявила Найна. – Мне почти нечего сказать мистеру Хардвику…
У Фэна на мгновение раздулись ноздри.
– Это мы еще посмотрим, – сказал он, опуская рюмку, и встал.
– Молодец, – сказал Джозеф. – Ты не позволяй ей этих выходок, парень. Если терпеть, она тебя заставить ходит на задних лапках.
– Да, я уже заметил, – сказал Фэн с неопределенной улыбкой. – Пошли, Найна. – Он крепко взял ее под руку и вывел в прихожую.
Найна и не думала сопротивляться. Ее покинули силы: то, что происходило, было ужасней любых ее опасений.
Если она правильно все поняла, а она в этом почти не сомневалась, Джозеф оценил отличный покрой костюма Фэна и его самоуверенный вид и пришел к ошибочному мнению, будто Фэн – подходящий жених и достойная замена молодому Виккери. Ей оставался один только выход: раз и навсегда дать понять Фэну, что он ее не интересует. Тогда он наверняка уедет.
– Теперь куда? – спросил Фэн.
Найна указала на дверь по ту сторону прихожей, и Фэн подтолкнул ее в гостиную, освещенную пламенем камина и тесно уставленную мебелью, которая выделялась своими габаритами в оранжевом свете, заливавшем комнату.
– Так тебе почти нечего мне сказать? – произнес он, захлопнув дверь и навалившись на нее, как будто боялся, что Найна в панике выскочит из гостиной.
– Да, почти нечего. – Она начала крадучись отодвигаться от него. Вид у него был ужасно суровый, и у нее не вызвал доверия мрачный блеск его глаз, отражавших пламя камина.
– Ясно, – ответил Фэн. – В таком случае нам, наверное, лучше объясниться иным способом.
Нет, подумала Найна, когда он с не вызывавшим сомнения намерением шагнул к ней, нет, только не это.
И сразу же Найна утратила ясность мысли – он схватил ее в охапку, и у Найны осталось только желание осязать мужское тело, так тесно прижатое к ее телу.
Прикосновение губ Фэна дурманило и ошеломляло, как в тот раз, когда он целовал ее на аллее. Но теперь, когда они уже не кутались в теплые зимние пальто, прикосновение стало проникновенней, и у нее зашумело в ушах. Она чувствовала, как каждый дюйм его мускулистого тела прижимается к ее мягким изгибам, а когда его ладонь легла на шелковую блузку, прикрывавшую ее груди, разбушевавшийся отец уже не мог нагрянуть и оборвать эту минуту чарующей близости.
– Фэн, – шептала Найна, прижимаясь к нему бедрами и теряя голову от прикосновения теребивших ее пальцев. – Фэн… – Ее жажда была очевидной, но она не знала точно, чего же ей так хотелось, чего она с таким нетерпением ждала…
Вдруг, когда она поняла, что ни минуты больше не сможет выдержать этой незавершенности, Фэн отпустил ее.
– Вот так, – сказал он, – это развяжет тебе язык.
Так и получилось, однако не сразу. Найна обнаружила, что она в состоянии раскрыть рот, но голос ее не слушался. Впрочем, когда комната перестала вращаться и дар речи снова вернулся к ней, слова из ее уст хлынули потоком, как прорвавшаяся через плотину вода.
– Да, – сказала она, – развязало. Фэн Хардвик, ты, несомненно, самый грубый, самый самодовольный из всех мужчин, каких я только знала. И еще самый невыносимый тиран…
– Это, – перебил ее Фэн – не то, что я бы назвал извинениями. – Он крепче навалился спиной на дверь.
– Я и не думала извиняться. Почему я должна извиняться? Я же тебе заплатила за твои услуги, верно?
– Нет. Если соблюдать точность, то нет.
– Ах так? И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты приехал ко мне домой, только чтобы вернуть мне чек?
– А для чего же еще?
– Конечно, чтобы получить по более высокой таксе. – Она ужасно досадовала, что у нее срывается голос, но постаралась овладеть им. – Когда ты понял, что я попала впросак из-за твоих поцелуев, то решил, что меня можно и совсем общипать. Ты не женат, а мой отец – Джозеф Петрофф Третий, и это, кажется, тебя вполне устраивает. Ты поэтому увязался за мной, верно?
В камине треснуло полено, и Найна вдруг осознала, что они стоят в полумраке, злобно уставившись друг на друга. Не важно.
Фэн пошарил у себя за спиной, щелкнул выключателем, и комната озарилась светом, при котором уже ничего нельзя было скрыть. Найна прищурилась от слепящего света.
– Ты сможешь повторить это? – тихо спросил он.
– Нет, – ответила Найна, с опаской рассматривая проступившие на его лице резкие морщины. – Не стану повторять. Я сказала все, что было нужно. Пожалуйста, пропусти меня.
– Зачем? Чтоб ты побежала к своему достопочтенному папаше и все ему выболтала? Но он, знаешь ли, тебе не поверит.
– А вдруг поверит? – сказала Найна. Она чувствовала себя опустошенной, и, несмотря на тепло, идущее от огня, ей было холодно. – Ты не первый золотоискатель, которого он отправит восвояси.
– Спасибо за комплимент. – Фэн отвесил ей шутовской поклон. – Меня еще никто не обзывал золотоискателем.
– Выходит, я первая, – ответила Найна с притворной деликатностью. – Ты пропустишь меня или я должна визжать?
Он пожал плечами.
– Хочешь, я тебе на самом деле дам повод повизжать? Тогда у тебя получится гораздо более убедительно.
– Я хочу, – сказала Найна, не обращая внимания на явный вызов в его взгляде, – чтобы ты посторонился.
– Ты уверена?
– Конечно, уверена.
Фэн поджал губы, но сделал шаг назад и распахнул дверь. Пробегая мимо него, Найна расслышала, как он бормочет:
– Открой шторки, Найна, и посмотри правде в глаза.
Она остановилась на месте.
– Это как понимать?
– А так, что вместо того, чтобы гордиться тем, скольких мужчин можешь привлечь ты сама, с твоим заботливым, независимым и сильным характером, ты предпочла как медаль носить недоверие и думать самое худшее о каждом мужчине, который к тебе стремится. В один прекрасный день ты обнаружишь, что тебе уже никого не привлечь. Твой отец это понимает, даже если ты еще не поняла.
Найна чуть выше подняла подбородок и не ответила. Чего она сейчас не хотела слышать, так это что каким-то непостижимым образом ее отец и Фэн оказались союзниками, а значит, ее отличный план катастрофически обернулся против нее самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22