Некоторые даже считали, что Содерини – единственный человек во Флоренции, который может не согласиться с Лоренцо. На самом деле Содерини и Лоренцо вполне слаженно сотрудничали во всем, и их дружеские разногласия поддерживались ими лишь для видимости, чтобы не разрушать в глазах флорентийцев приятную иллюзию республиканской свободы.
Затем Содерини обратился ко мне:
– Наши давние соперники Пацци делают ему авансы, и, как мне кажется, с успехом.
– Медичи были банкирами Папы еще со времен Козимо, когда все только начиналось, – ответил я. – Неужели Сикст и вправду захочет нарушить проверенное временем соглашение? Для пап, как и для Медичи, эта система была прибыльной.
– К тому же Сикст поглощен внешней политикой, – добавил Федериго.
Это был пожилой знатный вельможа, известный как талантливый военачальник и покровитель наук и искусств. Его дворец в Урбино по слухам был прекраснейшим во всей Италии, а его библиотека соперничала даже с библиотекой Медичи. Он был такого же телосложения, как я: худой, мускулистый и недурен собой – если смотреть слева, потому что справа у него не было глаза и лицо было рассечено шрамом, полученным еще в юности на турнире. Я знал, что это человек чести, который всегда держит слово, и все же не доверял ему до конца. В своей жажде не проиграть ни одну битву, он, бывало, вел осаду города, в результате которой гибли самые слабые жители – женщины и дети. Мне это казалось немыслимым – заставлять страдать женщин и детей, чтобы нанести поражение мужчинам. Что бы ты ни делал, нужна взаимная готовность обеих сторон, чтобы не отыгрываться на тех, кто слабее.
Федериго продолжил:
– Папа намерен выступить в поддержку крестового похода против турок, способствовать укреплению церковной власти во Франции, где Людовик XI добивается независимости французской церкви, и поддержать борьбу за воссоединение русской церкви с римской.
– Вы забыли упомянуть самое важное: содействовать интересам своих племянников, – сухо добавил Лоренцо. – Вот чего я больше всего боюсь! Как бы он не вздумал отдать Флоренцию под власть какого-нибудь бездарного дурака из числа своих родственников.
– А какая проблема на первом месте сейчас? – спросил я, зная, что она есть, иначе бы Лоренцо за мной не послал.
Сцепив руки за спиной, я ждал ответа, вглядываясь в каждого из присутствующих по очереди. Угловатое лицо Лоренцо выражало холодную сосредоточенность, хотя губы были сердито сжаты. Содерини, круглолицый мужчина зрелого возраста, то и дело бросал быстрые взгляды на Лоренцо. Понять, что думает Федериго Монтрефельто, было сложнее, потому что его чувства выражала только одна половина его лица, и ему приходилось поворачивать голову, чтобы здоровым глазом видеть находящегося перед ним человека. Казалось, что он про себя чему-то радуется.
– Вольтерране бунтуют, – сообщил Содерини.
– Проблема в квасцовых рудниках, – пояснил Лоренцо гнусавым, размеренным голосом. – В деньгах и квасцовых рудниках. Банк Медичи обеспечил капиталом тех, кто получил разрешение разрабатывать месторождения, обнаруженные несколько лет назад. За это подряд на добычу квасцов перешел к консорциуму из трех флорентийцев, трех сиенцев и двух вольтерран. Разумеется, эти флорентийцы – мои люди. Теперь же месторождения доказали свою прибыльность. И вольтерране при поддержке своего города требуют увеличить их долю от прибылей.
– В таком деле никогда не обходится без взяток, – произнес Содерини, расхаживая вокруг нас. – Подрядчики вынесли этот вопрос на суд Синьории. Из разговора с ними я знаю, что Синьория проголосует за то, чтобы прибыль шла в главную казну всего флорентийского государства.
– Это вольтерранам не понравится, – заметил я. – Им нужны деньги для Вольтерры.
– На это мы и рассчитываем. Они взбунтуются, и тогда я немедленно выступлю с войском, чтобы подавить мятеж, – небрежно ответил Федериго.
Он происходил из знаменитого рода военных, где все были предводителями наемных армий кондотьеров. На войнах он сделал свое состояние.
– Если действовать быстро, то победа будет в кармане, а моя армия уже готова к бою!
– Постойте. Вы хотите сказать, вольтерране еще не взбунтовались? – потрясенно переспросил я.
– Взбунтуются, – ответил Лоренцо, пронзительно посмотрев на меня.
Они с Федериго обменялись многозначительными взглядами.
– Их роптаниям и угрозам нет конца. Это заядлые мятежники. Они давно ищут предлога, чтобы заявить о своей независимости. Думают, я слишком молод, чтобы действовать решительно, и постараюсь договориться с ними по-хорошему из-за моей «слабости».
– Синьор Лоренцо, никто из тех, кто когда-либо встречался с вами, не посмеет усомниться в вашей силе! – воскликнул я.
– Выступая в Синьории, я выскажу мнение, что демонстрация силы не нужна и только раздразнит вольтерран, – кивнув, произнес Содерини. – Я буду рекомендовать прибегнуть к примирительным мерам. Я напомню Синьории старую поговорку: «Худой мир лучше доброй ссоры». Это выгодно оттенит смелость и предприимчивость Лоренцо, публично продемонстрирует его решительность и дальновидность.
– Вольтерране послужат хорошим примером того, что случается с теми, кто противится моей власти, – с некоторым удовлетворением заявил Лоренцо. – Это будет уроком для всех городов, находящихся под властью Флорентийской республики. Я не допущу, чтобы Флоренция потеряла территории, которые с таким трудом присоединял мой дед! Я докажу, что достоин его наследия, и укреплю флорентийские границы! А Сикст увидит, что у меня хватит средств, чтобы не дрогнув выставить боеспособную армию на защиту своих интересов. Он поймет намек.
– Так ли это необходимо? Сколько вольтерран погибнет, чтобы доказать вашу правоту? – рассерженно спросил я.
– Не более, чем необходимо, – пожал плечами Лоренцо и повернулся ко мне. – Вы отправитесь с Федериго, Бастардо.
– Я не буду убивать невинных людей, – буркнул я. – Эта часть моей жизни закончилась!
– Есть люди, которых я мог бы вызвать во Флоренцию, и уж они-то позаботятся, чтобы закончилась вся ваша жизнь! – рявкнул Медичи.
Я холодно смерил Лоренцо спокойным взглядом, и он, смягчившись, положил руку на мое плечо и крепко сжал его.
– К тому же я не прошу вас убивать, мой дорогой Лука. Вы будете делать то, что вам так хорошо удается: послушать, что говорят на улицах, прощупать настроения в народе. Будете сообщать мне о происходящем. Будете моими глазами и ушами в Вольтерре. Поймут ли они преподанный им урок? Я хочу это знать. Я отзову армию, как только они покорятся. На самом деле вы поможете мне свести потери к минимуму.
– Я не буду сражаться против вольтерран, – возразил я. – Надеюсь, вы это поняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Затем Содерини обратился ко мне:
– Наши давние соперники Пацци делают ему авансы, и, как мне кажется, с успехом.
– Медичи были банкирами Папы еще со времен Козимо, когда все только начиналось, – ответил я. – Неужели Сикст и вправду захочет нарушить проверенное временем соглашение? Для пап, как и для Медичи, эта система была прибыльной.
– К тому же Сикст поглощен внешней политикой, – добавил Федериго.
Это был пожилой знатный вельможа, известный как талантливый военачальник и покровитель наук и искусств. Его дворец в Урбино по слухам был прекраснейшим во всей Италии, а его библиотека соперничала даже с библиотекой Медичи. Он был такого же телосложения, как я: худой, мускулистый и недурен собой – если смотреть слева, потому что справа у него не было глаза и лицо было рассечено шрамом, полученным еще в юности на турнире. Я знал, что это человек чести, который всегда держит слово, и все же не доверял ему до конца. В своей жажде не проиграть ни одну битву, он, бывало, вел осаду города, в результате которой гибли самые слабые жители – женщины и дети. Мне это казалось немыслимым – заставлять страдать женщин и детей, чтобы нанести поражение мужчинам. Что бы ты ни делал, нужна взаимная готовность обеих сторон, чтобы не отыгрываться на тех, кто слабее.
Федериго продолжил:
– Папа намерен выступить в поддержку крестового похода против турок, способствовать укреплению церковной власти во Франции, где Людовик XI добивается независимости французской церкви, и поддержать борьбу за воссоединение русской церкви с римской.
– Вы забыли упомянуть самое важное: содействовать интересам своих племянников, – сухо добавил Лоренцо. – Вот чего я больше всего боюсь! Как бы он не вздумал отдать Флоренцию под власть какого-нибудь бездарного дурака из числа своих родственников.
– А какая проблема на первом месте сейчас? – спросил я, зная, что она есть, иначе бы Лоренцо за мной не послал.
Сцепив руки за спиной, я ждал ответа, вглядываясь в каждого из присутствующих по очереди. Угловатое лицо Лоренцо выражало холодную сосредоточенность, хотя губы были сердито сжаты. Содерини, круглолицый мужчина зрелого возраста, то и дело бросал быстрые взгляды на Лоренцо. Понять, что думает Федериго Монтрефельто, было сложнее, потому что его чувства выражала только одна половина его лица, и ему приходилось поворачивать голову, чтобы здоровым глазом видеть находящегося перед ним человека. Казалось, что он про себя чему-то радуется.
– Вольтерране бунтуют, – сообщил Содерини.
– Проблема в квасцовых рудниках, – пояснил Лоренцо гнусавым, размеренным голосом. – В деньгах и квасцовых рудниках. Банк Медичи обеспечил капиталом тех, кто получил разрешение разрабатывать месторождения, обнаруженные несколько лет назад. За это подряд на добычу квасцов перешел к консорциуму из трех флорентийцев, трех сиенцев и двух вольтерран. Разумеется, эти флорентийцы – мои люди. Теперь же месторождения доказали свою прибыльность. И вольтерране при поддержке своего города требуют увеличить их долю от прибылей.
– В таком деле никогда не обходится без взяток, – произнес Содерини, расхаживая вокруг нас. – Подрядчики вынесли этот вопрос на суд Синьории. Из разговора с ними я знаю, что Синьория проголосует за то, чтобы прибыль шла в главную казну всего флорентийского государства.
– Это вольтерранам не понравится, – заметил я. – Им нужны деньги для Вольтерры.
– На это мы и рассчитываем. Они взбунтуются, и тогда я немедленно выступлю с войском, чтобы подавить мятеж, – небрежно ответил Федериго.
Он происходил из знаменитого рода военных, где все были предводителями наемных армий кондотьеров. На войнах он сделал свое состояние.
– Если действовать быстро, то победа будет в кармане, а моя армия уже готова к бою!
– Постойте. Вы хотите сказать, вольтерране еще не взбунтовались? – потрясенно переспросил я.
– Взбунтуются, – ответил Лоренцо, пронзительно посмотрев на меня.
Они с Федериго обменялись многозначительными взглядами.
– Их роптаниям и угрозам нет конца. Это заядлые мятежники. Они давно ищут предлога, чтобы заявить о своей независимости. Думают, я слишком молод, чтобы действовать решительно, и постараюсь договориться с ними по-хорошему из-за моей «слабости».
– Синьор Лоренцо, никто из тех, кто когда-либо встречался с вами, не посмеет усомниться в вашей силе! – воскликнул я.
– Выступая в Синьории, я выскажу мнение, что демонстрация силы не нужна и только раздразнит вольтерран, – кивнув, произнес Содерини. – Я буду рекомендовать прибегнуть к примирительным мерам. Я напомню Синьории старую поговорку: «Худой мир лучше доброй ссоры». Это выгодно оттенит смелость и предприимчивость Лоренцо, публично продемонстрирует его решительность и дальновидность.
– Вольтерране послужат хорошим примером того, что случается с теми, кто противится моей власти, – с некоторым удовлетворением заявил Лоренцо. – Это будет уроком для всех городов, находящихся под властью Флорентийской республики. Я не допущу, чтобы Флоренция потеряла территории, которые с таким трудом присоединял мой дед! Я докажу, что достоин его наследия, и укреплю флорентийские границы! А Сикст увидит, что у меня хватит средств, чтобы не дрогнув выставить боеспособную армию на защиту своих интересов. Он поймет намек.
– Так ли это необходимо? Сколько вольтерран погибнет, чтобы доказать вашу правоту? – рассерженно спросил я.
– Не более, чем необходимо, – пожал плечами Лоренцо и повернулся ко мне. – Вы отправитесь с Федериго, Бастардо.
– Я не буду убивать невинных людей, – буркнул я. – Эта часть моей жизни закончилась!
– Есть люди, которых я мог бы вызвать во Флоренцию, и уж они-то позаботятся, чтобы закончилась вся ваша жизнь! – рявкнул Медичи.
Я холодно смерил Лоренцо спокойным взглядом, и он, смягчившись, положил руку на мое плечо и крепко сжал его.
– К тому же я не прошу вас убивать, мой дорогой Лука. Вы будете делать то, что вам так хорошо удается: послушать, что говорят на улицах, прощупать настроения в народе. Будете сообщать мне о происходящем. Будете моими глазами и ушами в Вольтерре. Поймут ли они преподанный им урок? Я хочу это знать. Я отзову армию, как только они покорятся. На самом деле вы поможете мне свести потери к минимуму.
– Я не буду сражаться против вольтерран, – возразил я. – Надеюсь, вы это поняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156