– Я не могла сказать тебе о своих чувствах! Я ведь была замужем. А Ринальдо был добрым человеком! – Она потянула вверх мою тунику.
Я позволил снять ее с меня и вернулся к ее волосам, которые так мягко лежали в ладони, будто чистейший шелк. Она дрожащими руками расстегнула мой жилет, и я стряхнул его на пол. Я покончил с ее заколками, и волосы рассыпались каштаново-рыже-черной волной, пахнув ароматом сирени, лимона, росы и всего прекрасного, что Бог или человек когда-либо создавали на земле. Я опьянел от счастья. У меня подкашивались колени, пересохло во рту, и комната кружилась перед глазами.
– Слишком много всего, – хрипло проговорил я. – Ты – это слишком…
– Хочешь остановиться?
– Нет, я не это имел в виду. Но ты так прекрасна! – воскликнул я.
– Я знаю, что ты имел в виду, – улыбнулась она, чуть не погубив меня своей улыбкой.
– Я больше не могу ждать, – прошептал я и потянулся к пуговицам ее платья.
– Тогда не жди, – ответила она и помогла мне снять пышное платье, а потом и шелковую сорочку.
И вот наконец она предстала передо мной, миниатюрная и ослепительно прекрасная, совсем такая, какой я ее представлял последние четыре года. Дрожащими руками я подхватил ее и отнес на кровать. Я еще никогда не касался столь нежной и благоухающей кожи. Ее тело сводило меня с ума, я не удержался и провел языком по изгибу ее плеча. Она оторвалась от меня, только чтобы улыбнуться.
– Я всегда говорила себе, что если мы будем вместе, если мне выпадет на долю такая Божья милость и я окажусь в твоих объятиях, то буду всегда говорить тебе «да». Всегда! Что я ничего для тебя не буду жалеть, ни в чем никогда не откажу. Что ж, я говорю тебе «да», Лука Бастардо!
И она снова произнесла «да» одиннадцать месяцев спустя, когда мы поженились. И она всегда говорила мне «да», все годы, пока мы счастливо жили в браке. И это были самые счастливые годы моей жизни.
ГЛАВА 23
Жизнь наша с Маддаленой потекла, как бурные воды Арно. Блеску и могуществу Флоренции под властью Лоренцо де Медичи пришел конец. Мы справили свадьбу на пике могущества и влияния Флоренции, а потом зажили вместе в счастливом неведении о том, какие события разворачиваются вокруг. И я не замечал знаков, которые мне подбрасывал насмешник Бог, пока не стало слишком поздно. Случилась трагедия, и я потерял все, что мне было дорого. В скором времени я поплачусь и собственной жизнью. Такова цена за то, что я долгое время пропускал мимо ушей Божий смех. Возможно, мне было предназначено судьбой: смотреть и проходить мимо. Возможно, я был не создан для того, чтобы моя жизнь вплелась в общую ткань человеческого существования. Все-таки я уродец, взращенный серыми камнями Флоренции и жестокой рекой, непредсказуемым Арно. Возможно, дар долголетия заключается только в том, что ты созерцаешь эту жизнь чуточку дольше, чем другие. А когда я захотел сделать что-то большее, чем просто созерцать, для Бога-насмешника это послужило новой забавой.
В самом начале нашей семейной жизни Маддалена глубоко меня потрясла. Я с привычной бодростью проснулся в нашей постели и потянулся к ней, ведь она всегда была послушна моим желаниям и принимала их с благодарностью. Но тут постель оказалась пуста. Маддалена исчезла.
– Маддалена? – позвал я. – Маддалена?
Ответом на мой зов было только молчание, и сердце в груди заколотилось в лихорадочном ритме. Я выскочил из постели и бросился заглядывать во все комнаты. Я носился по дворцу, не обращая внимания на свою наготу, и выкрикивал ее имя. Внезапно я вспомнил о последствиях выбранной любви: я ее потеряю. Я потеряю ее. Неужели это уже случилось? Так скоро?
– Маддалена! – надрывался я.
– Успокойтесь, синьор, – выглянул из гостиной повар, – она ушла со своей служанкой. Кажется, на рынок.
– Вы уверены? – спросил я, с трудом переводя дыхание. – С ней ничего не случилось плохого, она вернется?
– Плохо будет только вашему карману, – сдавленно фыркнул повар. – Мне знакомо это выражение на лице, когда женщина твердо решила хорошенько порастрясти мужнины денежки. Поэтому я и не женюсь. Женщины влетают в копеечку.
– Я должен был пойти с ней!
– Что ж, тогда вы можете пойти за ней и найти ее на рынке. Только сначала… э… оденьтесь. – Повар закатил глаза.
Не прошло и часа, как она вернулась. Руки ее были заняты покупками, и следом шли еще две женщины и ребенок. К тому времени я уже оделся и выбежал встретить ее у двери. Меня переполняла такая радость от ее благополучного возвращения, что я схватил ее в охапку и расцеловал так, словно она отсутствовала целый год. Моя пылкая радость вызвала у женщин хохот, и Маддалена, покраснев, отодвинулась.
– Лука, это мои хорошие подруги и бывшие золовки, Алессандра и Розария, а также дочь Розарии Мария, – сообщила она.
Мы поздоровались.
– Добро пожаловать, – сказал я, даже не глядя на них, потому что меня не интересовал никто, кроме Маддалены. – Давай-ка мне свои свертки, Маддалена. Позволь мне помочь тебе!
Я выхватил у нее покупки и свалил поверх предметов, которые уже и так еле держала служанка. Служанка топнула ногой и недовольно заворчала.
– Все хорошо! Со мной все в порядке, Лука, правда, – пробормотала Маддалена.
Она протянула свою накидку горничной и попросила подруг сделать то же самое.
– Розария и Алессандра решили меня навестить, а я хотела, чтобы ты посмотрел Марию. Она себя неважно чувствует, вот уже больше недели как ей нездоровится.
– Ей лучше показаться врачу, – ответил я и поцеловал Маддалену в губы.
Мне не терпелось поскорее выпроводить ее подруг и снова остаться вдвоем. Прошло, по меньшей мере, несколько часов с тех пор, как я занимался любовью с женой.
– Да, девочке нужен врач, – ответила Маддалена, выгнув тоненькую бровь.
– Я… э… сейчас не занимаюсь этим. Я хочу лишь быть с тобой, – честно признался я.
– Вижу, вижу, – сказала она, бросив мне многозначительный взгляд.
– Ты не хочешь, чтобы я был с тобой?
– Розария, Алессандра, я попрошу горничную провести вас в гостиную. Мы с Лукой сейчас придем, – с улыбкой обратилась Маддалена к подружкам.
Они ушли в комнаты, лукаво посмеиваясь, что мне показалось несколько непристойным. Маддалена смерила меня строгим взглядом.
– Лука, мы же не можем все время так жить, затворившись от всех в твоем дворце!
– Мы можем купить новый дворец, если этот тебе не нравится, – ответил я, нежно убрав ей волосы с плеча, чтобы погладить его.
Ее кожа была такой нежной, упругой и благоухающей, что даже сейчас, сидя в этой каменной келье, обожженный, избитый и пораженный гангреной, я чувствую возбуждение, которое вызывал во мне этот аромат.
– Это чудесный дворец, тебе подарил его сам Папа, и я не вижу нужды тратиться на новый, – фыркнула она. – Это же расточительство!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156