— вытаращилась на нее Катерина.
— Догадалась… — тонко улыбнулась Ирина. — Ну и что? Чем закончился твой самоанализ и исправление ошибок?
— Он сказал, что будет считать часы до нашей встречи! Мы с ним завтра встречаемся угадай где?
— В кабинете психоаналитика?
— А вот и не угадала! В зоопарке! Он зверей любит, особенно бегемотов.
Катерина готова была обнять весь мир, спать она и не собиралась и Ирине пришлось буквально выталкивать подругу из постели.
— Катя, нам завтра рано вставать, угомонись ради Бога!
— Ты не горюй, — вдруг переменила тему Катя. — Шурик тоже умный. Он обязательно вернется.
— Я знаю, — тихо ответила Ирина. — Я так соскучилась по нему!
14
Мать двигалась по комнате бесшумно, но Валерка все равно проснулся от топота в коридоре. Опять соседский Илюшка носится по коридору общежития, как угорелый. Сколько раз Валерка угрожал этому мелкому, что переломает ему ноги, тот все равно каждое утро начинал с того, что принимался бегать из конца в конец по дощатому настилу, пока его не отлавливала мамаша и не отводила в детский сад. Остальные соседи хотя и не считались с теми, кто по утрам не спешил вставать, ногами не топали и лишний шум не поднимали. Общага жила обычной жизнью: слышались разговоры, хлопанье дверей, в кухне гремели посудой и обсуждались утренние новости — привычные звуки коммунальной жизни, к которым Валерка давно уже привык. Глаза он решил не открывать, чтобы мать думала, что он спит и не дергала его зазря. Вот сейчас она уйдет на работу и можно будет поспать еще. Он стал переворачиваться на другой бок, чтобы поудобнее устроиться, левая рука под ним онемела и хотелось сменить положение. Мать как раз собралась выходить из комнаты и оглянулась. Каким-то образом она догадалась, что сын не спит.
— Валерик, хватит притворяться, вставай уже. Сегодня поедешь к дяде Жорику, поможешь ему. Хоть какие-то деньги заработаешь, лоботряс. Сколько можно на материной шее сидеть, захребетник чертов!
Мать ругала его беззлобно, скорее по привычке. С тех пор как Валерка, едва закончив девятый класс, перевелся в вечернюю школу, но довольно быстро был оттуда изгнан, мать всегда разговаривала с ним подобным тоном. Парню уже семнадцать, мог бы по мере сил вносить свой вклад в семью, а он только бока отлеживает до обеда, а потом где-то шатается до глубокой ночи. Иногда ей удавалось заставить его все-таки заняться делом. Муж ее подружки Маринки, автослесарь Жорик, жалел и ее, и Валерку — пускал парня в авторемонтную мастерскую мыть машины и платил какую-то мелочь. На более серьезные дела у Валерки мозгов не хватало — так считали и мать, и тетя Маринка, и дядька Жорик, и все соседи, и учителя из обеих школ. Валерка затаил на них на всех обиду и мечтал, что когда разбогатеет, утрет им всем нос. Он много раз обдумывал, как он это сделает, но каждый раз забывал, что же он придумал в прошлый раз. Это было даже хорошо. Потому что каждый раз можно было придумать что-нибудь новое. То он подъезжает к общаге на собственном белом «мерсе», то его выбирают от района в депутаты, то у него собственный ларек, где полным-полно жвачек и «Пепси-колы». А еще, говорят, очень выгодно копать могилы на кладбище, только туда очень трудно попасть, надо знакомства иметь. Еще неплохо инкассатором работать, у них деньги мешками каждый день. Не может такого быть, чтобы хоть один мешок нельзя было припрятать. О чем бы Валерка не мечтал, он всегда был богатый и успешный, а все эти дядьки, тетки, мамка и соседи просили у него прощение за то, что вовремя не разглядели, какой Валерик молодец.
— Ладно, щас встану, — пробурчал он и натянул на голову одеяло. Мать вернулась через пять минут и сорвала с него одеяло.
— Вставай, чудо-юдо. Если не принесешь сегодня денег, завтра жрать не дам. Понял? — мать уже начала раздражаться и Валерка решил ее не сердить. А то могла врезать так, что мало не покажется.
— Иду, иду… — он нехотя вылез из-под одеяла и потянулся так, что захрустели суставы.
Когда он спустил с дивана ноги, мать мельком глянула и заорала:
— Когда же ты ноги свои помоешь, паразит? И в чистую постель с такими ногами!
Валерка быстро спрятал ноги под диван. Он терпеть не мог мыться. И даже когда мать чуть ли не палкой загоняла его в ванную, ожесточенно драил голову и грудь — то, что находилось поближе. Остальные части тела были ниже, силы его иссякали уже на животе, поэтому ноги он фактически не мыл. Считал — вода по ним и так стекает. Хватит с них. И сразу надевал носки. Не станет же мать снимать с него носки и проверять — чистые ноги или грязные.
Когда мать наконец ушла и Валерка решил уже ехать в авторемонтную мастерскую, на улице у подъезда его остановил Замок. Интересно, как он догадался, что Валерка сейчас выйдет из дому? Всегда его находит, где бы он не был. Как будто следит за ним. Хотя вряд ли. Замок человек занятой, не станет он такой дребеденью заниматься — выслеживать младшего приятеля.
— Куда пилишь, дефективный?
— Мать велела к Жорику ехать, деньги нужны.
— Ну ты точно ни хрена не соображаешь, — рассмеялся Замок. — Мало я тебе отвалил?
— Так мать велела…
— И ты будешь спину гнуть на этих козлов? Давай лучше в бар заглянем, посидим нормально. А вечером пойдешь да наваришь, придурок.
И то правда. На кой к Жорику тащиться, когда деньги и так есть? Валерик как-то не привык еще, что деньги у него теперь были постоянно. Но одно дело заработать их у Жорика и совсем другое получить их от Замка. Деньги от Жорика он отдавал матери, а она уже выделяла ему на мороженое или на «Пепси-Колу». А деньги от Замка приходилось прятать, потому что они были другие. Валерка так и называл их — другие. Он и тратил их неохотно, пару раз сходил в кино и посидел с Замком в баре.
— Слушай, Валерка, а как тебе машины доверяют мыть? — поинтересовался Замок. — Ты же их покарябать можешь. Если бы у меня была тачка, я бы тебе ее ни за что не доверил.
— Я из шланга мою, — буркнул Валерка и обиделся на Замка. Потому что очень гордился своими длинными ногтями и дорожил ими, и если кто-то выражал свое удивление или того хуже — насмехался над его гордостью, он того начинал не любить.
В баре посидели хорошо, пива попили, поболтали, Замок рассказывал всякие интересные истории из тюремной жизни, хвастался, какой он крутой и жаловался, что за сережки, которые ему принес в последний раз Валерка, барыга мало отвалил бабла. Валерка уже слышал это, потому что и ему Замок в тот раз дал немного денег. В прошлые разы было больше. И когда он спросил у старшего друга, почему так мало, тот пояснил:
— Пробы у золота разные бывают, понял? Есть высокая, а есть копеечная. Вот ты копеечные сережки у той бабы и выдернул.
Раз Замок так говорит, значит так оно и есть, он в тюрьме сидел, жизнь знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Догадалась… — тонко улыбнулась Ирина. — Ну и что? Чем закончился твой самоанализ и исправление ошибок?
— Он сказал, что будет считать часы до нашей встречи! Мы с ним завтра встречаемся угадай где?
— В кабинете психоаналитика?
— А вот и не угадала! В зоопарке! Он зверей любит, особенно бегемотов.
Катерина готова была обнять весь мир, спать она и не собиралась и Ирине пришлось буквально выталкивать подругу из постели.
— Катя, нам завтра рано вставать, угомонись ради Бога!
— Ты не горюй, — вдруг переменила тему Катя. — Шурик тоже умный. Он обязательно вернется.
— Я знаю, — тихо ответила Ирина. — Я так соскучилась по нему!
14
Мать двигалась по комнате бесшумно, но Валерка все равно проснулся от топота в коридоре. Опять соседский Илюшка носится по коридору общежития, как угорелый. Сколько раз Валерка угрожал этому мелкому, что переломает ему ноги, тот все равно каждое утро начинал с того, что принимался бегать из конца в конец по дощатому настилу, пока его не отлавливала мамаша и не отводила в детский сад. Остальные соседи хотя и не считались с теми, кто по утрам не спешил вставать, ногами не топали и лишний шум не поднимали. Общага жила обычной жизнью: слышались разговоры, хлопанье дверей, в кухне гремели посудой и обсуждались утренние новости — привычные звуки коммунальной жизни, к которым Валерка давно уже привык. Глаза он решил не открывать, чтобы мать думала, что он спит и не дергала его зазря. Вот сейчас она уйдет на работу и можно будет поспать еще. Он стал переворачиваться на другой бок, чтобы поудобнее устроиться, левая рука под ним онемела и хотелось сменить положение. Мать как раз собралась выходить из комнаты и оглянулась. Каким-то образом она догадалась, что сын не спит.
— Валерик, хватит притворяться, вставай уже. Сегодня поедешь к дяде Жорику, поможешь ему. Хоть какие-то деньги заработаешь, лоботряс. Сколько можно на материной шее сидеть, захребетник чертов!
Мать ругала его беззлобно, скорее по привычке. С тех пор как Валерка, едва закончив девятый класс, перевелся в вечернюю школу, но довольно быстро был оттуда изгнан, мать всегда разговаривала с ним подобным тоном. Парню уже семнадцать, мог бы по мере сил вносить свой вклад в семью, а он только бока отлеживает до обеда, а потом где-то шатается до глубокой ночи. Иногда ей удавалось заставить его все-таки заняться делом. Муж ее подружки Маринки, автослесарь Жорик, жалел и ее, и Валерку — пускал парня в авторемонтную мастерскую мыть машины и платил какую-то мелочь. На более серьезные дела у Валерки мозгов не хватало — так считали и мать, и тетя Маринка, и дядька Жорик, и все соседи, и учителя из обеих школ. Валерка затаил на них на всех обиду и мечтал, что когда разбогатеет, утрет им всем нос. Он много раз обдумывал, как он это сделает, но каждый раз забывал, что же он придумал в прошлый раз. Это было даже хорошо. Потому что каждый раз можно было придумать что-нибудь новое. То он подъезжает к общаге на собственном белом «мерсе», то его выбирают от района в депутаты, то у него собственный ларек, где полным-полно жвачек и «Пепси-колы». А еще, говорят, очень выгодно копать могилы на кладбище, только туда очень трудно попасть, надо знакомства иметь. Еще неплохо инкассатором работать, у них деньги мешками каждый день. Не может такого быть, чтобы хоть один мешок нельзя было припрятать. О чем бы Валерка не мечтал, он всегда был богатый и успешный, а все эти дядьки, тетки, мамка и соседи просили у него прощение за то, что вовремя не разглядели, какой Валерик молодец.
— Ладно, щас встану, — пробурчал он и натянул на голову одеяло. Мать вернулась через пять минут и сорвала с него одеяло.
— Вставай, чудо-юдо. Если не принесешь сегодня денег, завтра жрать не дам. Понял? — мать уже начала раздражаться и Валерка решил ее не сердить. А то могла врезать так, что мало не покажется.
— Иду, иду… — он нехотя вылез из-под одеяла и потянулся так, что захрустели суставы.
Когда он спустил с дивана ноги, мать мельком глянула и заорала:
— Когда же ты ноги свои помоешь, паразит? И в чистую постель с такими ногами!
Валерка быстро спрятал ноги под диван. Он терпеть не мог мыться. И даже когда мать чуть ли не палкой загоняла его в ванную, ожесточенно драил голову и грудь — то, что находилось поближе. Остальные части тела были ниже, силы его иссякали уже на животе, поэтому ноги он фактически не мыл. Считал — вода по ним и так стекает. Хватит с них. И сразу надевал носки. Не станет же мать снимать с него носки и проверять — чистые ноги или грязные.
Когда мать наконец ушла и Валерка решил уже ехать в авторемонтную мастерскую, на улице у подъезда его остановил Замок. Интересно, как он догадался, что Валерка сейчас выйдет из дому? Всегда его находит, где бы он не был. Как будто следит за ним. Хотя вряд ли. Замок человек занятой, не станет он такой дребеденью заниматься — выслеживать младшего приятеля.
— Куда пилишь, дефективный?
— Мать велела к Жорику ехать, деньги нужны.
— Ну ты точно ни хрена не соображаешь, — рассмеялся Замок. — Мало я тебе отвалил?
— Так мать велела…
— И ты будешь спину гнуть на этих козлов? Давай лучше в бар заглянем, посидим нормально. А вечером пойдешь да наваришь, придурок.
И то правда. На кой к Жорику тащиться, когда деньги и так есть? Валерик как-то не привык еще, что деньги у него теперь были постоянно. Но одно дело заработать их у Жорика и совсем другое получить их от Замка. Деньги от Жорика он отдавал матери, а она уже выделяла ему на мороженое или на «Пепси-Колу». А деньги от Замка приходилось прятать, потому что они были другие. Валерка так и называл их — другие. Он и тратил их неохотно, пару раз сходил в кино и посидел с Замком в баре.
— Слушай, Валерка, а как тебе машины доверяют мыть? — поинтересовался Замок. — Ты же их покарябать можешь. Если бы у меня была тачка, я бы тебе ее ни за что не доверил.
— Я из шланга мою, — буркнул Валерка и обиделся на Замка. Потому что очень гордился своими длинными ногтями и дорожил ими, и если кто-то выражал свое удивление или того хуже — насмехался над его гордостью, он того начинал не любить.
В баре посидели хорошо, пива попили, поболтали, Замок рассказывал всякие интересные истории из тюремной жизни, хвастался, какой он крутой и жаловался, что за сережки, которые ему принес в последний раз Валерка, барыга мало отвалил бабла. Валерка уже слышал это, потому что и ему Замок в тот раз дал немного денег. В прошлые разы было больше. И когда он спросил у старшего друга, почему так мало, тот пояснил:
— Пробы у золота разные бывают, понял? Есть высокая, а есть копеечная. Вот ты копеечные сережки у той бабы и выдернул.
Раз Замок так говорит, значит так оно и есть, он в тюрьме сидел, жизнь знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66