На площадке уже были установлены и замаскированы оптические приборы, телефон. Все были на своих местах. Начальник наблюдательного пункта Кароль Гечун доложил:
— Товарищ командир, к стрельбе готовы.
— Вспомогательный пункт наблюдения установлен? — спросил Борис.
— Он находится возле тригонометрического пункта. Оттуда хорошо просматривается тыльная сторона Сьерра-де-Польо.
— Отлично.— Борис, поднявшись на площадку, приник к стереотрубе. Он разглядывал затянутую дымкой долину.— Все как на ладони. Иди посмотри!
Он уступил мне место у прибора. Далекие городки, селения, невооруженным глазом едва различимые, теперь, как в сказке, превращались в большие дома с блестящими на солнце окнами, с дымящимися трубами, площадями, улицами. Вздымая пыль, по дорогам проносились машины мятежников, а вблизи Сьерра-де-Польо среди редких каменных дубов паслись сотни лошадей. Я указал на них Борису.
— Там стоит кавалерия,— сказал Борис.
— Это место у нас под прицелом,— сообщил Кароль Гечун.— Можем начинать.
— Что толку перебить лошадей? — возразил Борис.— Подождем, пока там соберутся кавалеристы.
— Прямо перед нами противник сооружает пулеметные точки из железобетона,— продолжал докладывать Гечун.
— Вот этим надо всыпать,— сказал Борис.— И уничтожить пулемет на Сьерра-де-Польо. Потормошим грузовики на дорогах.
— Они подвозят боеприпасы. А пулемет на Сьерра-де-Польо целыми днями обстреливает долину. У него там очень выгодная позиция.
— Хорошо,— бубнил себе под нос Борис.— Очень хорошо.
У подножья скалы связисты и наблюдатели сложили каменную лачугу наподобие той, где помещался штаб батальона, только не было еще крыши. Там как раз обедали.
— Вы тоже идите обедать,— сказал Борис Гечуну и дежурному связисту.
Они ушли.
— Вот смотри,— обратился ко мне Борис,— мы находимся на самом кончике клина, вбитого в оборону противника. Это дает нам исключительные возможности для наблюдения и обстрела. В то же время это создает угрозу. С помощью кавалерии клин легко отрезать. Мы должны быть осторожны. Если они еще пронюхают, что здесь артиллерийский наблюдательный пункт...
— Конечно, пронюхают.
— Ты думаешь?
— Не сомневаюсь.
— Пора прекратить этот дурацкий торг с фашистами.
— А как ты его прекратишь? Комиссару он по душе.
— Пускай тогда сам присутствует при нем и за все отвечает.
— Но ты же не можешь ему приказать.
— Поговорю с командиром батальона. Он поймет. В конце концов, это просто нелепо.
— Конечно,— согласился я.
Капитан Марко вскоре сам пожаловал к нам с хлебом-солью.
— Комиссар Хозе — чудесный парень,— сказал Марко.— Но молод и зелен. Ладно, я потолкую с ним. Запретить совсем будет трудно. Ведь они обмениваются еще письмами к родным.
— Если нельзя запретить, пускай сам присутствует при обмене. И пускай читает все письма. Кто поручится, что в батальон не затесался шпион?
— Все может быть,— сказал Марко, поднял над головой кувшин с вином, наклонил его, и красная струйка полилась ему прямо в горло. Передав мне кувшин, продолжал: — Я его знал еще в Малаге. Он, конечно, анархист, но парень что надо. Вне подозрений. К тому же думает вступить в нашу партию.
— Хозе? — удивился я.
— Да, а что? Ночью он идет в разведку. Вот увидите, на что он способен. Он не знает, что такое страх, а ловок — прямо ящерица.
Слова Марко успокоили нас, мрачное настроение понемногу рассеялось. Пообедав, вернулись Гечун и связист. Из-за скал показалась стройная фигура Хозе. Он и в самом деле карабкался по камням, словно ящерица. Подошел к нам и тут же приник к стереотрубе.
— Ого, и фашисты обедают! — воскликнул он.— Прикатил грузовик с котлами, каждый норовит поскорей получить свою порцию.
— Сейчас мы им подсыплем перцу,— сказал Борис, глянув в бинокль.
Хозе удивленно всквнул брови.
— Но, товарищи, мы договорились во время обеда друг друга не тревожить.
Борис оторвался от бинокля и посмотрел на капитана Марко. Тот понял его без слов и, обернувшись к своему комиссару, сказал:
— Хозе, так не воюют! Так не добьешься победы. Фашистов надо бить всегда, везде. Никаких договоров с фашистами, никаких обменов. Что это за братание, в конце концов! Кому надоели мятежники, пускай переходят к нам. А эти ночные встречи пора прекратить.
— Тут я бессилен. Ребята не послушаются,— возразил Хозе.
— Тогда ты должен сам при этом присутствовать. А письма нужно читать; кто знает, может, там шпионские донесения.
— Письма я, конечно, могу прочитывать,— согласился Хозе,— но если сам пойду, они побоятся, не подойдут.
— Ну что ж, переоденься солдатом.
Хозе усмехнулся. Предложение пришлось ему по вкусу.
— Есть, товарищ командир, так и сделаю.
— Им ничего не рассказывай, а сам пытайся что-нибудь выведать,— наставлял его Марко.— Если среди них окажется провокатор, задержи, доставь его сюда. Вот так надо действовать, товарищ комиссар. И никогда не складывать оружия. Завтрак, обед или ужин — все равно. Они у нас под носом строят пулеметные гнезда, а мы глазами хлопаем. Так не воюют!
Хозе потупился.
— Хорошо, товарищ командир, так и скажу всем. И сам буду присутствовать при встрече.
Борис по телефону передал на батарею команду приготовиться, потом — «Огонь!». Содрогнулись горы, над ними пронеслись снаряды. Затаив дыхание, мы ждали. Борис протянул комиссару свой бинокль. Хозе поднялся на камень и оттуда следил за вспышками взрывов.
Снова дрогнула земля. Хозе воскликнул:
— Есть! Машина вдребезги. Как драпанули, а? Кто куда..,
Мы с Марко обменялись улыбками. Хозе от радости подкинул фуражку.
— Еще раз, товарищ командир, ударьте еще!
— Слезайте, они могут засечь нас,— сказал Борис, и Хозе послушно спрыгнул с камня. Кароль улыбался. Стрельба велась по его расчетам.
— Май биен! — продолжал восхищаться Хозе.— Очень хорошо...
— А теперь займемся пулеметом на Сьерра-де-Польо,— сказал Борис, и Кароль передал по телефону команду:
— Залп!
И снова свист снарядов, грохот орудий и оглушительные взрывы. Каменный затылок Сьерра-де-Польо затянуло дымом и пылью.
— Хорошо! — сказал Борис.— Повторить!
— Хорошо! Повторить! — крикнул в трубку Гечун. После трех залпов обстрел прекратили. Когда дым
рассеялся, вершина горы казалась вымершей. Только между скал мелькала фигурка бегущего мятежника. Широкое лицо Марко сияло от удовольствия.
Пока Борис производил пристрелку, метя в проходящие машины на дорогах, комиссар Хозе повел меня к больному солдату. Тот лежал в каменной лачуге в жестоком приступе малярии. Он был худ, как смерть, белки его глаз пожелтели. Видимо, вдобавок где-то заразился желтухой. Надо было спешно отправить его в госпиталь. Солдат что-то возражал, но я с помощью Хозе вызвал двух батальонных санитаров и велел им немедленно переправить больного в тыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Товарищ командир, к стрельбе готовы.
— Вспомогательный пункт наблюдения установлен? — спросил Борис.
— Он находится возле тригонометрического пункта. Оттуда хорошо просматривается тыльная сторона Сьерра-де-Польо.
— Отлично.— Борис, поднявшись на площадку, приник к стереотрубе. Он разглядывал затянутую дымкой долину.— Все как на ладони. Иди посмотри!
Он уступил мне место у прибора. Далекие городки, селения, невооруженным глазом едва различимые, теперь, как в сказке, превращались в большие дома с блестящими на солнце окнами, с дымящимися трубами, площадями, улицами. Вздымая пыль, по дорогам проносились машины мятежников, а вблизи Сьерра-де-Польо среди редких каменных дубов паслись сотни лошадей. Я указал на них Борису.
— Там стоит кавалерия,— сказал Борис.
— Это место у нас под прицелом,— сообщил Кароль Гечун.— Можем начинать.
— Что толку перебить лошадей? — возразил Борис.— Подождем, пока там соберутся кавалеристы.
— Прямо перед нами противник сооружает пулеметные точки из железобетона,— продолжал докладывать Гечун.
— Вот этим надо всыпать,— сказал Борис.— И уничтожить пулемет на Сьерра-де-Польо. Потормошим грузовики на дорогах.
— Они подвозят боеприпасы. А пулемет на Сьерра-де-Польо целыми днями обстреливает долину. У него там очень выгодная позиция.
— Хорошо,— бубнил себе под нос Борис.— Очень хорошо.
У подножья скалы связисты и наблюдатели сложили каменную лачугу наподобие той, где помещался штаб батальона, только не было еще крыши. Там как раз обедали.
— Вы тоже идите обедать,— сказал Борис Гечуну и дежурному связисту.
Они ушли.
— Вот смотри,— обратился ко мне Борис,— мы находимся на самом кончике клина, вбитого в оборону противника. Это дает нам исключительные возможности для наблюдения и обстрела. В то же время это создает угрозу. С помощью кавалерии клин легко отрезать. Мы должны быть осторожны. Если они еще пронюхают, что здесь артиллерийский наблюдательный пункт...
— Конечно, пронюхают.
— Ты думаешь?
— Не сомневаюсь.
— Пора прекратить этот дурацкий торг с фашистами.
— А как ты его прекратишь? Комиссару он по душе.
— Пускай тогда сам присутствует при нем и за все отвечает.
— Но ты же не можешь ему приказать.
— Поговорю с командиром батальона. Он поймет. В конце концов, это просто нелепо.
— Конечно,— согласился я.
Капитан Марко вскоре сам пожаловал к нам с хлебом-солью.
— Комиссар Хозе — чудесный парень,— сказал Марко.— Но молод и зелен. Ладно, я потолкую с ним. Запретить совсем будет трудно. Ведь они обмениваются еще письмами к родным.
— Если нельзя запретить, пускай сам присутствует при обмене. И пускай читает все письма. Кто поручится, что в батальон не затесался шпион?
— Все может быть,— сказал Марко, поднял над головой кувшин с вином, наклонил его, и красная струйка полилась ему прямо в горло. Передав мне кувшин, продолжал: — Я его знал еще в Малаге. Он, конечно, анархист, но парень что надо. Вне подозрений. К тому же думает вступить в нашу партию.
— Хозе? — удивился я.
— Да, а что? Ночью он идет в разведку. Вот увидите, на что он способен. Он не знает, что такое страх, а ловок — прямо ящерица.
Слова Марко успокоили нас, мрачное настроение понемногу рассеялось. Пообедав, вернулись Гечун и связист. Из-за скал показалась стройная фигура Хозе. Он и в самом деле карабкался по камням, словно ящерица. Подошел к нам и тут же приник к стереотрубе.
— Ого, и фашисты обедают! — воскликнул он.— Прикатил грузовик с котлами, каждый норовит поскорей получить свою порцию.
— Сейчас мы им подсыплем перцу,— сказал Борис, глянув в бинокль.
Хозе удивленно всквнул брови.
— Но, товарищи, мы договорились во время обеда друг друга не тревожить.
Борис оторвался от бинокля и посмотрел на капитана Марко. Тот понял его без слов и, обернувшись к своему комиссару, сказал:
— Хозе, так не воюют! Так не добьешься победы. Фашистов надо бить всегда, везде. Никаких договоров с фашистами, никаких обменов. Что это за братание, в конце концов! Кому надоели мятежники, пускай переходят к нам. А эти ночные встречи пора прекратить.
— Тут я бессилен. Ребята не послушаются,— возразил Хозе.
— Тогда ты должен сам при этом присутствовать. А письма нужно читать; кто знает, может, там шпионские донесения.
— Письма я, конечно, могу прочитывать,— согласился Хозе,— но если сам пойду, они побоятся, не подойдут.
— Ну что ж, переоденься солдатом.
Хозе усмехнулся. Предложение пришлось ему по вкусу.
— Есть, товарищ командир, так и сделаю.
— Им ничего не рассказывай, а сам пытайся что-нибудь выведать,— наставлял его Марко.— Если среди них окажется провокатор, задержи, доставь его сюда. Вот так надо действовать, товарищ комиссар. И никогда не складывать оружия. Завтрак, обед или ужин — все равно. Они у нас под носом строят пулеметные гнезда, а мы глазами хлопаем. Так не воюют!
Хозе потупился.
— Хорошо, товарищ командир, так и скажу всем. И сам буду присутствовать при встрече.
Борис по телефону передал на батарею команду приготовиться, потом — «Огонь!». Содрогнулись горы, над ними пронеслись снаряды. Затаив дыхание, мы ждали. Борис протянул комиссару свой бинокль. Хозе поднялся на камень и оттуда следил за вспышками взрывов.
Снова дрогнула земля. Хозе воскликнул:
— Есть! Машина вдребезги. Как драпанули, а? Кто куда..,
Мы с Марко обменялись улыбками. Хозе от радости подкинул фуражку.
— Еще раз, товарищ командир, ударьте еще!
— Слезайте, они могут засечь нас,— сказал Борис, и Хозе послушно спрыгнул с камня. Кароль улыбался. Стрельба велась по его расчетам.
— Май биен! — продолжал восхищаться Хозе.— Очень хорошо...
— А теперь займемся пулеметом на Сьерра-де-Польо,— сказал Борис, и Кароль передал по телефону команду:
— Залп!
И снова свист снарядов, грохот орудий и оглушительные взрывы. Каменный затылок Сьерра-де-Польо затянуло дымом и пылью.
— Хорошо! — сказал Борис.— Повторить!
— Хорошо! Повторить! — крикнул в трубку Гечун. После трех залпов обстрел прекратили. Когда дым
рассеялся, вершина горы казалась вымершей. Только между скал мелькала фигурка бегущего мятежника. Широкое лицо Марко сияло от удовольствия.
Пока Борис производил пристрелку, метя в проходящие машины на дорогах, комиссар Хозе повел меня к больному солдату. Тот лежал в каменной лачуге в жестоком приступе малярии. Он был худ, как смерть, белки его глаз пожелтели. Видимо, вдобавок где-то заразился желтухой. Надо было спешно отправить его в госпиталь. Солдат что-то возражал, но я с помощью Хозе вызвал двух батальонных санитаров и велел им немедленно переправить больного в тыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128