Рыбаки снова попросили вина, а Шукри опять затянул песню.
Один из рыбаков попросил его станцевать, но он отказался. Его долго просили, но он ни за что не соглашался. Видно, танец он считал своим артистическим амплуа и разменивать на мелочи по ресторанам не хотел.
Когда Шукри пил за здоровье Кириле, он уже был пьян и пристал к нему:
—Хочешь ты этого или не хочешь, а раньше ты работал в милиции.
—Ей-богу, нет,— всплеснул руками Кириле.
—А я хорошо помню, как ты носил галифе и маузер на поясе.
—Шукри, дорогой, погляди на меня, ты с кем-то меня путаешь,— умолял растерянный Кириле.
—Я ничего не путаю,— твердил Шукри,— просто теперь не то время, и поэтому тебя выдворили из милиции. Может, скажешь, не ты мне говорил, что можешь меня повесить на дереве за ноги? Ну так вот, голубчик, теперь другое время, и ты поэтому забрался сюда, как крот. Ничего не поделаешь, за столом у нас такой закон, и я должен выпить за твое здоровье. Будь здоров, но не думай, что твое время опять вернется. Тебе и то не нравится, что я танцую, что вообще на этом свете существуют театры.
Кое-как Шукри угомонился. Затем он спел арию из «Даиси», обнял Левана и доверительно сообщил ему, что \ искусство никогда не умрет.
Леван поднялся и предложил выпить за здоровье Абесалома и Эммы... Все удивились, мол, мы таких не
знаем, но когда Леван указал рукой в сторону пианино, все поняли и дружно расхохотались...
Было довольно поздно, когда открылась дверь и в ресторан вошел Мито.
Не взглянув на пирующих, он подошел к прилавку, Кириле вскочил из-за стола и устремился к Мито.
— Иди к нам, Мито, рады будем! крикнул ему Шукри.
Мито не ответил. Лицо у него было такое перекошенное, что подвыпившие не стали к нему цепляться и оставили его в покое.
— Дай мне выпить вина, Кириле.— Мито стукнул кулаком о прилавок.— Вина!
— Сейчас, дорогой, сейчас.
— Да, дай мне выпить.
— Сколько времени ты не заглядывал к нам, где пропадал? — игриво спросил его Кириле.
— У черта на куличках! — ответил Мито и подтолкнул стакан.— Налей!
— С чего это тебе вина захотелось? — У Кириле заплетался язык.
Мито ему ничего не ответил, опрокинул стакан и посмотрел на него невидящим взглядом.
— Еще налить?
Мито кивнул головой, продолжая бессмысленно глядеть на Кириле. Кириле наполнил стакан,, разрезал редиску на четыре части и вместе с куском хлеба положил на тарелку, которую придвинул к Мито. Мито поднес стакан к губам, но не выпил и поставил его обратно.
— Чего ты на меня уставился, что тебе надо?
— Я уставился? — удивился Кириле.— Я? — Он отошел от Мито и, вернувшись к столу, проговорил: — Никак, свихнулся малый!
— Может быть, к нему жена приехала с детьми? — сострил один из рыбаков, но его никто не поддержал.
Мито глянул в сторону стола и увидел Левана. Леван, почувствовав на себе взгляд Мито, тоже посмотрел на него. Они долго смотрели друг на друга. Мито вынул из кармана скомканный рубль, бросил его на прилавок и, не оглядываясь, вышел из ресторана.
Потом Кириле дал всем понять, что уже поздно и ему пора закрывать. Сидящие за столом вначале не обратили внимания на его слова, но затем по одному стали подниматься из-за стола и постепенно разошлись.
МАРИ
Как только Мари пришла в больницу, ей сказали, чтобы она зашла к директору.
Мари поднялась на второй этаж и приоткрыла дверь кабинета.
— Можно?
Директор кивнул.
— Садитесь! — сказал он Мари.
Мари продолжала стоять.
— Нам необходимо серьезно поговорить о вашем поведении,—- сказал он,— весьма серьезно.
— В чем я провинилась? — спросила его Мари.
Она вся напряглась, чувствуя, что сейчас услышит что-то неприятное.
— Я в своем учреждении беспорядка не потерплю,— сказал директор. Он говорил быстро, как бы стараясь сразу высказать все.— Наша больница — образец для всего района!
— Да, но...
— Мне очень жаль, но я обязан сказать, что ваше поведение далее нетерпимо.
— Какое поведение?
— Вы прекрасно знаете, какое!
— Я не знаю.
— Мне больше нечего добавить!
— Да, но...
Директор стоял у окна, он избегал взгляда Мари и стучал пальцем по стеклу. Затем он повернулся, рассерженный, что Мари не догадывается о том, как трудно ему говорить с ней об этом, сурово произнес:
— Да, да!..— Этим он словно поставил точку.
Мари не двигалась с места и только беспомощно улыбалась. Она не верила, что все происходящее было явью, и словно ждала, что директор улыбнется ей и скажет, что он пошутил.
— А кроме того,— сказал директор,— кроме того...
Он не закончил фразы, вынул папиросу и закурил. Потом сел за стол, бросил папиросу в пепельницу и выдвинул ящик стола. Пошарив рукой среди бумаг, он выбрал из них одну и сказал:
— Я получил письмо...— И подал листок Мари.
Мари не сделала ни шагу, чтобы взять письмо.
— Это от жены Мито, вот прочтите.
— Не хочу! — Мари резко вскинула руку, словно защищаясь.— Не хочу!
— Читайте, читайте!
Мари, побледнев, смотрела на директора. Он опустил руку с письмом, снова взял в рот потухшую папиросу и зажег спичку. Мари теперь видела только зажженную спичку и ничего больше. Пламя постепенно разгоралось и увеличивалось...
— Скажите, что мне делать? — сказал директор.— У Мито жена и дети, что же будет с ними? Допустим, что вы любите его, но ведь и они же его любят? Мы не можем быть ни на чьей стороне. Тут главное — закон! Как мне поступить? Как вы мне подскажете, так я и поступлю.
Мари молча повернулась и вышла из кабинета.
В эту ночь Мито пришел к Мари, но она ему не отворила. Он долго стучал, звал, шептал ей что-то, но она его не впустила.
Прислонившись к дверям, Мари плакала.
Не открыла она ему и на другую ночь. Тогда Мито подстерег ее на улице, но она не остановилась, не стала говорить с ним и убежала.
Так прошла неделя, за ней вторая...
В один из воскресных дней случилось то, чего никто не ожидал. В этот день шел дождь. На базаре между рядами стояли большие лужи. В конце базара торговали вином. Там-то и расположился Мито с дружками-шоферами. Укрывшись под навесом от дождя, они сидели на прилавке, пили из банок вино. На мокром обрывке газеты лежали соленые помидоры и хлеб. В это время показалась Мари. Осторожно обойдя лужу, она остановилась там, где продавали зелень. В одной руке она держала полную сумку, в другой зонтик. Войдя под навес, она сложила зонтик и начала выбирать зелень. Мито был уже пьян. Спрыгнув с прилавка, он зашатался и ухватился за столб. Немного постояв и поглядев на Мари мутным взглядом, он обернулся к товарищам и сказал, что скоро вернется.
Мари покупала зелень, зонтик и сумку она положила возле вороха зелени.
— Разве такую зелень надо выбирать? — обиженно проговорил продавец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Один из рыбаков попросил его станцевать, но он отказался. Его долго просили, но он ни за что не соглашался. Видно, танец он считал своим артистическим амплуа и разменивать на мелочи по ресторанам не хотел.
Когда Шукри пил за здоровье Кириле, он уже был пьян и пристал к нему:
—Хочешь ты этого или не хочешь, а раньше ты работал в милиции.
—Ей-богу, нет,— всплеснул руками Кириле.
—А я хорошо помню, как ты носил галифе и маузер на поясе.
—Шукри, дорогой, погляди на меня, ты с кем-то меня путаешь,— умолял растерянный Кириле.
—Я ничего не путаю,— твердил Шукри,— просто теперь не то время, и поэтому тебя выдворили из милиции. Может, скажешь, не ты мне говорил, что можешь меня повесить на дереве за ноги? Ну так вот, голубчик, теперь другое время, и ты поэтому забрался сюда, как крот. Ничего не поделаешь, за столом у нас такой закон, и я должен выпить за твое здоровье. Будь здоров, но не думай, что твое время опять вернется. Тебе и то не нравится, что я танцую, что вообще на этом свете существуют театры.
Кое-как Шукри угомонился. Затем он спел арию из «Даиси», обнял Левана и доверительно сообщил ему, что \ искусство никогда не умрет.
Леван поднялся и предложил выпить за здоровье Абесалома и Эммы... Все удивились, мол, мы таких не
знаем, но когда Леван указал рукой в сторону пианино, все поняли и дружно расхохотались...
Было довольно поздно, когда открылась дверь и в ресторан вошел Мито.
Не взглянув на пирующих, он подошел к прилавку, Кириле вскочил из-за стола и устремился к Мито.
— Иди к нам, Мито, рады будем! крикнул ему Шукри.
Мито не ответил. Лицо у него было такое перекошенное, что подвыпившие не стали к нему цепляться и оставили его в покое.
— Дай мне выпить вина, Кириле.— Мито стукнул кулаком о прилавок.— Вина!
— Сейчас, дорогой, сейчас.
— Да, дай мне выпить.
— Сколько времени ты не заглядывал к нам, где пропадал? — игриво спросил его Кириле.
— У черта на куличках! — ответил Мито и подтолкнул стакан.— Налей!
— С чего это тебе вина захотелось? — У Кириле заплетался язык.
Мито ему ничего не ответил, опрокинул стакан и посмотрел на него невидящим взглядом.
— Еще налить?
Мито кивнул головой, продолжая бессмысленно глядеть на Кириле. Кириле наполнил стакан,, разрезал редиску на четыре части и вместе с куском хлеба положил на тарелку, которую придвинул к Мито. Мито поднес стакан к губам, но не выпил и поставил его обратно.
— Чего ты на меня уставился, что тебе надо?
— Я уставился? — удивился Кириле.— Я? — Он отошел от Мито и, вернувшись к столу, проговорил: — Никак, свихнулся малый!
— Может быть, к нему жена приехала с детьми? — сострил один из рыбаков, но его никто не поддержал.
Мито глянул в сторону стола и увидел Левана. Леван, почувствовав на себе взгляд Мито, тоже посмотрел на него. Они долго смотрели друг на друга. Мито вынул из кармана скомканный рубль, бросил его на прилавок и, не оглядываясь, вышел из ресторана.
Потом Кириле дал всем понять, что уже поздно и ему пора закрывать. Сидящие за столом вначале не обратили внимания на его слова, но затем по одному стали подниматься из-за стола и постепенно разошлись.
МАРИ
Как только Мари пришла в больницу, ей сказали, чтобы она зашла к директору.
Мари поднялась на второй этаж и приоткрыла дверь кабинета.
— Можно?
Директор кивнул.
— Садитесь! — сказал он Мари.
Мари продолжала стоять.
— Нам необходимо серьезно поговорить о вашем поведении,—- сказал он,— весьма серьезно.
— В чем я провинилась? — спросила его Мари.
Она вся напряглась, чувствуя, что сейчас услышит что-то неприятное.
— Я в своем учреждении беспорядка не потерплю,— сказал директор. Он говорил быстро, как бы стараясь сразу высказать все.— Наша больница — образец для всего района!
— Да, но...
— Мне очень жаль, но я обязан сказать, что ваше поведение далее нетерпимо.
— Какое поведение?
— Вы прекрасно знаете, какое!
— Я не знаю.
— Мне больше нечего добавить!
— Да, но...
Директор стоял у окна, он избегал взгляда Мари и стучал пальцем по стеклу. Затем он повернулся, рассерженный, что Мари не догадывается о том, как трудно ему говорить с ней об этом, сурово произнес:
— Да, да!..— Этим он словно поставил точку.
Мари не двигалась с места и только беспомощно улыбалась. Она не верила, что все происходящее было явью, и словно ждала, что директор улыбнется ей и скажет, что он пошутил.
— А кроме того,— сказал директор,— кроме того...
Он не закончил фразы, вынул папиросу и закурил. Потом сел за стол, бросил папиросу в пепельницу и выдвинул ящик стола. Пошарив рукой среди бумаг, он выбрал из них одну и сказал:
— Я получил письмо...— И подал листок Мари.
Мари не сделала ни шагу, чтобы взять письмо.
— Это от жены Мито, вот прочтите.
— Не хочу! — Мари резко вскинула руку, словно защищаясь.— Не хочу!
— Читайте, читайте!
Мари, побледнев, смотрела на директора. Он опустил руку с письмом, снова взял в рот потухшую папиросу и зажег спичку. Мари теперь видела только зажженную спичку и ничего больше. Пламя постепенно разгоралось и увеличивалось...
— Скажите, что мне делать? — сказал директор.— У Мито жена и дети, что же будет с ними? Допустим, что вы любите его, но ведь и они же его любят? Мы не можем быть ни на чьей стороне. Тут главное — закон! Как мне поступить? Как вы мне подскажете, так я и поступлю.
Мари молча повернулась и вышла из кабинета.
В эту ночь Мито пришел к Мари, но она ему не отворила. Он долго стучал, звал, шептал ей что-то, но она его не впустила.
Прислонившись к дверям, Мари плакала.
Не открыла она ему и на другую ночь. Тогда Мито подстерег ее на улице, но она не остановилась, не стала говорить с ним и убежала.
Так прошла неделя, за ней вторая...
В один из воскресных дней случилось то, чего никто не ожидал. В этот день шел дождь. На базаре между рядами стояли большие лужи. В конце базара торговали вином. Там-то и расположился Мито с дружками-шоферами. Укрывшись под навесом от дождя, они сидели на прилавке, пили из банок вино. На мокром обрывке газеты лежали соленые помидоры и хлеб. В это время показалась Мари. Осторожно обойдя лужу, она остановилась там, где продавали зелень. В одной руке она держала полную сумку, в другой зонтик. Войдя под навес, она сложила зонтик и начала выбирать зелень. Мито был уже пьян. Спрыгнув с прилавка, он зашатался и ухватился за столб. Немного постояв и поглядев на Мари мутным взглядом, он обернулся к товарищам и сказал, что скоро вернется.
Мари покупала зелень, зонтик и сумку она положила возле вороха зелени.
— Разве такую зелень надо выбирать? — обиженно проговорил продавец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14