..
— Ты совсем зарапортовалась,— огрызнулся Игорь.
— Зарапортовалась? — усмехнулась Надийка.— Значит, ты даже того не видишь, что Сергей не только лучше тебя знает, каким должен быть его учитель, но и повел его...
— Ну, это для меня ясно...
— Так почему же ты, видя, что Сергей поступает правильно, не берешь с него пример? Почему не подставляешь и свое плечо отцу для опоры?.. Ведь теперь стоит Сергею еще раз подтолкнуть Федора Ипполитовича вперед, и у твоего друга появится столько единомышленников и соратников... Как бы не оказаться тебе сзади.
Теперь Игорь слушал жену с изумлением. Никогда не разговаривала она с ним так отчужденно.
Четыре года была она жена как жена. Ну, порой покапризничает. Иногда поссорится с мужем из-за пустяка. Однако, кроме счастья с Игорек, Ивасиком да с тем или
той, кто появится в конце лета, ей ведь ничего не нужно! Что же с ней сейчас происходит?
Игорь успокаивающе прижал руку жены к себе.
— Я понимаю. Отец, как нарочно, все сделал, чтобы испортить всем настроение. Особенно тебе.
Надийка выдернула руку из-под локтя Игоря.
— А у тебя разве нет такого же дара? Разве я с Ивасиком не могу добраться домой без тебя? Так почему же ты не пошел с Сергеем? Почему дома, в Донбассе, что-то вспомнив или придумав, ты мчался в больницу? А сейчас ждешь особого приглашения? Напросившись к Сергею в помощники, ты снял сч себя всякую ответственность?
Уже не капли — острые камни посыпались на Игоря. Сергей уходил в клинику, а он считал, что рабочий день для него окончен. И та, в чьих глазах он всегда видел понимание, повторяет ему чуть ли не то же самое, в чем он врегда обвинял отца.
Игорь втянул голову .в плечи.
Что отцовские вздорные разговоры за обедом сбили его с толку,— это не оправдание: не потеряла же головы Надийка! За эти два дня произошло столько неожиданного, не успел разобраться что к чему,—тоже жалкая попытка оправдаться. А как же Надийка разобралась? Неужели только и заботы у нее, как думать вместо мужа?
Прав Сергей — хорошей сын не начинал бы с наскоков на своего отца, не изводил бы его изо дня в день комариными укусами. Еще пять лет назад Игорю надо было так напрячь свои силы, чтобы хоть на полшага, хоть в пустячке вырваться вперед. Самолюбие не позволило бы Шостенко-старшему даже в самом малом отстать от кого бы то ни было: нашлось бы у него второе дыхание... И разве только ради этого Игорь должен стать настоящим? У него самого сын, в конце лета будет еще кто-то, которому он дал уже жизнь. Настоящими людьми, достойными вступить в тот чудесный мир, куда сейчас стремится весь народ, они смогут стать лишь в том случае, если достойным этого мира станет их отец.
Углубившись в эти полные укоров мысли, Игорь не заметил, что, искоса поглядывая на него, Надийка улыбается.
Если бы Женю спросили, почему она в тот вечер пришла в клинику, она сказала бы, что ее привела туда тревога о Черемашко.
Действительно, ни о чем другом девушка не думала. Конечно, если бы она встретилась, с Сергеем Антоновичем (в восьмом часу ему нечего делать в клинике), она поблагодарила бы его за то, за что не успела поблагодарить утром. Но и завтра это будет не поздно...
В первой палате дежурила Арина Даниловна, медсестра Друзя. Черемашко, значит, в надежных руках. Но беспокойство Жени не рассеялось, а стало почему-то более ощутимым. Не улеглось оно и после того, как Женя заглянула в четвертую палату и ординаторскую. В палате были только больные, в ординаторской — ни души.
Спускаясь по лестнице, она увидела, что навстречу ей поднимается Танцюра. Вот с кем меньше всего ей хотелось встретиться! Чтобы этот чересчур самоуверенный парень не вздумал ее остановить, Женя пошла прямо на него с таким видом, будто он стал невидимкой.
На площадке второго этажа Танцюра оказался первым. И остановился на том самом месте, где утром стоял Сергей Антонович. К Жениному беспокойству прибавилось раздражение.
Танцюра посторонился, даже почтительно склонил голову. Словом, полная противоположность тому, каким недавно был в лифте.
— Добрый вечер, Женя!
Только спустившись на несколько ступенек, девушка ответила, не оглядываясь:
— До свидания.
Но на повороте лестницы она исподтишка глянула вверх.
Танцюра, заложив руки за спину, провожал Женю взглядом отнюдь не огорченным. Можно подумать, что он рад видеть Женю именно такой...
Все причуды в настроении оставили Женю, как только захлопнулись за ней двери института.
Улица была тихой и пустынной: институт построен
там, где зимой после семи часов редко кого встретишь, куда по вечерам не доносится ни шум трамваев, ни грохот грузовых машин. Поэтому девушка сразу услышала торопливые шаги. Затем в тусклом свете далекого фонаря стала вырисовываться высокая фигура.
Жене надо идти направо, а повернула она налево — навстречу шедшему.
И не ошиблась, это был Сергей Антонович.
Он так глубоко задумался,— подойдя к Жене почти вплотную, не зам-етил ее, а инстинктивно обошел стороной. Женя, сама того не заметив, взяла его за рукав.
— Куда вы, Сергей Антонович?
Друзь остановился.
— Как хорошо, что я вас встретила! — Тон у Жени был не такой, каким медсестре положено обращаться к врачу.— Утром я даже спасибо не успела сказать вам..,
И это не сразу дошло до Сергея Антоновича.
— Вам следует благодарить Федора Ипполитовича,— после долгой паузы ответил он и тотчас же перевел разговор на другое: — Вы хотите проведать Василя Максимовича?
— Я была у него. Думала помочь той, кто будет дежурить у него ночью.
— Ну, вы теперь и мою Арину Даниловну можете кое-чему научить.
Если это и был комплимент, то самый скромный из слышанных Женей. Но Жене от него стало теплее. Она забыла, что все еще держится за рукав Сергея Антоновича.
Друзь пошевелил взятой в плен рукой, но Женины пальцы сжались сильнее. Тогда он торопливо сказал:
— Благодарю вас за внимание к Василю Максимовичу. Но зачем же столько экзальтации? Она даже в малых дозах медицинским сестрам противопоказана.
Он и в самом деле такой наивный?
И Женя ответила еще почтительнее:
— Это ваше влияние, Сергей Антонович. Помните, как вы разговаривали позапрошлой ночью с Черемашко?
Друзь потоптался на месте.
— Тогда... Боюсь, что вы... что лучше, если завтра ночью в первой палате будет дежурить кто-то другой.
— Нет, этого вы не сделаете! — крикнула Женя,.
Сергей Антонович не ответил. Он напряженно вглядывался во что-то за Жениной спиной.
Девушка оглянулась.
У входа в институт был виден чей-то силуэт, слабо выделявшийся на свету, проникавшем сквозь полупрозрачные стекла дверей. Должно быть, он старался узнать тех, кто стоял так близко друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Ты совсем зарапортовалась,— огрызнулся Игорь.
— Зарапортовалась? — усмехнулась Надийка.— Значит, ты даже того не видишь, что Сергей не только лучше тебя знает, каким должен быть его учитель, но и повел его...
— Ну, это для меня ясно...
— Так почему же ты, видя, что Сергей поступает правильно, не берешь с него пример? Почему не подставляешь и свое плечо отцу для опоры?.. Ведь теперь стоит Сергею еще раз подтолкнуть Федора Ипполитовича вперед, и у твоего друга появится столько единомышленников и соратников... Как бы не оказаться тебе сзади.
Теперь Игорь слушал жену с изумлением. Никогда не разговаривала она с ним так отчужденно.
Четыре года была она жена как жена. Ну, порой покапризничает. Иногда поссорится с мужем из-за пустяка. Однако, кроме счастья с Игорек, Ивасиком да с тем или
той, кто появится в конце лета, ей ведь ничего не нужно! Что же с ней сейчас происходит?
Игорь успокаивающе прижал руку жены к себе.
— Я понимаю. Отец, как нарочно, все сделал, чтобы испортить всем настроение. Особенно тебе.
Надийка выдернула руку из-под локтя Игоря.
— А у тебя разве нет такого же дара? Разве я с Ивасиком не могу добраться домой без тебя? Так почему же ты не пошел с Сергеем? Почему дома, в Донбассе, что-то вспомнив или придумав, ты мчался в больницу? А сейчас ждешь особого приглашения? Напросившись к Сергею в помощники, ты снял сч себя всякую ответственность?
Уже не капли — острые камни посыпались на Игоря. Сергей уходил в клинику, а он считал, что рабочий день для него окончен. И та, в чьих глазах он всегда видел понимание, повторяет ему чуть ли не то же самое, в чем он врегда обвинял отца.
Игорь втянул голову .в плечи.
Что отцовские вздорные разговоры за обедом сбили его с толку,— это не оправдание: не потеряла же головы Надийка! За эти два дня произошло столько неожиданного, не успел разобраться что к чему,—тоже жалкая попытка оправдаться. А как же Надийка разобралась? Неужели только и заботы у нее, как думать вместо мужа?
Прав Сергей — хорошей сын не начинал бы с наскоков на своего отца, не изводил бы его изо дня в день комариными укусами. Еще пять лет назад Игорю надо было так напрячь свои силы, чтобы хоть на полшага, хоть в пустячке вырваться вперед. Самолюбие не позволило бы Шостенко-старшему даже в самом малом отстать от кого бы то ни было: нашлось бы у него второе дыхание... И разве только ради этого Игорь должен стать настоящим? У него самого сын, в конце лета будет еще кто-то, которому он дал уже жизнь. Настоящими людьми, достойными вступить в тот чудесный мир, куда сейчас стремится весь народ, они смогут стать лишь в том случае, если достойным этого мира станет их отец.
Углубившись в эти полные укоров мысли, Игорь не заметил, что, искоса поглядывая на него, Надийка улыбается.
Если бы Женю спросили, почему она в тот вечер пришла в клинику, она сказала бы, что ее привела туда тревога о Черемашко.
Действительно, ни о чем другом девушка не думала. Конечно, если бы она встретилась, с Сергеем Антоновичем (в восьмом часу ему нечего делать в клинике), она поблагодарила бы его за то, за что не успела поблагодарить утром. Но и завтра это будет не поздно...
В первой палате дежурила Арина Даниловна, медсестра Друзя. Черемашко, значит, в надежных руках. Но беспокойство Жени не рассеялось, а стало почему-то более ощутимым. Не улеглось оно и после того, как Женя заглянула в четвертую палату и ординаторскую. В палате были только больные, в ординаторской — ни души.
Спускаясь по лестнице, она увидела, что навстречу ей поднимается Танцюра. Вот с кем меньше всего ей хотелось встретиться! Чтобы этот чересчур самоуверенный парень не вздумал ее остановить, Женя пошла прямо на него с таким видом, будто он стал невидимкой.
На площадке второго этажа Танцюра оказался первым. И остановился на том самом месте, где утром стоял Сергей Антонович. К Жениному беспокойству прибавилось раздражение.
Танцюра посторонился, даже почтительно склонил голову. Словом, полная противоположность тому, каким недавно был в лифте.
— Добрый вечер, Женя!
Только спустившись на несколько ступенек, девушка ответила, не оглядываясь:
— До свидания.
Но на повороте лестницы она исподтишка глянула вверх.
Танцюра, заложив руки за спину, провожал Женю взглядом отнюдь не огорченным. Можно подумать, что он рад видеть Женю именно такой...
Все причуды в настроении оставили Женю, как только захлопнулись за ней двери института.
Улица была тихой и пустынной: институт построен
там, где зимой после семи часов редко кого встретишь, куда по вечерам не доносится ни шум трамваев, ни грохот грузовых машин. Поэтому девушка сразу услышала торопливые шаги. Затем в тусклом свете далекого фонаря стала вырисовываться высокая фигура.
Жене надо идти направо, а повернула она налево — навстречу шедшему.
И не ошиблась, это был Сергей Антонович.
Он так глубоко задумался,— подойдя к Жене почти вплотную, не зам-етил ее, а инстинктивно обошел стороной. Женя, сама того не заметив, взяла его за рукав.
— Куда вы, Сергей Антонович?
Друзь остановился.
— Как хорошо, что я вас встретила! — Тон у Жени был не такой, каким медсестре положено обращаться к врачу.— Утром я даже спасибо не успела сказать вам..,
И это не сразу дошло до Сергея Антоновича.
— Вам следует благодарить Федора Ипполитовича,— после долгой паузы ответил он и тотчас же перевел разговор на другое: — Вы хотите проведать Василя Максимовича?
— Я была у него. Думала помочь той, кто будет дежурить у него ночью.
— Ну, вы теперь и мою Арину Даниловну можете кое-чему научить.
Если это и был комплимент, то самый скромный из слышанных Женей. Но Жене от него стало теплее. Она забыла, что все еще держится за рукав Сергея Антоновича.
Друзь пошевелил взятой в плен рукой, но Женины пальцы сжались сильнее. Тогда он торопливо сказал:
— Благодарю вас за внимание к Василю Максимовичу. Но зачем же столько экзальтации? Она даже в малых дозах медицинским сестрам противопоказана.
Он и в самом деле такой наивный?
И Женя ответила еще почтительнее:
— Это ваше влияние, Сергей Антонович. Помните, как вы разговаривали позапрошлой ночью с Черемашко?
Друзь потоптался на месте.
— Тогда... Боюсь, что вы... что лучше, если завтра ночью в первой палате будет дежурить кто-то другой.
— Нет, этого вы не сделаете! — крикнула Женя,.
Сергей Антонович не ответил. Он напряженно вглядывался во что-то за Жениной спиной.
Девушка оглянулась.
У входа в институт был виден чей-то силуэт, слабо выделявшийся на свету, проникавшем сквозь полупрозрачные стекла дверей. Должно быть, он старался узнать тех, кто стоял так близко друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66