Благодаря ему, на наши карты нанесены ещё два острова. Один был какой-то особенный, но что там такое, Стимир не удосужился поведать.
— Обитель Тьмы? — предположила Трусла. Ей слишком хорошо было известно, что такое странные места, и она понимала, что люди недаром стараются их избегать.
— Возможно.
У открытой двери нетерпеливо переминался работник; гости поняли, что своими разговорами, вероятно, оторвали Мангуса от неотложных дел. Фрост сказала, что ей нужно поговорить с салкарской ведуньей, и Трусла с Симондом в одиночестве отправились на недостроенный склад, в котором временно поселили пассажиров и команду «Разрезателя волн».
— Ледяные чертоги, — задумчиво сказала Трусла. — Как ты думаешь — они настоящие?
— Скорее всего, это отроги больших ледников, — ответил Симонд. — Издалека они могут напоминать громаду крепости Эс, а ветер изваял из льда башни и крепостные стены.
— А латты… — снова заговорила она, но Симонд так ушёл в свои мысли, что был сейчас где-то далеко и ничего не слышал. — У них такие красивые меха! А шаманка совсем не такая странная, как другие ведуньи, даже те, что с юга.
— Мы, конечно, узнаем что-то новое, — согласился Симонд. — Когда вернёмся, нас позовут в Лормт, чтобы вытрясти из нашей памяти все до последней мелочи. Вот уж пополнятся их хранилища! — воскликнул он со смехом. — Поди, когда мы вернёмся из экспедиции, то удивим самого Морфью.
«Из экспедиции, — подумала Трусла. — А латты говорят, что они бежали из своих родных мест, спасаясь от какого-то чудовищного исчадия Тьмы. Какие же ужасы придётся нам встретить в тех ледяных чертогах?»
Глава 32
Коринт, Северное море
С заходом солнца строительный шум утих. Но жизнь молодого города ещё не замерла к тому времени, когда Трусла зашла на рынок, расположившийся возле пристани. Утром в порт пришёл новый корабль, образчики привезённых товаров уже красовались на виду у прохожих, заманивая покупателей.
Капитан корабля пустился в рискованное предприятие, привезя вместо строительных материалов и простейшего провианта товары, которые в таком недостроенном городе могли считаться предметами роскоши. Тут были материи на занавеси и для обивки стен, парадная и будничная посуда, даже пряности и сушёные цветочные лепестки, чтобы заглушать в помещениях запах дыма.
К удивлению Труслы, в покупателях недостатка не оказалось, и у лотков, за которыми стояли назначенные капитаном продавцы, шла бойкая торговля Она увидела, что народ так и разбирает слоновую кость и связки мехов, запасаясь украшениями для недостроенных домов, над которыми зачастую ещё не возвели даже крыши.
У одного из прилавков Трусла остановилась, как вкопанная, не обращая внимания на толкотню, и не подвинулась даже тогда, когда мимо неё хотела протиснуться к прилавку какая-то мускулистая тётка с засунутым за пояс молотком.
Внимание Труслы привлёк глиняный кувшин с широким горлышком, который стоял без крышки, так что видно было его содержимое Можно было только гадать, какими судьбами эта вещь оказалась среди корабельного груза и, тем более, как она попала к торговке Трусла подумала, что женщина, которая торговала за этим прилавком, вряд ли понимала, что это такое. Содержимое кувшина представляло собой дверь в прошлое, хотя на обычный взгляд это был просто кувшин с песком — мельчайшим песком золотистого цвета. Трусла знала, что это за песок — такой песок изменил всю её жизнь, открыв для неё целый мир.
— Ксактоль! — шёпотом позвала Трусла Неужели песок всколыхнулся? Или ей это только показалось? — Сестра-песок!
Она сдёрнула серебряную подвеску с браслета. Больше ей нечего было предложить сейчас в обмен на покупку Другая покупательница, которая возвышалась над Труслой, как башня, только что выложила за отрез сине-оранжевой ткани и набор точёных деревянных кубков целый золотой, эсткарпской чеканки. Рассчитавшись с нею, продавщица обернулась к Трусле.
— Этот кувшин, — сказала Трусла, на всякий случай показав на него пальцем.
Продавщица взяла его с прилавка и стала поворачивать, показывая со всех сторон.
— Эсткарпская работа хорошего обжига, можно использовать для печи. А песок — Тут она, как видно, перехватила тревожный взгляд Труслы, которая испугалась, как бы нечаянно не высыпался песок — Песок — это просто так. Купцы насыпают его, чтобы не побилась посуда. Два витка серебра, барыня!
Продавщица впервые внимательно взглянула на Труслу, признав в ней не местную, а приезжую покупательницу.
— Я дам за него это, — сказала Трусла, протягивая серебряную подвеску. Подвеска, конечно, стоила дороже двух витков серебряной проволоки, которая служила расхожей монетой для мелкой торговли.
Ей показалось, что продавщица взглянула на неё как-то подозрительно, поэтому она сразу прибавила, выдумывая на ходу:
— Такие делают в моей деревне. Мне хочется купить его на счастье.
Торговка расплылась в улыбке:
— Когда на счастье, тут уж никаких денег не жалко. Счастье, небось, дороже, не так ли, барыня? Берите, он ваш! — закончила она, проворно бросив в свой кошелёк весь браслет. — Вот вам в придачу, — добавила она, извлекая что-то из стоявшего под прилавком ящика — Это чтобы ваше счастье, или что там вам нужно, не просыпалось по дороге. — С этими словами женщина бросила на прилавок деревянный кружок, предназначенный служить пробкой для кувшина. Трусла торопливо накрыла им горлышко.
Крепко прижимая к груди покупку, она протиснулась сквозь рыночную толпу и направилась домой на склад. Симонда не было дома, он ушёл с картой к капитану корабля, но Трусла даже обрадовалась, что осталась одна.
Усевшись на одну из двух табуреток, которыми был обставлен их закуток, она закрыла отдёрнутую занавеску, чтобы никто за нею не подглядел, а на другую, за отсутствием стола, поставила кувшин. Протянув руку, чтобы снять крышку, она вдруг передумала и опустила её на табуретку. Ей расхотелось немедленно проверять правильность догадки, и она просто отдалась воспоминаниям.
Ей вспоминался пологий песчаный склон, озарённый луной — песок всколыхнулся, и из него возникла та, кого Трусла иногда видела в неясном сне, мечтая встретить вновь. Ксактоль — сестра-песок, как она назвалась; после встречи с нею у Труслы пробудилось желание видеть существо, непохожее на тех, кто её окружал. С тех пор Трусла с большой осторожностью и сама начала понемногу экспериментировать.
После её возвращения с Симондом, который спас её и сам был спасён ею от гибели, колдуньи пожелали девушку испытать; заполучив чужестранку из Торовых болот, они сгорали от нетерпения, желая как можно скорее выяснить, какими силами или талантами обладают люди её племени. Но колдуньи в ту пору уже не были так всевластны, как прежде, а Трусла, выйдя замуж за Симонда, утратила для них часть интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
— Обитель Тьмы? — предположила Трусла. Ей слишком хорошо было известно, что такое странные места, и она понимала, что люди недаром стараются их избегать.
— Возможно.
У открытой двери нетерпеливо переминался работник; гости поняли, что своими разговорами, вероятно, оторвали Мангуса от неотложных дел. Фрост сказала, что ей нужно поговорить с салкарской ведуньей, и Трусла с Симондом в одиночестве отправились на недостроенный склад, в котором временно поселили пассажиров и команду «Разрезателя волн».
— Ледяные чертоги, — задумчиво сказала Трусла. — Как ты думаешь — они настоящие?
— Скорее всего, это отроги больших ледников, — ответил Симонд. — Издалека они могут напоминать громаду крепости Эс, а ветер изваял из льда башни и крепостные стены.
— А латты… — снова заговорила она, но Симонд так ушёл в свои мысли, что был сейчас где-то далеко и ничего не слышал. — У них такие красивые меха! А шаманка совсем не такая странная, как другие ведуньи, даже те, что с юга.
— Мы, конечно, узнаем что-то новое, — согласился Симонд. — Когда вернёмся, нас позовут в Лормт, чтобы вытрясти из нашей памяти все до последней мелочи. Вот уж пополнятся их хранилища! — воскликнул он со смехом. — Поди, когда мы вернёмся из экспедиции, то удивим самого Морфью.
«Из экспедиции, — подумала Трусла. — А латты говорят, что они бежали из своих родных мест, спасаясь от какого-то чудовищного исчадия Тьмы. Какие же ужасы придётся нам встретить в тех ледяных чертогах?»
Глава 32
Коринт, Северное море
С заходом солнца строительный шум утих. Но жизнь молодого города ещё не замерла к тому времени, когда Трусла зашла на рынок, расположившийся возле пристани. Утром в порт пришёл новый корабль, образчики привезённых товаров уже красовались на виду у прохожих, заманивая покупателей.
Капитан корабля пустился в рискованное предприятие, привезя вместо строительных материалов и простейшего провианта товары, которые в таком недостроенном городе могли считаться предметами роскоши. Тут были материи на занавеси и для обивки стен, парадная и будничная посуда, даже пряности и сушёные цветочные лепестки, чтобы заглушать в помещениях запах дыма.
К удивлению Труслы, в покупателях недостатка не оказалось, и у лотков, за которыми стояли назначенные капитаном продавцы, шла бойкая торговля Она увидела, что народ так и разбирает слоновую кость и связки мехов, запасаясь украшениями для недостроенных домов, над которыми зачастую ещё не возвели даже крыши.
У одного из прилавков Трусла остановилась, как вкопанная, не обращая внимания на толкотню, и не подвинулась даже тогда, когда мимо неё хотела протиснуться к прилавку какая-то мускулистая тётка с засунутым за пояс молотком.
Внимание Труслы привлёк глиняный кувшин с широким горлышком, который стоял без крышки, так что видно было его содержимое Можно было только гадать, какими судьбами эта вещь оказалась среди корабельного груза и, тем более, как она попала к торговке Трусла подумала, что женщина, которая торговала за этим прилавком, вряд ли понимала, что это такое. Содержимое кувшина представляло собой дверь в прошлое, хотя на обычный взгляд это был просто кувшин с песком — мельчайшим песком золотистого цвета. Трусла знала, что это за песок — такой песок изменил всю её жизнь, открыв для неё целый мир.
— Ксактоль! — шёпотом позвала Трусла Неужели песок всколыхнулся? Или ей это только показалось? — Сестра-песок!
Она сдёрнула серебряную подвеску с браслета. Больше ей нечего было предложить сейчас в обмен на покупку Другая покупательница, которая возвышалась над Труслой, как башня, только что выложила за отрез сине-оранжевой ткани и набор точёных деревянных кубков целый золотой, эсткарпской чеканки. Рассчитавшись с нею, продавщица обернулась к Трусле.
— Этот кувшин, — сказала Трусла, на всякий случай показав на него пальцем.
Продавщица взяла его с прилавка и стала поворачивать, показывая со всех сторон.
— Эсткарпская работа хорошего обжига, можно использовать для печи. А песок — Тут она, как видно, перехватила тревожный взгляд Труслы, которая испугалась, как бы нечаянно не высыпался песок — Песок — это просто так. Купцы насыпают его, чтобы не побилась посуда. Два витка серебра, барыня!
Продавщица впервые внимательно взглянула на Труслу, признав в ней не местную, а приезжую покупательницу.
— Я дам за него это, — сказала Трусла, протягивая серебряную подвеску. Подвеска, конечно, стоила дороже двух витков серебряной проволоки, которая служила расхожей монетой для мелкой торговли.
Ей показалось, что продавщица взглянула на неё как-то подозрительно, поэтому она сразу прибавила, выдумывая на ходу:
— Такие делают в моей деревне. Мне хочется купить его на счастье.
Торговка расплылась в улыбке:
— Когда на счастье, тут уж никаких денег не жалко. Счастье, небось, дороже, не так ли, барыня? Берите, он ваш! — закончила она, проворно бросив в свой кошелёк весь браслет. — Вот вам в придачу, — добавила она, извлекая что-то из стоявшего под прилавком ящика — Это чтобы ваше счастье, или что там вам нужно, не просыпалось по дороге. — С этими словами женщина бросила на прилавок деревянный кружок, предназначенный служить пробкой для кувшина. Трусла торопливо накрыла им горлышко.
Крепко прижимая к груди покупку, она протиснулась сквозь рыночную толпу и направилась домой на склад. Симонда не было дома, он ушёл с картой к капитану корабля, но Трусла даже обрадовалась, что осталась одна.
Усевшись на одну из двух табуреток, которыми был обставлен их закуток, она закрыла отдёрнутую занавеску, чтобы никто за нею не подглядел, а на другую, за отсутствием стола, поставила кувшин. Протянув руку, чтобы снять крышку, она вдруг передумала и опустила её на табуретку. Ей расхотелось немедленно проверять правильность догадки, и она просто отдалась воспоминаниям.
Ей вспоминался пологий песчаный склон, озарённый луной — песок всколыхнулся, и из него возникла та, кого Трусла иногда видела в неясном сне, мечтая встретить вновь. Ксактоль — сестра-песок, как она назвалась; после встречи с нею у Труслы пробудилось желание видеть существо, непохожее на тех, кто её окружал. С тех пор Трусла с большой осторожностью и сама начала понемногу экспериментировать.
После её возвращения с Симондом, который спас её и сам был спасён ею от гибели, колдуньи пожелали девушку испытать; заполучив чужестранку из Торовых болот, они сгорали от нетерпения, желая как можно скорее выяснить, какими силами или талантами обладают люди её племени. Но колдуньи в ту пору уже не были так всевластны, как прежде, а Трусла, выйдя замуж за Симонда, утратила для них часть интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172