Она зачастую тяготилась вынужденным бездельем и потому искренне радовалась гостям. А в последнее время гости появлялись нечасто — ведь их клан уже давно кочевал вдали от прочих Железных кланов, — так что Лоррину с Реной Кала радовалась вдвойне. Кроме того, Кала была посвящена во все замыслы Дирика. И вряд ли он мог бы доверить этих бледнолицых чужестранцев более надежным рукам. К тому же Кала могла ответить на любой их вопрос, а Дирик предвидел, что вопросов будет немало.
«А заодно моя женушка позаботится о том, чтобы как следует приодеть девушку. Девушка вроде бы кажется покладистой — и ей же лучше: Кала не терпит, когда ей перечат!» А сам Дирик тем временем принялся обдумывать другую часть своего плана: под каким предлогом он мог бы почаще вызывать к себе пленников? Ведь пленные официально находились в распоряжении Джамала, и, если жрец будет слишком часто с ними общаться, вождь начнет смотреть на это косо. Первый Кузнец не так уж часто посылает знамения, так что придется выдумать какой-нибудь другой повод.
«Впрочем, насчет прошлой ночи меня пока никто не расспрашивал, так что на крайний случай можно будет отговориться и знамением». Но неплохо все же было бы придумать что-нибудь посущественнее…
— Жрец Дирик! — окликнули снаружи.
Дирик вздрогнул от неожиданности. Голос был незнакомый. Жрец поспешно взял себя в руки. Быть может, он поторопился, решив, что по поводу прошлой ночи оправдания не понадобятся.
— Входи! — отозвался он уверенным, ровным тоном, со всем достоинством, подобающим его сану.
Вошедший юноша был одет как воин, и на шее у него висела гривна со скрещенными копьями — знаком военного вождя. Значит, он из людей Джамала, а не какой-нибудь пастух, ищущий откровения свыше. Однако, когда Дирик устремил на воина суровый взгляд, тот поклонился довольно почтительно, хотя и несколько запоздало.
«Ага, видно, я все же еще не растерял всю власть в клане!»
— Жрец Дирик, я явился от военного вождя, — сказал юноша, выпрямившись.
Дирик терпеливо ждал, пока юноша изложит поручение, но тот замялся, словно бы не находя слов. Странно.
Если Джамал прислал вызов, отчего же его посланец так колеблется? С таким делом следовало посылать кого-нибудь понаглее!
— Военный вождь почтительнейше просит уделить ему частицу твоего времени, — сказал наконец юноша.
Дирик вопросительно приподнял бровь.
— Моего времени? Мое время посвящено служению моему народу, и вождь это прекрасно знает. Упрашивать меня нет нужды.
Воин неловко переминался с ноги на ногу.
— Дело в том… Видишь ли, достойнейший жрец, дело в этих новых рабах. Вождь просит, чтобы ты взял на себя труд допросить новых пленников о том, откуда они взялись и где живет их племя.
Теперь Дирик вскинул обе брови. На этот раз изумление его было неподдельным.
— Я? — недоверчиво переспросил он. — Но разве подобные вопросы не находятся в ведении военного вождя?
Юноша смешался еще сильнее.
— Это так. Но вождь все же просит, чтобы ты взял это на себя, а потом сообщил ему о том, что узнаешь.
Дирик сделал суровое лицо.
— Отчего же вождь вознамерился поручить это мне?
Ведь я занят не менее его — и мое время посвящено всему клану, а не только воинам. У него должна быть какая-то серьезная причина, чтобы отрывать меня отдел и поручать мне допрашивать демонов. Ведь это нужно лишь затем, чтобы вступить в войну с ними! А Первый Кузнец не завещал нам воевать с демонами ради добычи или ради чего бы то ни было.
Разумеется, Дирику только того и надо было: он ведь как раз подыскивал повод побольше общаться с пленными. Но жрец надеялся, что воин под влиянием смущения выдаст истинную причину, двигавшую Джамалом. К тому же ему вспомнилась сказка про Первого Кузнеца и хитрую песчаную лисицу…
«Если я, как та лисица, буду говорить, что мне совсем не нужно это жирное красное мясо, что я терпеть не могу жирного красного мяса, что жирное красное мясо едят одни только глупцы, быть может, мясо оставят без присмотра…» Расчет оказался верным.
— Они.., они не хотят больше разговаривать с ним, о жрец, — признался воин, ежась под пристальным и недовольным взглядом Дирика. — Женщина сказала мужчинам, которые пришли с ней, чтобы они с ним больше не разговаривали. Джамалу не хочется их пытать, потому что они скажут все что угодно, лишь бы избежать пыток, и тогда он не сможет отличить ложь от правды.
Юноша сглотнул, на лбу у него выступил пот.
— Женщина говорит, что отныне будет беседовать только с тобой.
Взгляд Дирика ничуть не смягчился.
— Ах, вот как? И почему же женщина-демон отказывается беседовать с кем-то, кроме меня? Мне это не очень-то нравится — все дело выглядит чересчур подозрительно.
Быть может, демоны хотят навести на меня порчу! Быть может, они страшатся силы Первого Кузнеца и стремятся избавиться от его верховного жреца, чтобы безнаказанно творить свои злодеяния!
«Нет-нет, я не хочу этого жирного красного мяса!» Что бы ни сделала Шана, это, по-видимому, смутило и разгневало Джамала. И при этом она ухитрилась сделать так, что Джамал не мог проявлять свой гнев, не потеряв лица. Надо же, какая умница! Впрочем, внешне Дирик никак не выказал своей радости.
— Она сказала… — теперь воин говорил почти шепотом, словно позор вождя бросал тень и на него самого. — Она сказала, что устала доказывать вождю, что они не демоны и что в своем народе она сама военный вождь, а наш вождь не оказывает ей должных почестей. Что он унижает ее, и она решила отплатить ему той же монетой. Она говорит, что ты, жрец, был единственным, кто обошелся с ней так, как надлежит обходиться с пленниками, и потому отныне она будет разговаривать только с тобой. Она сказала это сегодня утром при множестве свидетелей.
«Ух ты! Быстро же она учится, эта девушка! Она использовала против Джамала наши обычаи, и теперь он ничего не может поделать!» Дирика разбирал смех, но он сохранял суровое выражение лица. Жрец немного помолчал, как бы обдумывая просьбу, и наконец произнес:
— Хорошо. Я буду говорить с пленными вместо Джамала. Быть может, они и в самом деле не демоны, а даже если и демоны, я положусь на то, что Первый Кузнец защитит меня мощью своей от их козней. Быть может, с помощью учтивости мне удастся добиться того, чего Джамал не достиг с помощью заносчивости.
Наверно, последнего говорить не стоило, но Дирик не удержался: уж очень велико было искушение. Воин только втянул голову в плечи, словно этот черепаший маневр мог спасти его от стыда.
— Можешь сходить за женщиной, пока я подкреплюсь, — добавил Дирик и махнул рукой, отпуская воина.
Тот был только рад поскорее исчезнуть.
Кала устроила гостей и вернулась с завтраком для Дирика.
— Славные детишки. И та кремовая джабба девочке очень идет, — сказала она, ставя еду перед мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97