И вот теперь, когда она заплатила, я не уверена, что она уже поняла, за что.
— Ты хотела, чтобы она умерла?
— Нет, конечно нет! Со смертью все кончается, какая же это расплата? — Ева судорожно втянула в себя воздух, потом еще раз, пока не успокоилась. — Уитни сказал, что это произошло мгновенно. Они разговаривали, и вдруг он потянулся, схватил ее и сломал ей шею. Он не оказал никакого сопротивления, просто после этого дал им себя увести. Теперь они поставили его на круглосуточное наблюдение: опасаются самоубийства.
— Посмотри на меня, послушай меня. — Голос Рорка звучал решительно и твердо. Он не собирался это терпеть, не собирался позволить ей взять на себя эту ношу. — Неужели ты не видишь, не понимаешь: чего бы ты ни хотела, как бы ни повернула это дело, оно все равно окончилось бы именно так, а не иначе? Она не удовлетворилась бы сделкой. Она все равно попыталась бы его использовать, а он все равно убил бы ее.
— Может быть. Может быть.
— Ева, несколько минут назад ты видела этого ребенка, крошечную новую жизнь, в чьем имени есть и твое имя. В жизнь пришел новый человек, и это ты помогла ему появиться на свет. Эта жизнь чиста. Мы с тобой уже не можем быть чистыми, да и он не останется чистым. Но благодаря тебе, благодаря тому, что ты сделала, благодаря тому, что ты такая, как есть, он родился и у него есть семья.
— Значит, дело надо закрыть и поставить на полку, где ему самое место. — Ева закрыла глаза и кивнула. — Ты прав. Я знаю, что ты прав. Я так и сделаю.
— Даллас? Ой, прошу прощения. — Пибоди подавила зевок. — Мэвис вас спрашивает. Да, и она уже раскрылась до семи. Мы собираемся вниз, перехватить чего-нибудь. Берем с собой Леонардо: акушерка сказала, что время еще есть.
— Но…
— Мэвис говорит, что ей нужно по-тихому переговорить с вами с глазу на глаз.
— Ладно, ладно. Сотри это выражение облегчения со своей физиономии, Умник, — свирепо предупредила она Рорка. — Никуда ты не денешься. В момент выемки будешь там как миленький.
— Господи, сжалься надо мной! — Рорк поднялся, обнял Еву, коснулся губами лба. — Думай о том, что тебе удалось спасти, — прошептал он. — Вспоминай, какое лицо было у Тэнди, когда она взяла на руки сына. Тут нет места для тьмы.
— И опять ты прав. — Еще миг Ева постояла, прижимаясь к нему. — Спасибо.
Еве показалось, что процесс родов стал уже слегка сказываться на Мэвис, когда она вернулась в палату.
Что-то случилось? — Мэвис попыталась сесть прямее. — Тэнди? Ребенок?
— Нет-нет, они в порядке. Кое-что случилось на работе. — «Закрой дело, — напомнила она себе, — поставь его на полку. И помни о том, что началось». — Это неважно.
— Тебе не придется уйти?
— Мэвис, я никуда не уйду, пока ты не сделаешь свое дело. Как у тебя дела? Или тебя уже тошнит оттого, что все об этом спрашивают?
— Я, в общем-то, ничего, и вовсе мне не надоело. Знаешь, это даже здорово — быть в центре внимания. Понимаешь? Это не то же самое, что выступление на сцене. Тут все так реально, даже первобытно. И только я одна могу это сделать. Ты можешь просто посидеть здесь, побыть со мной?
— Все, что захочешь.
Мэвис похлопала по одеялу, и Ева присела на край кровати.
— Я хотела… Ой вот оно опять. Все сильнее и сильнее. Черт, черт, черт!
— Ты должна дышать, — напомнила Ева. — Где эта штука? Ну, на которой фокусироваться?
— Сейчас я фокусируюсь на тебе. Мне надоело смотреть на этот солнечный диск.
Мэвис запыхтела, вглядываясь в глаза Евы так пристально, словно хотела прочитать ее мысли. Вспомнив одно из упражнений, которые им показывали на занятиях, Ева положила руки на живот Мэвис и начала легонько его массировать. Он показался ей горкой бетона.
— Отступает потихоньку, да? Да, отступает, — сказала Ева, бросив взгляд на монитор. — Вот и хорошо. Выдохни.
Выдохнув, Мэвис выдавила из себя улыбку.
— А ты молодец, внимательно слушала лекции.
— Позволь тебе напомнить, что я коп. Мы все видим и слышим. А знаешь, ведь от этого есть лекарства.
— Да, я уже подумываю об этом. Просто я никогда раньше ничего подобного не делала и решила еще немного потерпеть. Вот сейчас я хотела немного побыть с тобой. Смотри.
Мэвис вытянула вперед руку, и на пальце у нее блеснуло кольцо Соммерсета.
— Да, я рада за тебя.
— Теперь мы с тобой парочка старых замужних дам. Кто бы мог подумать? Скоро я стану матерью. Больше всего на свете я хочу быть хорошей матерью.
— Мэвис, ты другой и быть не можешь.
— Не говори так. Есть столько способов все изгадить. Я была раньше такой никчемной дурой! Но ведь я исправилась, да?
— Да.
— Я хотела тебе что-то сказать, перед тем как все опять изменится. Потому что я знаю: это все изменит. Изменит к лучшему, но все-таки. Даллас, ты лучше всех, кого я знаю. Лучше всех на свете.
— Мэвис, ты уверена, что ты не под газом? Может ты уже принимаешь лекарства?
Мэвис рассмеялась сквозь слезы:
— Я серьезно. Я обожаю Леонардо, но ты лучше всех. Ты всегда делаешь то, что нужно и важно, чего бы тебе это ни стоило. Ты первый член моей семьи, и это ты вывела меня на дорогу. Меня бы здесь не было, и я бы сейчас не рожала, если бы не ты.
— Ну это ты хватила. Я думаю, вряд ли ты обошлась бы без помощи Леонардо.
Мэвис ухмыльнулась:
— Да, ему досталась самая приятная роль. Я люблю тебя. Мы тебя любим. — Она положила руку Евы к себе на живот. — Я хотела тебе это сказать.
— Мэвис, если бы я тебя не любила, я сейчас была бы за тысячу миль от этой палаты.
— Я знаю. — Теперь Мэвис лукаво захихикала. — Скажу тебе честно, это своего рода кайф. Но ты всегда делаешь то, что нужно. То, что имеет значение. Поэтому тебе никуда отсюда не деться. О, черт, черт, черт, опять подступает!
Два часа спустя Мэвис разрешено было тужиться.
— Всем членам команды, — объявила Рэнда, приподняв тент между колен Мэвис, — занять свои места.
— Почему мое место именно здесь? — спросила Ева, когда ее поставили в ногах кровати.
— Мэвис, я хочу, чтобы во время следующей схватки вы сделали глубокий вдох и задержали его на счет «десять». После этого начинайте тужиться. Даллас, дайте ей упор. Леонардо, когда она будет упираться, тяните в другую сторону. Рорк, следите за дыханием.
— Подходит!
— Задержите дыхание! На счет «десять». Толкайте! Раз, два…
— Блеск! Ты чудо, — объявил Леонардо, когда схватка миновала. — Ты просто чудо. Теперь дыши медленно, сахарок. Тебе не нужна гипервентиляция.
— Я люблю тебя, — сказала Мэвис. Ее глаза были закрыты, а рот полуоткрыт. — Но если ты еще раз скажешь мне, как нужно дышать, я выдерну у тебя язык изо рта, обмотаю вокруг шеи и затяну. Ну вот, опять подходит.
Весь следующий час Леонардо обтирал лицо Мэвис смоченными в прохладной воде тампонами, давал ей пососать колотый лед, съеживался от стыда, когда она огрызалась в ответ на его фальшиво жизнерадостное подбадривание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Ты хотела, чтобы она умерла?
— Нет, конечно нет! Со смертью все кончается, какая же это расплата? — Ева судорожно втянула в себя воздух, потом еще раз, пока не успокоилась. — Уитни сказал, что это произошло мгновенно. Они разговаривали, и вдруг он потянулся, схватил ее и сломал ей шею. Он не оказал никакого сопротивления, просто после этого дал им себя увести. Теперь они поставили его на круглосуточное наблюдение: опасаются самоубийства.
— Посмотри на меня, послушай меня. — Голос Рорка звучал решительно и твердо. Он не собирался это терпеть, не собирался позволить ей взять на себя эту ношу. — Неужели ты не видишь, не понимаешь: чего бы ты ни хотела, как бы ни повернула это дело, оно все равно окончилось бы именно так, а не иначе? Она не удовлетворилась бы сделкой. Она все равно попыталась бы его использовать, а он все равно убил бы ее.
— Может быть. Может быть.
— Ева, несколько минут назад ты видела этого ребенка, крошечную новую жизнь, в чьем имени есть и твое имя. В жизнь пришел новый человек, и это ты помогла ему появиться на свет. Эта жизнь чиста. Мы с тобой уже не можем быть чистыми, да и он не останется чистым. Но благодаря тебе, благодаря тому, что ты сделала, благодаря тому, что ты такая, как есть, он родился и у него есть семья.
— Значит, дело надо закрыть и поставить на полку, где ему самое место. — Ева закрыла глаза и кивнула. — Ты прав. Я знаю, что ты прав. Я так и сделаю.
— Даллас? Ой, прошу прощения. — Пибоди подавила зевок. — Мэвис вас спрашивает. Да, и она уже раскрылась до семи. Мы собираемся вниз, перехватить чего-нибудь. Берем с собой Леонардо: акушерка сказала, что время еще есть.
— Но…
— Мэвис говорит, что ей нужно по-тихому переговорить с вами с глазу на глаз.
— Ладно, ладно. Сотри это выражение облегчения со своей физиономии, Умник, — свирепо предупредила она Рорка. — Никуда ты не денешься. В момент выемки будешь там как миленький.
— Господи, сжалься надо мной! — Рорк поднялся, обнял Еву, коснулся губами лба. — Думай о том, что тебе удалось спасти, — прошептал он. — Вспоминай, какое лицо было у Тэнди, когда она взяла на руки сына. Тут нет места для тьмы.
— И опять ты прав. — Еще миг Ева постояла, прижимаясь к нему. — Спасибо.
Еве показалось, что процесс родов стал уже слегка сказываться на Мэвис, когда она вернулась в палату.
Что-то случилось? — Мэвис попыталась сесть прямее. — Тэнди? Ребенок?
— Нет-нет, они в порядке. Кое-что случилось на работе. — «Закрой дело, — напомнила она себе, — поставь его на полку. И помни о том, что началось». — Это неважно.
— Тебе не придется уйти?
— Мэвис, я никуда не уйду, пока ты не сделаешь свое дело. Как у тебя дела? Или тебя уже тошнит оттого, что все об этом спрашивают?
— Я, в общем-то, ничего, и вовсе мне не надоело. Знаешь, это даже здорово — быть в центре внимания. Понимаешь? Это не то же самое, что выступление на сцене. Тут все так реально, даже первобытно. И только я одна могу это сделать. Ты можешь просто посидеть здесь, побыть со мной?
— Все, что захочешь.
Мэвис похлопала по одеялу, и Ева присела на край кровати.
— Я хотела… Ой вот оно опять. Все сильнее и сильнее. Черт, черт, черт!
— Ты должна дышать, — напомнила Ева. — Где эта штука? Ну, на которой фокусироваться?
— Сейчас я фокусируюсь на тебе. Мне надоело смотреть на этот солнечный диск.
Мэвис запыхтела, вглядываясь в глаза Евы так пристально, словно хотела прочитать ее мысли. Вспомнив одно из упражнений, которые им показывали на занятиях, Ева положила руки на живот Мэвис и начала легонько его массировать. Он показался ей горкой бетона.
— Отступает потихоньку, да? Да, отступает, — сказала Ева, бросив взгляд на монитор. — Вот и хорошо. Выдохни.
Выдохнув, Мэвис выдавила из себя улыбку.
— А ты молодец, внимательно слушала лекции.
— Позволь тебе напомнить, что я коп. Мы все видим и слышим. А знаешь, ведь от этого есть лекарства.
— Да, я уже подумываю об этом. Просто я никогда раньше ничего подобного не делала и решила еще немного потерпеть. Вот сейчас я хотела немного побыть с тобой. Смотри.
Мэвис вытянула вперед руку, и на пальце у нее блеснуло кольцо Соммерсета.
— Да, я рада за тебя.
— Теперь мы с тобой парочка старых замужних дам. Кто бы мог подумать? Скоро я стану матерью. Больше всего на свете я хочу быть хорошей матерью.
— Мэвис, ты другой и быть не можешь.
— Не говори так. Есть столько способов все изгадить. Я была раньше такой никчемной дурой! Но ведь я исправилась, да?
— Да.
— Я хотела тебе что-то сказать, перед тем как все опять изменится. Потому что я знаю: это все изменит. Изменит к лучшему, но все-таки. Даллас, ты лучше всех, кого я знаю. Лучше всех на свете.
— Мэвис, ты уверена, что ты не под газом? Может ты уже принимаешь лекарства?
Мэвис рассмеялась сквозь слезы:
— Я серьезно. Я обожаю Леонардо, но ты лучше всех. Ты всегда делаешь то, что нужно и важно, чего бы тебе это ни стоило. Ты первый член моей семьи, и это ты вывела меня на дорогу. Меня бы здесь не было, и я бы сейчас не рожала, если бы не ты.
— Ну это ты хватила. Я думаю, вряд ли ты обошлась бы без помощи Леонардо.
Мэвис ухмыльнулась:
— Да, ему досталась самая приятная роль. Я люблю тебя. Мы тебя любим. — Она положила руку Евы к себе на живот. — Я хотела тебе это сказать.
— Мэвис, если бы я тебя не любила, я сейчас была бы за тысячу миль от этой палаты.
— Я знаю. — Теперь Мэвис лукаво захихикала. — Скажу тебе честно, это своего рода кайф. Но ты всегда делаешь то, что нужно. То, что имеет значение. Поэтому тебе никуда отсюда не деться. О, черт, черт, черт, опять подступает!
Два часа спустя Мэвис разрешено было тужиться.
— Всем членам команды, — объявила Рэнда, приподняв тент между колен Мэвис, — занять свои места.
— Почему мое место именно здесь? — спросила Ева, когда ее поставили в ногах кровати.
— Мэвис, я хочу, чтобы во время следующей схватки вы сделали глубокий вдох и задержали его на счет «десять». После этого начинайте тужиться. Даллас, дайте ей упор. Леонардо, когда она будет упираться, тяните в другую сторону. Рорк, следите за дыханием.
— Подходит!
— Задержите дыхание! На счет «десять». Толкайте! Раз, два…
— Блеск! Ты чудо, — объявил Леонардо, когда схватка миновала. — Ты просто чудо. Теперь дыши медленно, сахарок. Тебе не нужна гипервентиляция.
— Я люблю тебя, — сказала Мэвис. Ее глаза были закрыты, а рот полуоткрыт. — Но если ты еще раз скажешь мне, как нужно дышать, я выдерну у тебя язык изо рта, обмотаю вокруг шеи и затяну. Ну вот, опять подходит.
Весь следующий час Леонардо обтирал лицо Мэвис смоченными в прохладной воде тампонами, давал ей пососать колотый лед, съеживался от стыда, когда она огрызалась в ответ на его фальшиво жизнерадостное подбадривание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96