Это было давно, но он помнил даже малейшие детали, так
они запечатлелись в его памяти...
Серошапка уже кончил рассказывать, а Козюренко все еще молчал, будучи
не в силах стряхнуть тяжесть воспоминаний. Налил себе полстакана воды и,
перехватив взгляд Серошапки, подвинул бутылку к нему.
- Дом на Тополиной и любовница Пруся - это любопытно, - сказал он
наконец. - Теперь вот что: алиби Галицкого не подлежит сомнению. Мы
проверили: он восемнадцатого мая был в Николаевской области. Котляра
восемнадцатого приблизительно до половины одиннадцатого ночи видели во
львовском ресторане "Интурист". Но, имея свою "Волгу", можно за полчаса
доехать до Желехова. Думаю, там, где речь идет о деньгах, рука у него не
дрогнет. Ну, что жулики они - понятно. Галицкий и Котляр, должно быть, уже
немножко поверили вам... Позвольте им и дальше обрабатывать себя. Они
признают вас своим, когда Галицкий хоть в чем-то возьмет верх. Но сразу
сыграть с ним в поддавки опасно - этот лис может что-то почуять. Не
поддавайтесь, боритесь за власть. - Подумал и добавил: - Недолго уже им
гулять... А дом на Тополиной проверим сегодня же...
...Сперва "работники инвентарного бюро" зашли в соседние дома, -
всякое может случиться, и лучше, чтобы все знали: инвентаризация касается
не только дома номер пятнадцать.
В двух предыдущих домах ограничились лишь поверхностным осмотром
зданий. В доме номер пятнадцать им открыла сама хозяйка, Полина
Герасимовна Суханова - женщина еще молодая и красивая, с черными
цыганскими глазами, мягко очерченными губами и ямочками на щеках. Такие
ямочки, как утверждают наблюдательные люди, чаще бывают у блондинок и
свидетельствуют о мягком характере. Однако Полина Суханова не считала себя
особенно мягкосердечной - имела энергичную натуру и была женщина
практичная, умела взять от жизни как можно больше.
Лет шесть назад Полина сошлась с Прусем. Было ей тогда за двадцать.
Она только что окончила училище и работала медсестрой в больнице. Пруся
положили на операцию, и они познакомились в предоперационной палате. Потом
Полина несколько раз навещала его в палате, а когда выписывался, наняла
такси и отвезла в Желехов.
"Что такое больница? - рассуждала она. - Зарплата небольшая,
общежитие, в перспективе - влюбленный студент... А старик намекнул, что у
него есть деньги, и я хоть сегодня могу бросить больницу. Правда, нужна
ширма, дармоеды теперь не в почете - ну что ж, потом найду легкую
работу..."
Ночь, проведенная в мансарде прусевского дома, окончательно убедила
Полину в правильности ее намерения: Василь Корнеевич, или Вася, как она
его уже называла, будет не очень докучать ей; они договорились, что все
останется по-старому - он будет жить в Желехове, она - во Львове. Правда,
Прусь обещал найти для нее квартиру и взять все хлопоты и затраты на себя.
Через два года Прусь построил и записал на ее имя хороший особнячок.
Полина распустила слух, что у нее умерла бабушка и оставила ей в
наследство немало денег на сберкнижке. Они с Прусем решили пожениться,
когда Василь Корнеевич уйдет из заготконторы, продать дом в Желехове,
чтобы быть подальше от острых глаз обэхаэсовцев. А пока что отделать
гнездышко на Тополиной.
Гнездышко и правда поражало комфортом: ванная, выложенная чешской
плиткой, немецкие торшеры и люстры, венгерская спальня-люкс полированного
дерева, большой румынский сервант, кресла и рояль в гостиной. И всюду
ковры. Василь Корнеевич любил ковры и скупал их, не жалея денег, -
китайские, персидские, бухарские и бог знает какие. Один из них закрывал
весь пол в его кабинете.
Да, Василь Корнеевич Прусь - узкий специалист соковыжимательного
дела, почти ничего не читавший, кроме накладных, договоров и разных
приказов по заготконторе, имел персональный кабинет, всю стену которого
занимали стеллажи с подписными изданиями. Энциклопедия и Жан-Жак Руссо,
Шекспир и Новиков-Прибой.
Как-то Василь Корнеевич подержал в руках Вольтера, пытаясь прочитать
страничку, но, ничего не поняв, снова поставил за зеркальное стекло. Зато
у них как у людей. За такими изданиями очередь. А он может позволить себе
роскошь заплатить в несколько раз дороже и не толкаться у магазина. Пускай
стоят, места не жалко. Однажды Василя Корнеевича пригласили на семейную
вечеринку к начальнику заготконторы. У начальника тоже всю стену занимали
стеллажи. Особенно понравилось Прусю объявление, выполненное печатным
способом, предупреждавшее довольно категорично:
Не шарь по полкам жадным взглядом,
Ты не получишь книги на дом.
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает!
Прусь украдкой переписал текст. И теперь это объявление охраняло его
библиотеку на Тополиной от жадных на чужое гостей, хотя их в этом доме
почти не бывало: Прусь не афишировал свои отношения с Полиной, запрещал и
ей приглашать знакомых... Иногда забегали только соседки, которых
принимали в коридоре, или самые близкие Полинины приятельницы, перед
которыми она не могла не похвастаться своим достатком.
Полина Герасимовна встретила работников инвентарного бюро сначала не
то что враждебно - настороженно. Но они заверили, что их визит - чистейшая
формальность, и хозяйка даже предложила гостям коньяку. Они категорически
отказались, да и Полина, в конце концов, сообразила, что ее щедрость ни к
чему. У нее все в порядке, документы законные и зарегистрированные -
осматривайте и катитесь ко всем чертям...
А работники инвентарного бюро были действительно дотошные: один даже
попросил разрешения спуститься в подвал; второй в это время уточнял, не
делала ли хозяйка пристроек к дому, не ремонтировала ли сарай...
Они закончили работу быстро - за полчаса - и начали уже прощаться,
когда вспомнили, что хозяйка должна подписать какой-то документ. Один из
них вынул из папки несколько бумаг, дал Полине подержать папку, быстро
нашел нужную и предложил расписаться. А через час он докладывал Козюренко,
что отпечатки пальцев на стакане с недопитым портвейном совпали с
отпечатками, оставленными Полиной Сухановой на папке работников
инвентарного бюро, и что в подвале дома на Тополиной улице устроен тайник,
аналогичный хранилищу в доме убитого. Правда, Суханова, вероятно, не знает
о его существовании: когда один из оперативников попросил разрешения
осмотреть подвал, она восприняла это спокойно, не возражала против того,
чтобы он спустился сам, и во время его отсутствия не проявляла ни малейших
признаков волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
они запечатлелись в его памяти...
Серошапка уже кончил рассказывать, а Козюренко все еще молчал, будучи
не в силах стряхнуть тяжесть воспоминаний. Налил себе полстакана воды и,
перехватив взгляд Серошапки, подвинул бутылку к нему.
- Дом на Тополиной и любовница Пруся - это любопытно, - сказал он
наконец. - Теперь вот что: алиби Галицкого не подлежит сомнению. Мы
проверили: он восемнадцатого мая был в Николаевской области. Котляра
восемнадцатого приблизительно до половины одиннадцатого ночи видели во
львовском ресторане "Интурист". Но, имея свою "Волгу", можно за полчаса
доехать до Желехова. Думаю, там, где речь идет о деньгах, рука у него не
дрогнет. Ну, что жулики они - понятно. Галицкий и Котляр, должно быть, уже
немножко поверили вам... Позвольте им и дальше обрабатывать себя. Они
признают вас своим, когда Галицкий хоть в чем-то возьмет верх. Но сразу
сыграть с ним в поддавки опасно - этот лис может что-то почуять. Не
поддавайтесь, боритесь за власть. - Подумал и добавил: - Недолго уже им
гулять... А дом на Тополиной проверим сегодня же...
...Сперва "работники инвентарного бюро" зашли в соседние дома, -
всякое может случиться, и лучше, чтобы все знали: инвентаризация касается
не только дома номер пятнадцать.
В двух предыдущих домах ограничились лишь поверхностным осмотром
зданий. В доме номер пятнадцать им открыла сама хозяйка, Полина
Герасимовна Суханова - женщина еще молодая и красивая, с черными
цыганскими глазами, мягко очерченными губами и ямочками на щеках. Такие
ямочки, как утверждают наблюдательные люди, чаще бывают у блондинок и
свидетельствуют о мягком характере. Однако Полина Суханова не считала себя
особенно мягкосердечной - имела энергичную натуру и была женщина
практичная, умела взять от жизни как можно больше.
Лет шесть назад Полина сошлась с Прусем. Было ей тогда за двадцать.
Она только что окончила училище и работала медсестрой в больнице. Пруся
положили на операцию, и они познакомились в предоперационной палате. Потом
Полина несколько раз навещала его в палате, а когда выписывался, наняла
такси и отвезла в Желехов.
"Что такое больница? - рассуждала она. - Зарплата небольшая,
общежитие, в перспективе - влюбленный студент... А старик намекнул, что у
него есть деньги, и я хоть сегодня могу бросить больницу. Правда, нужна
ширма, дармоеды теперь не в почете - ну что ж, потом найду легкую
работу..."
Ночь, проведенная в мансарде прусевского дома, окончательно убедила
Полину в правильности ее намерения: Василь Корнеевич, или Вася, как она
его уже называла, будет не очень докучать ей; они договорились, что все
останется по-старому - он будет жить в Желехове, она - во Львове. Правда,
Прусь обещал найти для нее квартиру и взять все хлопоты и затраты на себя.
Через два года Прусь построил и записал на ее имя хороший особнячок.
Полина распустила слух, что у нее умерла бабушка и оставила ей в
наследство немало денег на сберкнижке. Они с Прусем решили пожениться,
когда Василь Корнеевич уйдет из заготконторы, продать дом в Желехове,
чтобы быть подальше от острых глаз обэхаэсовцев. А пока что отделать
гнездышко на Тополиной.
Гнездышко и правда поражало комфортом: ванная, выложенная чешской
плиткой, немецкие торшеры и люстры, венгерская спальня-люкс полированного
дерева, большой румынский сервант, кресла и рояль в гостиной. И всюду
ковры. Василь Корнеевич любил ковры и скупал их, не жалея денег, -
китайские, персидские, бухарские и бог знает какие. Один из них закрывал
весь пол в его кабинете.
Да, Василь Корнеевич Прусь - узкий специалист соковыжимательного
дела, почти ничего не читавший, кроме накладных, договоров и разных
приказов по заготконторе, имел персональный кабинет, всю стену которого
занимали стеллажи с подписными изданиями. Энциклопедия и Жан-Жак Руссо,
Шекспир и Новиков-Прибой.
Как-то Василь Корнеевич подержал в руках Вольтера, пытаясь прочитать
страничку, но, ничего не поняв, снова поставил за зеркальное стекло. Зато
у них как у людей. За такими изданиями очередь. А он может позволить себе
роскошь заплатить в несколько раз дороже и не толкаться у магазина. Пускай
стоят, места не жалко. Однажды Василя Корнеевича пригласили на семейную
вечеринку к начальнику заготконторы. У начальника тоже всю стену занимали
стеллажи. Особенно понравилось Прусю объявление, выполненное печатным
способом, предупреждавшее довольно категорично:
Не шарь по полкам жадным взглядом,
Ты не получишь книги на дом.
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает!
Прусь украдкой переписал текст. И теперь это объявление охраняло его
библиотеку на Тополиной от жадных на чужое гостей, хотя их в этом доме
почти не бывало: Прусь не афишировал свои отношения с Полиной, запрещал и
ей приглашать знакомых... Иногда забегали только соседки, которых
принимали в коридоре, или самые близкие Полинины приятельницы, перед
которыми она не могла не похвастаться своим достатком.
Полина Герасимовна встретила работников инвентарного бюро сначала не
то что враждебно - настороженно. Но они заверили, что их визит - чистейшая
формальность, и хозяйка даже предложила гостям коньяку. Они категорически
отказались, да и Полина, в конце концов, сообразила, что ее щедрость ни к
чему. У нее все в порядке, документы законные и зарегистрированные -
осматривайте и катитесь ко всем чертям...
А работники инвентарного бюро были действительно дотошные: один даже
попросил разрешения спуститься в подвал; второй в это время уточнял, не
делала ли хозяйка пристроек к дому, не ремонтировала ли сарай...
Они закончили работу быстро - за полчаса - и начали уже прощаться,
когда вспомнили, что хозяйка должна подписать какой-то документ. Один из
них вынул из папки несколько бумаг, дал Полине подержать папку, быстро
нашел нужную и предложил расписаться. А через час он докладывал Козюренко,
что отпечатки пальцев на стакане с недопитым портвейном совпали с
отпечатками, оставленными Полиной Сухановой на папке работников
инвентарного бюро, и что в подвале дома на Тополиной улице устроен тайник,
аналогичный хранилищу в доме убитого. Правда, Суханова, вероятно, не знает
о его существовании: когда один из оперативников попросил разрешения
осмотреть подвал, она восприняла это спокойно, не возражала против того,
чтобы он спустился сам, и во время его отсутствия не проявляла ни малейших
признаков волнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22