- Нет. Правда, мне показалось... Но, может, я и ошибся...
- Что вам показалось?
- Сперва увидел какую-то тень у крыльца, Вроде бы кто-то мелькнул
там. Я подошел - за смородиной никого. Но было уже темно, плохо видно, да
и к Прусю никто не ходил.
- Вообще никто не ходил? Или просто вы не видели?
- Извините, я уже на пенсии, и жена год как померла, так приходится
по хозяйству крутиться. Все время во дворе - увидел бы. Иногда кто-нибудь
из заготконторы заглянет - вот и все гости.
- А с кем Прусь вернулся домой вечером восемнадцатого мая?
- Один.
- Но ведь вы видели тень возле крыльца. Окно в мансарде в то время
светилось?
- Я подумал, что Прусь мог выйти, не выключив свет.
- Вы были у Пруся дома до обыска? Знаете расположение комнат?
И снова брови Якубовского дрогнули.
- На первых порах бывал... Но потом... - махнул он рукой.
- Когда в последний раз заходили к Прусю?
- Уже и позабыл. Может, года два...
- Что ж, товарищ Якубовский, мне хотелось бы побывать в вашей
усадьбе. Если не возражаете, конечно.
- Заходите.
- Можно сейчас?
Якубовский поднялся.
- Почему нельзя? Пошли.
Усадьба Якубовского, огороженная невысоким заборчиком, понравилась
Козюренко. Он постоял на дорожке, ведущей к калитке, взошел на крыльцо.
Окна мансарды Пруся отсюда не увидел. Спустился в сад. Из-под яблонь было
видно и мансардное окно, и крыльцо соседнего дома. Якубовский мог
незаметно, прячась за кустами смородины, подойти к самому забору и
перелезть через него - не забор, а одно название...
Но почему он должен подозревать Якубовского?
Козюренко попрощался с хозяином и вернулся в райотдел.
"ПЕЧЕНОЕ ЯБЛОКО"
Козюренко сидел за столом заместителя начальника райотдела, пил
невкусный и несладкий растворимый кофе и задумчиво рисовал на листе бумаги
чертиков. Они у него получались удрученные, худые и несчастные. Заметив,
что один из чертей чем-то похож на Якубовского, Роман Панасович скомкал
бумагу и с отвращением выбросил в корзинку. Вынул чистый лист, написал:
"Якубовский" - и поставил с обеих сторон по вопросительному знаку. Перешел
на диван, прилег, подложив под бок подушку. Это помогло сосредоточиться.
Еще раз освежил в памяти все детали - не допустил ли он где-то ошибку?
Труп Пруся увидел рабочий заготконторы, которого привез на
Корчеватскую на мотоцикле его товарищ. Это произошло около девяти утра во
вторник девятнадцатого мая. В восемь Прусь должен быть на работе, но не
явился, а без него не могли открыть подсобное помещение цеха. Входная
дверь дома Пруся была закрыта, но не заперта. Рабочий позвал Пруся и, не
услышав ответа, вошел в дом. Труп лежал в кухне у крышки над лазом в
погреб. Видно, убийца выбрал удобную позицию - за кухонной дверью: Прусь,
вылезая из подвала, непременно должен был повернуться к нему спиной.
В том, что Прусь достал из тайника картину и выносил ее из погреба, у
Козюренко не было сомнения: падая, убитый зацепил свернутым полотном
крышку над люком в полу - на ней остались следы краски и ворсинки,
идентичные найденным в тайнике. Итак, убийца точно знал, за чем Прусь
спустился в подвал, и ждал его с топором. Потом он тщательно обыскал
погреб - об этом свидетельствовали чуть сдвинутые со своих мест вещи.
Убийца старался не оставлять следов, но все же несколько раз ошибся.
Наконец, он нашел тайник и открыл его, вероятно, ножом. Ничего не увидев в
нем, инсценировал ограбление: вывернул у Пруся карманы, снял часы, забрал
деньги (в тот день Прусь получил зарплату, вряд ли успел много потратить)
и исчез.
Убийство произошло, как установила экспертиза, между одиннадцатью и
двенадцатью часами ночи. Перед этим Прусь распил с кем-то бутылку вина: на
журнальном столике возле тахты стояли два стакана - один пустой, в другом
было немного вина. На этом стакане еще во время первого обыска работники
милиции обнаружили отпечатки пальцев. Настораживало то, что человек,
убивший Пруся и шаривший потом в погребе, почти не оставил там следов, не
было и отпечатков пальцев - очевидно, действовал в перчатках. И вдруг
такой недосмотр. Хотя его могло что-то испугать, и у него уже не было
времени, чтобы подняться в мансарду и обтереть стакан.
Следы на стакане оставил не Якубовский. Вообще у него с Прусем были
не такие отношения, чтобы по-приятельски распивать в мансарде портвейн. Но
ведь гость Пруся мог уйти, не заперев дверь, и Якубовский воспользовался
этим. Только навряд ли он полез бы в погреб и искал тайник, а тем более -
картины...
Тут могли быть десятки вариантов, версий, ходов, и Козюренко не ломал
над ними голову. Считал, что прежде всего его задача - найти человека,
пившего в тот вечер с Прусем портвейн, а также человека, которого заметила
дежурная заготконторы и с которым Прусь обедал в чайной.
А может, это одно и то же лицо?
Начальник райотдела доложил Козюренко, что среди тех, кто жил в
гостинице "Красная звезда", дежурная не опознала "печеного яблока".
Восемнадцатого вечером из гостиницы выписались трое: двое львовян и один
житель Ковеля. Несколько часов назад спецпочта доставила их фотографии, и
теперь участковый уполномоченный вместе с работником областного управления
внутренних дел старшим лейтенантом Владовым, которого выделили в помощь
Козюренко, разыскивали тетку Марусю - вахтера заготконторы, которая
отдежурила свою смену и куда-то ушла.
Роман Панасович, пересев к столу, начал перелистывать материалы о
партизанском отряде, в котором воевал Прусь.
Отряд был небольшой, и масштабы его деятельности не очень впечатляли.
Положение отряда осложняло то, что приходилось отбиваться и от
гитлеровских карательных частей, и от местных бандеровцев. Партизаны все
время маневрировали, иногда перебазировались в карпатские леса, где
отсиживались в особенно опасные зимние месяцы.
Организовал отряд и руководил им односельчанин Пруся - бывший
председатель сельсовета Войтюк. Он погиб во время нападения на
гитлеровский обоз. Пока партизаны нагружали возы, к гитлеровцам подоспело
подкрепление. Завязался бой, Войтюк с группой бойцов задерживал врага,
чтобы дать возможность партизанским подводам отъехать как можно дальше.
Потом партизаны разделились на группы и стали отходить к базе. Войтюк на
сборный пункт уже не вернулся. Последним, кто его видел, был Прусь. В
архиве сохранилось свидетельство Пруся: гитлеровцы подстрелили его коня, и
он начал разгружать подводу, чтобы спрятать ящики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22