— Наш человек в баре. Пожал руку бармену. Хозяин, низенький толстяк в смокинге, тоже обменялся с ним рукопожатием, а несколько девочек его расцеловали.
— Что представляет собой бармен?
— Вот-вот… По приметам похож. Между тридцатью и сорока, красавчик южного типа.
Выйдя из кафе «Друзья», Мегрэ хотел отдать комплект фотографий Люкасу, по-прежнему находившемуся на улице Фобур-Сент-Оноре: пусть передаст их Лурти. Комиссар подумал об этом, уходя с набережной дез Орфевр, а потом забыл.
— Возвращайся в «Розовый кролик». Я буду минут через двадцать. Как называется бистро, откуда ты звонишь?
— Из табачной лавки на углу. Не ошибетесь. Я не хотел звонить из кабачка, чтобы не подслушали.
— Через двадцать минут в табачной лавке. Г-жа Мегрэ, все поняв, со вздохом сняла с вешалки пальто и шляпу мужа.
— Вызвать такси?
— Да, пожалуйста.
— Не надолго?
— Примерно на час.
Уже год у них была своя машина, но Мегрэ и не пытался сесть за руль, а г-жа Мегрэ предпочитала ездить по Парижу как можно меньше. Они пользовались ею, когда в субботу вечером или в воскресенье утром выезжали в свой домик в Мен-сюр-Луар.
«Вот пойду на отдых…» Иногда казалось, что Мегрэ считает дни, оставшиеся до пенсии. А иногда его охватывало нечто вроде паники перед перспективой ухода с набережной дез Орфевр. Еще три месяца назад комиссаров провожали на пенсию в шестьдесят пять лет, а ему было шестьдесят три. Но по новому закону возрастной ценз повышался до шестидесяти восьми.
На некоторых улицах туман был довольно густой, машины ехали медленно, вокруг фар виднелись светлые ореолы.
— По-моему, я вас уже возил, верно?
— Вполне возможно.
— Забавно! Лицо знакомо, а вот имени никак не вспомню. Знаю только, что вы человек известный. Артист?
— Нет.
— В кино не снимались?
— Нет.
— А может, я видел вас по телевизору? К счастью, они уже приехали на улицу Фонтен.
— Попробуйте где-нибудь припарковаться и подождите меня.
— Вы надолго?
— Несколько минут.
— Тогда ладно. Понимаете, в театрах кончились спектакли и…
Мегрэ открыл дверь табачной лавки-бара и увидал Лурти, облокотившегося о стойку. Накануне неоднократно говорили о коньяках, и комиссар машинально заказал рюмку, после чего достал из кармана снимки и всунул их инспектору.
— Рассмотришь в туалете: так безопаснее. Через несколько минут Лурти вернулся и возвратил фотографии.
— Верхний в пачке. Я поставил сзади крестик.
— Это точно?
— Абсолютно. Разве что на снимке он на несколько лет моложе. Но он и сейчас красавчик.
— Возвращайся туда.
— Сейчас начнется стриптиз. Знаете, нам пришлось заказать шампанского. Там больше ничего не подают.
— Иди. Если произойдет что-нибудь серьезное, особенно если он двинет за город, обязательно позвоните.
В такси комиссар рассмотрел отмеченный крестиком снимок. Самое красивое лицо во всей пачке. Во взгляде что-то дерзкое и язвительное. Жесткий тип — такие часто встречаются в шайках корсиканцев или марсельцев.
Спал Мегрэ неспокойно, задолго до десяти уже был на Набережной и тут же отправил Жанвье на чердак в картотеку.
— Сработало? Я, честно говоря, не очень-то надеялся. Больно уж приметы расплывчатые.
Через четверть часа Жанвье спустился с карточкой в руке.
«Мила, Жюльен Жозеф Франсуа, место рождения — Марсель, бармен. Холост. Рост…»
Дальше шли антропометрические данные Мила, последним местом жительства которого были меблированные комнаты на улице Нотр-Дам-де-Лорет. Четыре года назад осужден на два года тюрьмы за вооруженное нападение. Это произошло у проходной одного завода в Пюто. Инкассатор успел пустить в ход воспламеняющее устройство, и из чемоданчика повалил густой дым. Его заметил дежуривший на углу полицейский и бросился в погоню. Машина грабителей врезалась в фонарь. Мила отделался довольно легко: во-первых, прикинулся второстепенным действующим лицом; во-вторых, злоумышленники были вооружены детскими пугачами.
Мегрэ вздохнул. Он хорошо знал профессионалов, но особенного интереса к ним не испытывал. Привык иметь с ними дело, вести с ними игру, в которой были свои правила, но и без мошенничества не обходилось. Мог ли он допустить мысль, что человек, совершивший ограбление с игрушечным пистолетом в руке, способен дважды зверски напасть на юношу только потому, что тот записал отрывок компрометирующего разговора? Что убийца не дал себе труда забрать у раненого магнитофон или хотя бы сломать его?
— Алло! Соедините, пожалуйста, со следователем Пуаре. Алло! Да… Благодарю… Господин Пуаре? Говорит Мегрэ. У меня появились новые данные, и в связи с этим возникли некоторые вопросы. Хотелось бы с вами посоветоваться… Через полчаса?.. Благодарю, через полчаса буду у вас.
Внезапно выглянуло солнце. Подумать только: скоро 21 марта, весеннее равноденствие! Мегрэ положил фотографию Мила в карман и направился к начальнику на обычный утренний доклад.
День выдался суматошный: беготня, телефонные звонки, распоряжения. Шайка, из которой были известны лишь Мила, рамочный мастер, да еще кто-то третий, очевидно, собиралась ограбить дом в окрестностях Парижа. А за пределами Парижа уголовная полиция с набережной дез Орфевр была уже бессильна. Тут вступала в дело служба национальной безопасности с улицы де Соссэ, и, с позволения следователя, Мегрэ позвонил коллегам. Трубку снял комиссар Грожан, ветеран, примерно однолетка Мегрэ, как и он, не выпускавший трубку изо рта. Уроженец Канталя, он до сих пор сохранил сочный овернский акцент. Чуть позже они встретились в огромном здании на улице де Соссэ, которое сотрудники уголовной полиции прозвали «фабрикой». После часа работы Грожан встал и буркнул:
— Нужно все же для вида доложить шефу.
Когда Мегрэ вернулся к себе, все было готово. Не так, как ему хотелось бы, а так, как привыкла работать служба безопасности.
— Ну и как? — спросил Жанвье, сидевший на связи с людьми с улицы Фобур-Сент-Антуан.
— Как в кино!
— На улице Фобур-Сент-Антуан сейчас Люкас и Maретт. Эмиль выпил в баре аперитив, потом пошел обедать в тот же ресторан, где они находились, но внимания на них не обратил. Никаких подозрительных посетителей. Несколько клиентов — похоже, настоящие. За лавкой у него маленькая мастерская; там он и работает.
Около четырех Мегрэ пришлось снова подняться к следователю и ознакомить его с разработанным планом операции. Когда он спускался к себе, ему передали бланк, на котором было написано одно имя: «Моника Батийль»; место, отведенное для изложения цели посещения, осталось незаполненным.
Интересно, каким образом имя Моника превратилось в Мину? Мегрэ вошел в приемную и увидел высокую худощавую девушку в черных брюках и плаще, надетом поверх прозрачной блузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30