Он
всегда был мрачен, когда дело выгорало, а выгорало дело всегда. Он никогда
не принимался за работу, если грозила хоть малейшая возможность неудачи.
В том-то и беда, подумал он, вытянулся на постели и уставился в
потолок. Я пользуюсь только частью своих способностей.
Никогда прежде он так об этом не думал.
Я нарушаю всяческие установления - но со страховкой. Страхуюсь
надежней, чем какой-нибудь клерк перед автобусной поездкой. Сижу под
покрышкой как слизняк под камешком. Ясно, что сам ее на себя надел; лучше
это, чем покров, даже самый просторный, однако наброшенный обществом или
религией. Но все равно... Небо закрыто. Размаха мне не хватает, вот что.
А может, думал он, сидя и глядя исподлобья на часики в руке, может,
мне недостает выигрыша, эквивалентного затраченной ловкости и
изобретательности? Сколько же лет я честно зарабатываю сущие гроши и ворую
осторожно... ну, скажем, иной раз несколько больше, чем гроши.
А раз уж зашел об этом разговор, лучше мне подавиться этим сувениром
от вдовы астронавта, чем он найдет себе фиговый листок и полицейского со
свистком для свиристения.
Он поднялся, покивал недовольно: хоть бы раз, хоть один распроклятый
разик получить от своей проделки заслуженное удовольствие.
Он протянул руку к двери - и в дверь постучали.
- Вот видишь? - сказал он сам себе все так же мрачно. - Вот видишь?
Другой на моем месте побледнел бы, часы бросил в утилизатор, вспотел и
заметался по комнате как крыса в клетке. А ты стоишь как ни в чем не
бывало, мыслишь втрое быстрее компьютера восьмого поколения, проверяешь
все, включая и то, что уже сделал как раз на такой случай: усики опять на
верхней губе, глаза опять карие, рост прежний, стельки в кармане
двустороннего пиджака, а пиджак в свою очередь укрыт за доской в шкафу.
- Кто там?
Голос сдержанный, пульс спокойный - да, голос Диминга, пульс самой
невинности: это не шаржированный тон Джимми Молнии, не его пылкий стук
сердца. Так чем ты недоволен? А, молодой человек? Что с тобой, что это ты
так ненавидишь самого себя и всякую ситуацию, в которую ни угодишь, только
потому, что с самого начала знаешь, что так превосходно владеешь собой?
- Можно с вами поговорить, мистер Диминг?
Голос незнакомый. Хорошо это или худо, покажут обстоятельства. Если
хорошо, то к чему беспокоиться? А что толку беспокоиться, если худо?
Он бросил часы в боковой карман и открыл дверь.
На пороге стоял коренастый плотный тип.
- Надеюсь, не помешал?
- Входите. - Диминг оставил дверь отворенной, повернулся к гостю
спиной. - Садитесь. - Засмеялся неуверенно, как положено заместителю
заместителя. - Надеюсь, вы не торговец. Я ничего не покупаю, однако
доброму собеседнику очень рад. Вы знаете, не с кем даже словечком
перемолвиться.
- Допустим, с кем перемолвиться словечком у вас есть, - возразил
коренастый негромко. - Скажем, с Ричардом Э.Рокхардом.
- Скажите пожалуйста, - обрадовался Диминг. - Какая прелесть. А кто
он такой, этот ваш Ричард Э.Рокхард?
- Вы не слыхали о... Впрочем, ничего удивительного. Крупных рыб знают
все. Зато тех, кто этих рыб держит на посылках, знают не больше, чем
какого-нибудь младшего референта, мистер Диминг... Вам знакома торговая
фирма "Антарес"? Или "Лунные и Внешние линии"? Или "Галактические
рудники"?
- Значит, этот ваш Рокхард - это...
- И не только, мистер Диминг. Не только.
Джимми Молния вытаращил глаза и тихонько присвистнул. Диминг
молитвенно сложил ладони и прошептал благоговейно: "О господа!"
- Итак? - спросил коренастый через некоторое время, не дождавшись
продолжения. - Пойдете к нему?
- Вы хотите сказать... к Рокхарду?! Вы хотите сказать... я?! Вы
хотите сказать... прямо сейчас?!
- Именно это я хочу сказать.
- Но почему он... как... собственно, почему я? - как и пристало
рядовой канцелярской крысе, скромничал Диминг.
- Нам нужна ваша помощь.
- Господи, ума не приложу... Чем я могу такому человеку... А может,
вы мне скажете, в чем дело?
- Не скажу, - отрезал пришелец.
- Не скажете?
- Не скажу. Кроме того, что дело срочное, важное и самое выгодное изо
всех дел, что могли бы вам подвернуться в жизни.
- Господи! - повторил еще раз Диминг. - Ну так лучше поищите себе
какого-нибудь Ангела. Они помогают людям. Я не способен...
- Вы способны на такое, мистер Диминг, что Ангелам не под силу.
Диминг хмыкнул и этим лучше, чем тысячей слов, определил место и
назначение Маленького Человека в мире.
- Мистер Рокхард знает, на что вы способны.
- Ему известно обо мне?
- Вся подноготная, - отрезал гость без колебаний.
Диминг мимолетно пожалел, что не уничтожил часы. Теперь они казались
ему громоздкими, неудобными и обжигающими, как миска с супом в кармане. -
И все же вам лучше обратиться к Ангелу, - опять посоветовал он.
Гость оглянулся на дверь и пододвинулся ближе.
- Уверяю вас, мистер Диминг, - сказал он негромко, но внушительно. -
Уверяю вас, в этом случае господин Рокхард не может и не хочет этого
делать.
- Здорово смахивает на то, что в это дело лучше не совать нос, -
упирался Диминг.
Коренастый пожал плечами.
- Ладно. Вам виднее, - и повернулся к двери.
Диминг сдался.
- А что случится, - бросил он, - если я откажусь?
Коренастый даже не дал себе труд оглянуться.
- Вы пообещаете мне забыть об этом разговоре, - сказал он нехотя. -
Особенно если вас станет расспрашивать кто-нибудь из этих нарядных парней.
- И все?
Впервые на непроницаемой физиономии гостя появилась тень улыбки.
- Все, если не считать того, что до конца дней будете сожалеть о том,
чего лишились.
Диминг облизнул пересохшие губы.
- Скажите мне еще только одно. Допустим, я пойду к вашему Рокхарду,
поговорю с ним, а потом пожелаю выйти из игры?
- Ваше право. Если пожелаете.
- Идем! - решился Диминг.
Роскошный вертолет нес их над городом, как вдруг ему пришло в голову,
что слова "Если пожелаете", произнесенные так, как произнес их коренастый,
могут иметь много значений. Он повернулся и открыл было рот, однако на
лице коренастого было написано спокойствие человека, выполнившего свое
задание до конца, и ему стало ясно, что к сказанному тот не добавит ни
слова.
Когда обладатель пепельно-голубой шевелюры и синих ледяных глаз
Ричард Э.Рокхард открывал рот, его слова вонзались в собеседника как
лезвие топора, вонзались прицельно, только что щепки не летели. Лезвие
этого топора отточено было буквально до бритвенной остроты. Несомненно,
именно этот человек - "Галактические рудники" и все прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
всегда был мрачен, когда дело выгорало, а выгорало дело всегда. Он никогда
не принимался за работу, если грозила хоть малейшая возможность неудачи.
В том-то и беда, подумал он, вытянулся на постели и уставился в
потолок. Я пользуюсь только частью своих способностей.
Никогда прежде он так об этом не думал.
Я нарушаю всяческие установления - но со страховкой. Страхуюсь
надежней, чем какой-нибудь клерк перед автобусной поездкой. Сижу под
покрышкой как слизняк под камешком. Ясно, что сам ее на себя надел; лучше
это, чем покров, даже самый просторный, однако наброшенный обществом или
религией. Но все равно... Небо закрыто. Размаха мне не хватает, вот что.
А может, думал он, сидя и глядя исподлобья на часики в руке, может,
мне недостает выигрыша, эквивалентного затраченной ловкости и
изобретательности? Сколько же лет я честно зарабатываю сущие гроши и ворую
осторожно... ну, скажем, иной раз несколько больше, чем гроши.
А раз уж зашел об этом разговор, лучше мне подавиться этим сувениром
от вдовы астронавта, чем он найдет себе фиговый листок и полицейского со
свистком для свиристения.
Он поднялся, покивал недовольно: хоть бы раз, хоть один распроклятый
разик получить от своей проделки заслуженное удовольствие.
Он протянул руку к двери - и в дверь постучали.
- Вот видишь? - сказал он сам себе все так же мрачно. - Вот видишь?
Другой на моем месте побледнел бы, часы бросил в утилизатор, вспотел и
заметался по комнате как крыса в клетке. А ты стоишь как ни в чем не
бывало, мыслишь втрое быстрее компьютера восьмого поколения, проверяешь
все, включая и то, что уже сделал как раз на такой случай: усики опять на
верхней губе, глаза опять карие, рост прежний, стельки в кармане
двустороннего пиджака, а пиджак в свою очередь укрыт за доской в шкафу.
- Кто там?
Голос сдержанный, пульс спокойный - да, голос Диминга, пульс самой
невинности: это не шаржированный тон Джимми Молнии, не его пылкий стук
сердца. Так чем ты недоволен? А, молодой человек? Что с тобой, что это ты
так ненавидишь самого себя и всякую ситуацию, в которую ни угодишь, только
потому, что с самого начала знаешь, что так превосходно владеешь собой?
- Можно с вами поговорить, мистер Диминг?
Голос незнакомый. Хорошо это или худо, покажут обстоятельства. Если
хорошо, то к чему беспокоиться? А что толку беспокоиться, если худо?
Он бросил часы в боковой карман и открыл дверь.
На пороге стоял коренастый плотный тип.
- Надеюсь, не помешал?
- Входите. - Диминг оставил дверь отворенной, повернулся к гостю
спиной. - Садитесь. - Засмеялся неуверенно, как положено заместителю
заместителя. - Надеюсь, вы не торговец. Я ничего не покупаю, однако
доброму собеседнику очень рад. Вы знаете, не с кем даже словечком
перемолвиться.
- Допустим, с кем перемолвиться словечком у вас есть, - возразил
коренастый негромко. - Скажем, с Ричардом Э.Рокхардом.
- Скажите пожалуйста, - обрадовался Диминг. - Какая прелесть. А кто
он такой, этот ваш Ричард Э.Рокхард?
- Вы не слыхали о... Впрочем, ничего удивительного. Крупных рыб знают
все. Зато тех, кто этих рыб держит на посылках, знают не больше, чем
какого-нибудь младшего референта, мистер Диминг... Вам знакома торговая
фирма "Антарес"? Или "Лунные и Внешние линии"? Или "Галактические
рудники"?
- Значит, этот ваш Рокхард - это...
- И не только, мистер Диминг. Не только.
Джимми Молния вытаращил глаза и тихонько присвистнул. Диминг
молитвенно сложил ладони и прошептал благоговейно: "О господа!"
- Итак? - спросил коренастый через некоторое время, не дождавшись
продолжения. - Пойдете к нему?
- Вы хотите сказать... к Рокхарду?! Вы хотите сказать... я?! Вы
хотите сказать... прямо сейчас?!
- Именно это я хочу сказать.
- Но почему он... как... собственно, почему я? - как и пристало
рядовой канцелярской крысе, скромничал Диминг.
- Нам нужна ваша помощь.
- Господи, ума не приложу... Чем я могу такому человеку... А может,
вы мне скажете, в чем дело?
- Не скажу, - отрезал пришелец.
- Не скажете?
- Не скажу. Кроме того, что дело срочное, важное и самое выгодное изо
всех дел, что могли бы вам подвернуться в жизни.
- Господи! - повторил еще раз Диминг. - Ну так лучше поищите себе
какого-нибудь Ангела. Они помогают людям. Я не способен...
- Вы способны на такое, мистер Диминг, что Ангелам не под силу.
Диминг хмыкнул и этим лучше, чем тысячей слов, определил место и
назначение Маленького Человека в мире.
- Мистер Рокхард знает, на что вы способны.
- Ему известно обо мне?
- Вся подноготная, - отрезал гость без колебаний.
Диминг мимолетно пожалел, что не уничтожил часы. Теперь они казались
ему громоздкими, неудобными и обжигающими, как миска с супом в кармане. -
И все же вам лучше обратиться к Ангелу, - опять посоветовал он.
Гость оглянулся на дверь и пододвинулся ближе.
- Уверяю вас, мистер Диминг, - сказал он негромко, но внушительно. -
Уверяю вас, в этом случае господин Рокхард не может и не хочет этого
делать.
- Здорово смахивает на то, что в это дело лучше не совать нос, -
упирался Диминг.
Коренастый пожал плечами.
- Ладно. Вам виднее, - и повернулся к двери.
Диминг сдался.
- А что случится, - бросил он, - если я откажусь?
Коренастый даже не дал себе труд оглянуться.
- Вы пообещаете мне забыть об этом разговоре, - сказал он нехотя. -
Особенно если вас станет расспрашивать кто-нибудь из этих нарядных парней.
- И все?
Впервые на непроницаемой физиономии гостя появилась тень улыбки.
- Все, если не считать того, что до конца дней будете сожалеть о том,
чего лишились.
Диминг облизнул пересохшие губы.
- Скажите мне еще только одно. Допустим, я пойду к вашему Рокхарду,
поговорю с ним, а потом пожелаю выйти из игры?
- Ваше право. Если пожелаете.
- Идем! - решился Диминг.
Роскошный вертолет нес их над городом, как вдруг ему пришло в голову,
что слова "Если пожелаете", произнесенные так, как произнес их коренастый,
могут иметь много значений. Он повернулся и открыл было рот, однако на
лице коренастого было написано спокойствие человека, выполнившего свое
задание до конца, и ему стало ясно, что к сказанному тот не добавит ни
слова.
Когда обладатель пепельно-голубой шевелюры и синих ледяных глаз
Ричард Э.Рокхард открывал рот, его слова вонзались в собеседника как
лезвие топора, вонзались прицельно, только что щепки не летели. Лезвие
этого топора отточено было буквально до бритвенной остроты. Несомненно,
именно этот человек - "Галактические рудники" и все прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16