Он сделал затяжку, и после этого — голос его был по-прежнему скован — начал.
22. Ящик Пандоры
— Мое настоящее имя, — обращаясь главным образом к Бонду, произнес Дракс, — граф Гуго фон дер Драхе. Мать моя была англичанка, и именно по ее настоянию я до двенадцати лет воспитывался в Англии. Затем жизнь в вашей паршивой стране стала для меня невыносимой, и я завершил свое образование в Берлине и Лейпциге.
Бонд вполне себе представлял, что в английской частной школе этот неуклюжий грубиян с лошадиными зубами особого к себе сочувствия не внушал. И то, что он был заморским графом с цепочкой труднопроизносимых имен, едва ли спасало положение.
— Когда мне исполнилось двадцать, — глаза Дракса загорелись блеском воспоминаний, — я стал принимать участие в нашем семейном деле. Это была дочерняя компания мощного стального концерна «Рейнметал Борзиг». Вы-то, наверное, о нем не слыхали, но если бы на войне в вас угодил 88-миллиметровый снаряд, то он вполне мог бы оказаться нашим. Компания специализировалась на производстве особых видов сталей, и я изучил дело до тонкостей. Много я знал и о самолетостроении, где были самые требовательные наши заказчики. Тогда-то я впервые и услышал о колумбите. В те дни он шел буквально на вес золота. Потом я вступил в НСДАП и почти сразу же оказался в гуще войны. Чудесное было время. Мне исполнилось двадцать восемь, я был лейтенантом в 140-м бронетанковом полку. Мы словно нож масло кромсали британскую армию во Франции. То было упоительно.
Прервавшись, Дракс сделал смачную затяжку, и Бонд догадался, что сейчас перед глазами безумца стоят объятые пламенем и клубами дыма бельгийские села.
— То были замечательные деньки, мой дорогой Бонд. — Дракс вытянул свою длинную руку и стряхнул пепел с сигары прямо на пол. — Но потом меня перевели в дивизию «Бранденбург», и мне пришлось распрощаться с девушками и с шампанским и вернуться в Германию, чтобы готовиться к заброске через пролив в Англию. Мой английский пригодился в дивизии. Нас снабдили английским обмундированием. Все могло бы выйти очень забавно, однако вдруг эти паршивые генералы заявили, что подобная операция-де невозможна, и меня перевели в подразделение иностранной разведки службы СС. Оно называлось РСХА, и во главе его стоял обергруппенфюрер СС Кальтенбрунер, сменивший на этом посту погибшего в сорок втором году Гейдриха. Это был достойный человек, но я находился под непосредственным началом еще более достойного — оберштурмбаннфюрера СС, — это слово он произнес, едва не обсасывая вожделенно каждый звук, — Отто Скорцени. В РСХА он руководил акциями террора и саботажа. Это было приятной интерлюдией, за время которой мне удалось призвать к ответу многих англичан, что, — Дракс обдал Бонда холодным взглядом, — доставляло мне неописуемое на стол, — эти свиньи, генералы, предали Гитлера и позволили англичанам и американцам высадиться во Франции.
— Какая жалость, — сухо заметил Бонд.
— Именно, мой дорогой Бонд, какая жалость, — казалось, Дракс не заметил иронии. — Однако для меня настал звездный час на той войне. Скорцени сформировал из террористов и диверсантов особые Jagdverbande [соединения истребителей (нем.)] для борьбы в тылу врага. Каждая Jagdverband делилась на Streifkorps [партизанские отряды (нем.)], а те в свою очередь на команды, каждая из которых носила имя своего командира. В декабре сорок четвертого в ходе арденнского наступления я в чине обер-лейтенанта во главе команды «Драхе», — Дракс заметно приосанился, — и в составе прославленной 150-й панцербригады проник сквозь боевые порядки американцев. Уверен, у вас надолго запомнят рейд той бригады, одетой в американскую форму и воевавшей на американских танках и машинах. Kolossal! [Колоссально! (нем.)] Когда бригада вынуждена была отступить, мы затаились в арденнских лесах в пятидесяти милях от линии фронта. Нас было двадцать: десять здоровых мужчин и десять молодых «вервольфов» из гитлерюгенда. Им не было еще и двадцати, но это были славные ребята. Случилось так, что ими руководил некий молодой человек по имени Кребс, который обладал определенными качествами, позволившими ему стать экзекутором в нашей маленькой веселой компании, — Дракс довольно хихикнул.
Вспомнив стук, который издала голова Кребса, ударившись о туалетный столик, Бонд облизал губу. Бил ли он тогда изо всей силы? Да, подсказала память, в тот момент он вложил в носок ботинка всю силу.
— Мы прожили в лесу шесть месяцев, — с гордостью продолжал Дракс, — и все это время слали по радио донесения в Фатерланд. Местные пеленгаторы не могли напасть на наш след. Но однажды пришла беда. — Вспоминая, Дракс даже затряс головой. — В миле от нашего лесного убежища находилась ферма. Вокруг нее настроили множество домиков Ниссена и разместили там тыловой штаб связи какого-то подразделения. Англичане и американцы. Безнадежное место. Ни дисциплины, ни охраны, а сколько там сшивалось всякого сброда? Некоторое время мы следили за объектом и, наконец, решили его взорвать. Наш план был прост. Двое моих людей — один в американской форме, другой в британской — должны были пригнать туда трофейный «виллис», начиненный двумя тоннами взрывчатки. Автомобильный парк, разумеется, неохраняемый, располагался возле столовой, и мои люди должны были поставить машину как можно ближе к ней. Взрыв был назначен на семь вечера — время ужина. После этого мои люди должны были скрыться. Все очень просто. В то утро, поручив операцию своему заместителю, я отправился по делам. Нарядившись в мундир британского сигнальщика и сев на трофейный, британский же, мотоцикл, я отправился на охоту за курьером из части, который ежедневно курсировал по близлежащей дороге. Курьер, разумеется, появился вовремя. Я выехал из леса и сел ему на хвост, потом догнал, — по-прежнему как ни в чем не бывало рассказывал Дракс, — выстрелил в спину и, усадив на его же мотоцикл, сжег в лесу.
Заметив засверкавшие в глазах Бонда искры гнева, Дракс поднял руку.
— Что, не нравится? Но, друг мой, ведь он был уже мертв. Однако, продолжаю. Я отправился дальше, и что же произошло потом? За мной цепляется один из наших же самолетов, возвращавшихся с разведки, и расстреливает меня из пушки. Свои же самолет! Взрывом меня отбросило от дороги. Как долго я провалялся в канаве, не знаю. Днем я ненадолго пришел в себя и сообразил спрятать пилотку, мундир и депеши. Под камень. Возможно, они до сих пор там. Когда-нибудь заберу. Забавные сувениры. Затем я поджег разбитый мотоцикл и, видимо, вновь потерял сознание, потому что следующее, что я запомнил, было то, как меня подбирает британский автомобиль и везет прямиком в тот самый чертов штаб связи! Хотите верьте, хотите нет! А там прямо у самой столовой стоит наш «виллис»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
22. Ящик Пандоры
— Мое настоящее имя, — обращаясь главным образом к Бонду, произнес Дракс, — граф Гуго фон дер Драхе. Мать моя была англичанка, и именно по ее настоянию я до двенадцати лет воспитывался в Англии. Затем жизнь в вашей паршивой стране стала для меня невыносимой, и я завершил свое образование в Берлине и Лейпциге.
Бонд вполне себе представлял, что в английской частной школе этот неуклюжий грубиян с лошадиными зубами особого к себе сочувствия не внушал. И то, что он был заморским графом с цепочкой труднопроизносимых имен, едва ли спасало положение.
— Когда мне исполнилось двадцать, — глаза Дракса загорелись блеском воспоминаний, — я стал принимать участие в нашем семейном деле. Это была дочерняя компания мощного стального концерна «Рейнметал Борзиг». Вы-то, наверное, о нем не слыхали, но если бы на войне в вас угодил 88-миллиметровый снаряд, то он вполне мог бы оказаться нашим. Компания специализировалась на производстве особых видов сталей, и я изучил дело до тонкостей. Много я знал и о самолетостроении, где были самые требовательные наши заказчики. Тогда-то я впервые и услышал о колумбите. В те дни он шел буквально на вес золота. Потом я вступил в НСДАП и почти сразу же оказался в гуще войны. Чудесное было время. Мне исполнилось двадцать восемь, я был лейтенантом в 140-м бронетанковом полку. Мы словно нож масло кромсали британскую армию во Франции. То было упоительно.
Прервавшись, Дракс сделал смачную затяжку, и Бонд догадался, что сейчас перед глазами безумца стоят объятые пламенем и клубами дыма бельгийские села.
— То были замечательные деньки, мой дорогой Бонд. — Дракс вытянул свою длинную руку и стряхнул пепел с сигары прямо на пол. — Но потом меня перевели в дивизию «Бранденбург», и мне пришлось распрощаться с девушками и с шампанским и вернуться в Германию, чтобы готовиться к заброске через пролив в Англию. Мой английский пригодился в дивизии. Нас снабдили английским обмундированием. Все могло бы выйти очень забавно, однако вдруг эти паршивые генералы заявили, что подобная операция-де невозможна, и меня перевели в подразделение иностранной разведки службы СС. Оно называлось РСХА, и во главе его стоял обергруппенфюрер СС Кальтенбрунер, сменивший на этом посту погибшего в сорок втором году Гейдриха. Это был достойный человек, но я находился под непосредственным началом еще более достойного — оберштурмбаннфюрера СС, — это слово он произнес, едва не обсасывая вожделенно каждый звук, — Отто Скорцени. В РСХА он руководил акциями террора и саботажа. Это было приятной интерлюдией, за время которой мне удалось призвать к ответу многих англичан, что, — Дракс обдал Бонда холодным взглядом, — доставляло мне неописуемое на стол, — эти свиньи, генералы, предали Гитлера и позволили англичанам и американцам высадиться во Франции.
— Какая жалость, — сухо заметил Бонд.
— Именно, мой дорогой Бонд, какая жалость, — казалось, Дракс не заметил иронии. — Однако для меня настал звездный час на той войне. Скорцени сформировал из террористов и диверсантов особые Jagdverbande [соединения истребителей (нем.)] для борьбы в тылу врага. Каждая Jagdverband делилась на Streifkorps [партизанские отряды (нем.)], а те в свою очередь на команды, каждая из которых носила имя своего командира. В декабре сорок четвертого в ходе арденнского наступления я в чине обер-лейтенанта во главе команды «Драхе», — Дракс заметно приосанился, — и в составе прославленной 150-й панцербригады проник сквозь боевые порядки американцев. Уверен, у вас надолго запомнят рейд той бригады, одетой в американскую форму и воевавшей на американских танках и машинах. Kolossal! [Колоссально! (нем.)] Когда бригада вынуждена была отступить, мы затаились в арденнских лесах в пятидесяти милях от линии фронта. Нас было двадцать: десять здоровых мужчин и десять молодых «вервольфов» из гитлерюгенда. Им не было еще и двадцати, но это были славные ребята. Случилось так, что ими руководил некий молодой человек по имени Кребс, который обладал определенными качествами, позволившими ему стать экзекутором в нашей маленькой веселой компании, — Дракс довольно хихикнул.
Вспомнив стук, который издала голова Кребса, ударившись о туалетный столик, Бонд облизал губу. Бил ли он тогда изо всей силы? Да, подсказала память, в тот момент он вложил в носок ботинка всю силу.
— Мы прожили в лесу шесть месяцев, — с гордостью продолжал Дракс, — и все это время слали по радио донесения в Фатерланд. Местные пеленгаторы не могли напасть на наш след. Но однажды пришла беда. — Вспоминая, Дракс даже затряс головой. — В миле от нашего лесного убежища находилась ферма. Вокруг нее настроили множество домиков Ниссена и разместили там тыловой штаб связи какого-то подразделения. Англичане и американцы. Безнадежное место. Ни дисциплины, ни охраны, а сколько там сшивалось всякого сброда? Некоторое время мы следили за объектом и, наконец, решили его взорвать. Наш план был прост. Двое моих людей — один в американской форме, другой в британской — должны были пригнать туда трофейный «виллис», начиненный двумя тоннами взрывчатки. Автомобильный парк, разумеется, неохраняемый, располагался возле столовой, и мои люди должны были поставить машину как можно ближе к ней. Взрыв был назначен на семь вечера — время ужина. После этого мои люди должны были скрыться. Все очень просто. В то утро, поручив операцию своему заместителю, я отправился по делам. Нарядившись в мундир британского сигнальщика и сев на трофейный, британский же, мотоцикл, я отправился на охоту за курьером из части, который ежедневно курсировал по близлежащей дороге. Курьер, разумеется, появился вовремя. Я выехал из леса и сел ему на хвост, потом догнал, — по-прежнему как ни в чем не бывало рассказывал Дракс, — выстрелил в спину и, усадив на его же мотоцикл, сжег в лесу.
Заметив засверкавшие в глазах Бонда искры гнева, Дракс поднял руку.
— Что, не нравится? Но, друг мой, ведь он был уже мертв. Однако, продолжаю. Я отправился дальше, и что же произошло потом? За мной цепляется один из наших же самолетов, возвращавшихся с разведки, и расстреливает меня из пушки. Свои же самолет! Взрывом меня отбросило от дороги. Как долго я провалялся в канаве, не знаю. Днем я ненадолго пришел в себя и сообразил спрятать пилотку, мундир и депеши. Под камень. Возможно, они до сих пор там. Когда-нибудь заберу. Забавные сувениры. Затем я поджег разбитый мотоцикл и, видимо, вновь потерял сознание, потому что следующее, что я запомнил, было то, как меня подбирает британский автомобиль и везет прямиком в тот самый чертов штаб связи! Хотите верьте, хотите нет! А там прямо у самой столовой стоит наш «виллис»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62