Да и вряд ли она вообще подозревала о их существовании.
- Как-то раз я встречался с президентом Уорфилдом. Мне тогда было лет
десять или одиннадцать.
- Вы помните какие-нибудь подробности?
- Конечно, а как же! Он сказал: "Как это ты умудрился сломать руку,
сынок?", а я ответил: "Упал с велосипеда, сэр". Тогда он сказал: "Со мной
так тоже раз было, только я тогда сломал ключицу".
- А как вы думаете, помнил бы он обстоятельства этой встречи, если бы
был жив?
- Конечно нет!
- А вот и неверно - у него вполне могло быть заведено на вас досье в
фэрли-архиве. В архив включают и мальчиков потому, что через некоторое
время они вырастают и становятся мужчинами. Смысл состоит в том, что такие
видные люди как президент Уорфилд, например, встречаются с гораздо большим
количеством людей, чем могли бы запомнить. Каждый из этой огромной массы
людей помнит в подробностях об этой встрече. Но ведь для каждого человека
самой важной персоной является он сам - и политик никогда не должен об
этом забывать. Поэтому со стороны политического деятеля иметь возможность
вспомнить о других людях те самые мелочи, которые они сами скорее всего
помнят о нем - очень вежливо, дружелюбно и искренне. Да к тому же это и
общепринято - по крайней мере в политике.
Я попросил Пенни поставить катушку со сведениями о короле Виллеме.
Материал был короток, что сначала меня обеспокоило. Но потом я решил, что
Бонфорт не был близко знаком с Императором и встречался с ним только на
редких официальных приемах - ведь первый свой срок в качестве Верховного
Министра Бонфорт отбыл еще при прежнем Императоре Фредерике. Биография в
досье отсутствовала, была только приписка: "Смотри "Дом Оранских". Я не
стал - да просто и времени не было изучать несколько миллионов слов
истории имперской и доимперской, да кроме того, я всегда в школе получал
по истории "Хорошо" и "отлично". Все, что я хотел бы знать об Императоре -
так это то, что знал о нем Бонфорт и не знали остальные.
Мне пришло в голову, что фэрли-архив может включать в себя сведения о
всех, находящихся на корабле, потому что они: а) люди, б) с которыми имел
дело Бонфорт. Я спросил об этом Пенни - она как будто ничуть не удивилась.
Настала очередь удивляться мне. На "Томе Пэйне" находилось шесть
членов Великой Ассамблеи. Конечно, Родж Клифтон и сам Бонфорт - но и в
досье Дэка были такие строки: "Бродбент Дэриус К., достопочтенный член
Великой Ассамблеи, представляющий Лигу Вольных Путешественников, член ее
президиума". Далее было отмечено, что он имел степень доктора физических
наук, девять лет назад занял второе место в соревнованиях по стрельбе из
пистолета на Имперских Играх и что им опубликованы три книги стихов под
псевдонимом "Эйси Уэнрайт". Я поклялся себе, что никогда больше не буду
судить о людях по их наружности.
Была тут и приписка от руки: "Практически неотразим для женщин и
наоборот".
Пенни и доктор Кэнек также оказались членами парламента. Даже Джимми
Вашингтон, как выяснилось, состоял в нем, представляя в своем лице
какой-то "тихий" район - что-то вроде Лапландии, включая видимо, всех
северных оленей и, конечно же, Санта Клауса. Он также состоял в Первой
Истинной Библейской Церкви Святого Духа, о которой я никогда не слышал. Но
это последнее его занятие очень отвечало его облику священнослужителя.
Особенно интересно мне было читать про Пенни - Достопочтенную Мисс
Пенелопу Талиаферро Рассел. Она имела степень бакалавра гуманитарных наук
по администрации и управлению, полученную в Джорджтаунском университете и
степень магистра гуманитарных наук университета Уэлси. Меня это даже
как-то не удивило. В Великой Ассамблее она представляла не относящихся ни
к каким избирательным районам женщин - то есть еще один "тихий"
избирательный участок - теперь-то я в этом разобрался! - так как пять
шестых этих дамочек состояли членами Партии Экспансионистов.
Ниже шли: размер ее перчаток, другие ее размеры, ее любимые цвета (по
части одежды я, кстати, мог бы ей кое-что посоветовать), ее любимые духи
(Конечно, "Вожделение Джунглей") и множество других мелочей, большая часть
которых была совершенно невинна. Но был тут и еще своего рода комментарий:
"Болезненно честна - считает довольно плохо - гордится собственным
чувством юмора, которое у нее совершенно отсутствует - соблюдает диету, но
безумно любит вишни в сахарной пудре - покровительствует всему живому -
обожает печатное слово в любой форме".
Под этим почерком Бонфорта было приписано: "Ах, Завиток, Завиток!
Опять подглядываешь, я же вижу".
Возвращая материалы Пенни, я осведомился у нее, видела ли она
собственное досье. Она ответила, чтобы я не совал нос не в свое дело.
Потом покраснела и извинилась.
Большую часть времени у меня отнимало изучение различных сведений о
Бонфорте, но я выкраивал время и тщательно воссоздавал физическое сходство
с Бонфортом, проверяя соответствие окраски, тщательнейшим образом
воссоздавал морщинки, добавил две родинки и уложил немногие оставшиеся
волосы с помощью электрической щетки. После этого довольно хлопотно
вернуть себе настоящее лицо, но это довольно-таки небольшая цена за грим,
который ничем не испортишь, который нельзя смыть даже ацетоном и которому
не страшны носовые платки и салфетки. Я даже сделал шрам на "поврежденной"
ноге, руководствуясь снимком, который доктор Кэнек держал в истории
болезни. Если бы у Бонфорта была жена или любовница, то она, наверное,
затруднилась бы определить, где настоящий Бонфорт, а где его двойник
просто по внешним признакам. Гримировка оказалась делом очень хлопотным,
но зато я теперь мог больше не беспокоиться о внешнем виде и целиком
посвятить себя самой трудной части имперсонации.
Очень трудной частью вживания в образ оказалось вникание в то, о чем
Бонфорт думал и во что верил, иначе говоря в политику Партии
Экспансионистов. Можно сказать, что он в большой степени олицетворял собой
эту партию, будучи не просто ее лидером, но ее политическим философом и
величайшим деятелем. Когда партия только что появилась, экспансионизм был
не более чем "Манифестом Предназначения", хрупкой коалицией разношерстных
групп, объединяло которых только одно: что границы в пространстве являются
единственным вопросом дальнейшей будущности человечества. Бонфорт дал этой
партии теорию и систему этических взглядов, идею того, что гербом
имперского знамени должны стать свобода и равные для всех права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
- Как-то раз я встречался с президентом Уорфилдом. Мне тогда было лет
десять или одиннадцать.
- Вы помните какие-нибудь подробности?
- Конечно, а как же! Он сказал: "Как это ты умудрился сломать руку,
сынок?", а я ответил: "Упал с велосипеда, сэр". Тогда он сказал: "Со мной
так тоже раз было, только я тогда сломал ключицу".
- А как вы думаете, помнил бы он обстоятельства этой встречи, если бы
был жив?
- Конечно нет!
- А вот и неверно - у него вполне могло быть заведено на вас досье в
фэрли-архиве. В архив включают и мальчиков потому, что через некоторое
время они вырастают и становятся мужчинами. Смысл состоит в том, что такие
видные люди как президент Уорфилд, например, встречаются с гораздо большим
количеством людей, чем могли бы запомнить. Каждый из этой огромной массы
людей помнит в подробностях об этой встрече. Но ведь для каждого человека
самой важной персоной является он сам - и политик никогда не должен об
этом забывать. Поэтому со стороны политического деятеля иметь возможность
вспомнить о других людях те самые мелочи, которые они сами скорее всего
помнят о нем - очень вежливо, дружелюбно и искренне. Да к тому же это и
общепринято - по крайней мере в политике.
Я попросил Пенни поставить катушку со сведениями о короле Виллеме.
Материал был короток, что сначала меня обеспокоило. Но потом я решил, что
Бонфорт не был близко знаком с Императором и встречался с ним только на
редких официальных приемах - ведь первый свой срок в качестве Верховного
Министра Бонфорт отбыл еще при прежнем Императоре Фредерике. Биография в
досье отсутствовала, была только приписка: "Смотри "Дом Оранских". Я не
стал - да просто и времени не было изучать несколько миллионов слов
истории имперской и доимперской, да кроме того, я всегда в школе получал
по истории "Хорошо" и "отлично". Все, что я хотел бы знать об Императоре -
так это то, что знал о нем Бонфорт и не знали остальные.
Мне пришло в голову, что фэрли-архив может включать в себя сведения о
всех, находящихся на корабле, потому что они: а) люди, б) с которыми имел
дело Бонфорт. Я спросил об этом Пенни - она как будто ничуть не удивилась.
Настала очередь удивляться мне. На "Томе Пэйне" находилось шесть
членов Великой Ассамблеи. Конечно, Родж Клифтон и сам Бонфорт - но и в
досье Дэка были такие строки: "Бродбент Дэриус К., достопочтенный член
Великой Ассамблеи, представляющий Лигу Вольных Путешественников, член ее
президиума". Далее было отмечено, что он имел степень доктора физических
наук, девять лет назад занял второе место в соревнованиях по стрельбе из
пистолета на Имперских Играх и что им опубликованы три книги стихов под
псевдонимом "Эйси Уэнрайт". Я поклялся себе, что никогда больше не буду
судить о людях по их наружности.
Была тут и приписка от руки: "Практически неотразим для женщин и
наоборот".
Пенни и доктор Кэнек также оказались членами парламента. Даже Джимми
Вашингтон, как выяснилось, состоял в нем, представляя в своем лице
какой-то "тихий" район - что-то вроде Лапландии, включая видимо, всех
северных оленей и, конечно же, Санта Клауса. Он также состоял в Первой
Истинной Библейской Церкви Святого Духа, о которой я никогда не слышал. Но
это последнее его занятие очень отвечало его облику священнослужителя.
Особенно интересно мне было читать про Пенни - Достопочтенную Мисс
Пенелопу Талиаферро Рассел. Она имела степень бакалавра гуманитарных наук
по администрации и управлению, полученную в Джорджтаунском университете и
степень магистра гуманитарных наук университета Уэлси. Меня это даже
как-то не удивило. В Великой Ассамблее она представляла не относящихся ни
к каким избирательным районам женщин - то есть еще один "тихий"
избирательный участок - теперь-то я в этом разобрался! - так как пять
шестых этих дамочек состояли членами Партии Экспансионистов.
Ниже шли: размер ее перчаток, другие ее размеры, ее любимые цвета (по
части одежды я, кстати, мог бы ей кое-что посоветовать), ее любимые духи
(Конечно, "Вожделение Джунглей") и множество других мелочей, большая часть
которых была совершенно невинна. Но был тут и еще своего рода комментарий:
"Болезненно честна - считает довольно плохо - гордится собственным
чувством юмора, которое у нее совершенно отсутствует - соблюдает диету, но
безумно любит вишни в сахарной пудре - покровительствует всему живому -
обожает печатное слово в любой форме".
Под этим почерком Бонфорта было приписано: "Ах, Завиток, Завиток!
Опять подглядываешь, я же вижу".
Возвращая материалы Пенни, я осведомился у нее, видела ли она
собственное досье. Она ответила, чтобы я не совал нос не в свое дело.
Потом покраснела и извинилась.
Большую часть времени у меня отнимало изучение различных сведений о
Бонфорте, но я выкраивал время и тщательно воссоздавал физическое сходство
с Бонфортом, проверяя соответствие окраски, тщательнейшим образом
воссоздавал морщинки, добавил две родинки и уложил немногие оставшиеся
волосы с помощью электрической щетки. После этого довольно хлопотно
вернуть себе настоящее лицо, но это довольно-таки небольшая цена за грим,
который ничем не испортишь, который нельзя смыть даже ацетоном и которому
не страшны носовые платки и салфетки. Я даже сделал шрам на "поврежденной"
ноге, руководствуясь снимком, который доктор Кэнек держал в истории
болезни. Если бы у Бонфорта была жена или любовница, то она, наверное,
затруднилась бы определить, где настоящий Бонфорт, а где его двойник
просто по внешним признакам. Гримировка оказалась делом очень хлопотным,
но зато я теперь мог больше не беспокоиться о внешнем виде и целиком
посвятить себя самой трудной части имперсонации.
Очень трудной частью вживания в образ оказалось вникание в то, о чем
Бонфорт думал и во что верил, иначе говоря в политику Партии
Экспансионистов. Можно сказать, что он в большой степени олицетворял собой
эту партию, будучи не просто ее лидером, но ее политическим философом и
величайшим деятелем. Когда партия только что появилась, экспансионизм был
не более чем "Манифестом Предназначения", хрупкой коалицией разношерстных
групп, объединяло которых только одно: что границы в пространстве являются
единственным вопросом дальнейшей будущности человечества. Бонфорт дал этой
партии теорию и систему этических взглядов, идею того, что гербом
имперского знамени должны стать свобода и равные для всех права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54