Перестав быть жестокими друг к другу, Люди изменили и свое отношение к животным. Еще задолго до моего рождения вышел всемирный закон, запрещающий производить опыты над животными, — их теперь вполне заменяют электронно-бионические модели. Держать зверей в неволе, в так называемых зоологических садах, было признано жестоким, и зоосады были раскассированы. Это никого не огорчало, так как совершенство и быстрота путей сообщения позволяли каждому увидеть зверей в местах их естественных обиталищ — в заповедниках. Человек уже не нуждался в охоте — ни ради мяса, ни ради шкур, ни даже ради мехов. Звериные меха давно заменила синтетика, и синтемы (синтетические меха) были теперь гораздо красивее и теплее естественного меха. Таким образом, экономическая нужда в охоте давно отпала, а морально она теперь Человеку претила, как всякое насилие и убийство. Помню, когда мы в школе проходили старинных классиков, мы всегда с удивлением читали превосходно написанные сцены охоты. Нам казалось странным это любование жестокостью.
На следующее утро я направился к Нине. Она жила не в общежитии, а дома, вместе с матерью. Отец Нины погиб во время подводной экспедиции, и хоть произошло это давно, но у Нининой матери порой бывал такой вид, будто это произошло только вчера. Однако в доме у них было уютно, мне нравилось бывать там. В то утро и Нина и ее мать встретили меня, как всегда, приветливо. Это утро запомнилось мне хорошо, потому что именно с этого дня в моей и Нининой судьбах начались большие изменения.
— Вам надо поесть как следует перед дорогой, — сказала мне Минина мать. — Там, в университетской столовой, вы едите то, что предлагает вам САВАОФ, а у него фантазия небогатая. Я же сама программирую наш ДИВЭР, и он накопил уже большой опыт.
— Я с удовольствием поем домашней еды, — согласился я. — Закажите, пожалуйста, ДИВЭРу две синте-бараньих отбивных.
— Заработайте своим трудом эти отбивные, — засмеялась Нинина мать. — Спрограммируйте агрегат сами. Идемте, я вас научу. Ведь когда-нибудь на ком-нибудь вы женитесь, и это вам пригодится.
Она повела меня в кухню. При нашем приближении ДИВЭР вышел из ниши и протянул нам подобие металлической ладони, на которой была видна клавиатура с изображением цифр, букв и значков.
— Вот баранина для вас, — сказала Нинина мать, нажимая на какие-то значки и буквы, — а вот телячья отбивная для Нины. Все это так просто.
ДИВЭР опустил руку и застыл в позе готовности.
— А это не опасно — лететь на охоту? — спросила Нинина мать. — Я так боюсь за Нину, она такая неосторожная, вся в отца.
— Не беспокойтесь, я не взял бы ее с собой, если бы это было опасно, — ответил я.
— Да-да, вы правы. Когда она с вами, я за нее спокойна. Вы Человек выдержанный и рассудительный…
— К этому меня обязывает моя профессия, — скромно ответил я.
— Я хотела бы, — призналась Нинина мать, — чтобы у Нины был муж безопасной профессии, вроде вашей… Однако покинем кухню, а то мы не даем ДИВЭРу работать.
Мы вышли из кухни, и ДИВЭР принялся за работу. При людях работать он не мог, ибо был снабжен эффектом стыдливости. За все минувшие века женщинам настолько надоело возиться в кухне, приготовляя обеды и моя посуду, что теперь это дело считалось неэстетичным, и при Людях ДИВЭР не действовал, дабы не портить им настроения. Если вы входили в кухню, он прерывал работу в ожидании ваших указаний. Получив же их, он почтительно ждал, когда вы уйдете, чтобы приняться за дело.
Мы вернулись в комнату, и Нина завела разговор об «Антологии забытых Поэтов» и о том, что надо включить стихи Вадима Шефнера.
— А что он за Человек был? — спросила Нинина мать. — Он не был Чепьювином?
— Этого я сказать точно не могу, — ответил я. — Вот Чекуртабом он был определенно: у него в стихах где-то упоминаются папиросы. Но вполне возможно, что он был и Чепьювином. От этих забытых Поэтов Двадцатого века всего ожидать можно.
— О Людях нужно судить по их достоинствам, — а не по их недостаткам, — заявила вдруг Нина.
— Это ненаучный подход, — возразил я. — Для меня и моей науки важно не только то, что Писатель написал, но и то, как он вел себя в быту.
— Как вы правы! — воскликнула Нинина мать. — А скажите, этот Светочев, с которым вы отправляетесь на охоту, — уравновешенный Человек? Ведь от Человека, которого так строго наказали, можно ожидать самых неожиданных поступков.
— Андрей — хороший товарищ, — успокоил я ее. — Он никого никогда еще не подводил. Кроме самого себя.
— Ты, мама, не беспокойся, — вмешалась Нина. — Я хоть никогда не видала этого Андрея, но вполне представляю его по рассказам Матвея. Это, по-моему, неплохой Человек, только он из породы неудачников. Все ищет чего-то и все ошибается. Мне его почему-то жалко.
— Да, он хороший Человек, — добавил я. — Звезд с неба он не достанет и пороху не выдумает, но это не мешает ему быть хорошим Человеком и моим другом.
6. ПО ПУТИ В ЗАПОВЕДНИК
Вскоре мы с Ниной вышли из дому и направились к авиастоянке, расположенной на крыше высотного дома. Поднявшись лифтом на крышу, мы встретили здесь Андрея. Я познакомил его с Ниной, и мы сели в четырехместный легколет. Я занял место рядом с ЭОЛом, а Нина и Андрей расположились на задних сиденьях.
— Полеты бесплатные, — сказал ЭОЛ. — Дайте курс и закажите нужную вам скорость: прогулочную, деловую, ускоренную или экстренную.
Мы задали курс и выбрали прогулочную скорость. Погода стояла хорошая, и лететь было одно удовольствие. Город медленно плыл под нами, затем показались огромные белые кубы заводов синтетических продуктов, башни зерновых элеваторов. Вскоре потянулись зеленеющие поля; через равные промежутки среди полей возвышались башни дистанционного управления электротракторами. Через поля, уходя вдаль, тянулись прямые дороги дальнего следования, крытые желтоватыми и серыми пластмассовыми плитами; видны были лаковые спины многоместных элмобилей. То параллельно этим дорогам, то отбегая от них в сторону, то совсем уходя в лес, петляя вдоль берегов речек, вились неширокие грунтовые дороги для всадников. Возле этих дорог кое-где стояли небольшие гостиницы, где каждый всадник мог отдохнуть сам, накормить и напоить своего коня и показать его дежурному ФАВНу, если конь заболел. Хоть население Земли росло и множилось, но с переходом на синтетическое мясо высвободилось столь много земли, что Человечество могло позволить себе роскошь ездить на верховых конях. Впрочем, Ученые доказали, что это, в сущности, даже не роскошь, а выгода. При мне начали создаваться конные клубы, начались массовые состязания всадников. Многие теперь предпочитали ездить на недальние расстояния верхом. Молодые Люди бросали свои элциклы и в свободное время овладевали конным делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40