Это
давало мне возможность надеть наплечную кобуру и не
беспокоиться, что это будет слишком заметно. Приготовив для
утреннего одевания всю свою огнестрельную сбрую, я потянулась к
креслу, чтобы повесить на спинку куртку и швырнуть на нее
оружие.
За креслом что-то лежало. Что-то черное. Прямо на полу у
стены. Какая-то вещь из черной кожи, забытая, видимо, кем-то из
прошлых постояльцев. Я встала, наклонилась и подняла с пола
короткую мужскую куртку.
Я знала эту куртку, как свою. В ней Юрка много раз
приезжал ко мне в интернат, и я не спутала бы ее со множеством
похожих.
Куртка была совершенно реальна, она не собиралась
растворяться у меня в руках. Мягкая кожа, ровные строчки,
пуговицы на месте, карманы... В нагрудном кармане что-то лежало
и придавало ему некоторую жесткость. Я вынула на свет
фотографию, и еще не вглядевшись в нее, я поняла, какого рода
этот снимок. На нем я увидела уже знакомое серое чудовище,
которое начинало прыжок на объектив. Пасть пса занимала почти
все пространство и была немного расплывчата и искажена. На
заднем плане проявлялось чье-то лицо, оно тоже было нечетким и
словно бы находилось в движении. Тем не менее, я узнала его.
Это был недавний странный администратор гостиницы.
Было над чем подумать: специально ли мне подбросили
куртку, или в этот номер за три года никто не заходил? В
комнате было относительно чисто, но это, конечно, ничего не
значило. Внимательно оглядевшись еще раз, я вдруг заметила над
тумбочкой несколько выщербленных в дереве дырочек и
бесформенное, буроватое, еле заметное пятно. Подойдя поближе и
изучив его контуры, я все поняла. Это кровь, не до конца
отмытая и въевшаяся в дерево, а дырочки -- не что иное, как
следы от пуль. Значит ли это, что я вижу кровь брата, или
кто-то задался-таки целью меня напугать?
Мне вдруг очень захотелось немедленно услышать голос Юрки
и получить от него какой-нибудь дельный совет. Но телефона в
номере не было. Поэтому панику пришлось отставить в сторону.
Я достала коробочку Зубарского и вынула серебряное кольцо.
Если бы не Олег, я не стала бы следовать совету подозрительного
портье. Но мне трудно было представить, что мой приятель мог
пожелать мне дурного, поэтому я надела кольцо на средний палец
правой руки. Правда, оно было отлито явно на мужскую руку,
поэтому даже на среднем пальце держалось еле-еле.
Черную куртку Юры я свернула и сунула в сумку, а
фотографию положила к себе в задний карман джинсов. Оставив
оружие наготове и под рукой, я легла поверх стеганого одеяла,
выключила ночник и закрыла глаза. Тишина была полной. Даже с
улицы не доносилось ни звука.
Сон подкрался незаметно, и я даже не сразу поняла, что это
сон. Я продолжала видеть свой номер в гостинице. Только видела
я его из угла и немного сверху, словно кто-то подвесил меня к
потолку. Я видела человека, спящего на кровати совершенно так
же, как и я, поверх одеяла и в одежде. Это был Юрка. Он лежал
на боку, сунув руку под подушку. Наверняка, там пистолет. Дверь
неслышно отворилась, и в номер бесшумно вошел какой-то
черноволосый мужчина в темных брюках и белоснежной сорочке, с
автоматом в руке. Остановившись около кровати, он поднял
автомат и щелкнул предохранителем.
Я попыталась позвать брата, но не могла произнести ни
звука. я словно смотрела на происходящее со стороны, сквозь
непроницаемое стекло. Непрошенный киномеханик прокручивал
передо мной в замедленном темпе ужасную сцену.
Тем не менее, щелчок предохранителя разбудил Юру. Он
мгновенно проснулся, вскинул руку с пистолетом в сторону
вошедшего и нажал на спуск. Но два выстрела, которые он успел
сделать, никак не повлияли ни на позу черноволосого незнакомца,
ни на его намерения. Уже вскочив с кровати, Юра нарвался на
длинную очередь. Пули отбросили его, он развернулся лицом к
стене, За пару секунд его рубашка превратилась в кровавые
клочья. После того, как автоматная очередь прекратилась, Юра
медленно повернулся, прислонившись к стене, и его широко
открытые глаза были темны и совершенно безжизненны. Затем он
упал, оставив на стене бесформенное кровавое пятно.
Черноволосый повернулся и на выходе наткнулся на кого-то,
пытающегося войти в номер. Черноволосый перехватил входящего и
несколько секунд молча смотрел ему в лицо, а потом, оттолкнув,
вышел.
Тот, кто вошел ему на смену, был без оружия. Оглядев
комнату, он подошел к лежащему Юрке и склонился над телом. Это
был... Да, точно, это снова был мой ночной портье...
Сон внезапно кончился. Я обнаружила себя сидящей на
кровати с лицом, мокрым от бессильных слез. Сердце бешено
колотилось где-то в горле. Горькие слезы все-таки прорвались
наружу, и я просидела несколько минут, уткнувшись лицом в
колени и пытаясь справиться с собой. Но из этого мало что
получалось: стоило мне снова вспомнить сон, как сразу возникало
мучительное желание немедленно, сию же секунду оказаться рядом
с братом и убедиться, что сейчас с ним все в порядке.
Я не сомневалась, что три года назад в этой комнате
произошло именно то, что я сейчас видела. И хотя во сне я и не
видела лица убийцы, я точно знала, кто может мне все
рассказать.
Через щели в соломенных жалюзи пробивался дневной свет. Я
встала, вышла в ванную комнату, и пытаясь хоть немного
успокоиться, сунула голову под струю чуть теплой воды. Когда
сердцебиение улеглось, и слезы высохли, я оделась, и подойдя к
окну, подняла жалюзи...
Несколько минут, последовавших вслед за этим, я стояла у
окна и не могла собрать свои мысли, не в силах подобрать
что-либо подходящее для определения того, что я увидела. Метрах
в трехстах от гостиницы начинался... Нет, слово "начинался"
звучало смешно. Высился.. "Высился" -- это слабо. В общем, все
видимое из моего окна пространство занимал Дом. Здание. Даже
подойдя вплотную к стеклу, я не смогла увидеть ни левого, ни
правого края этого Дома, и даже присев на корточки и
изогнувшись, нельзя было увидеть последнего этажа. Впрочем,
этажей, как таковых, не было, все окна были вразброс и на
разных уровнях.
Я никогда не страдала гигантофобией. Но размеры объекта,
который был виден в мое окно, были настолько нестандартны, что
могли поразить чье угодно воображение.
Я вышла из номера, заперла дверь, и по пустому тихому
коридору прошла к лестнице. При дневном свете интерьер странной
гостиницы уже казался более обычным, чем ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
давало мне возможность надеть наплечную кобуру и не
беспокоиться, что это будет слишком заметно. Приготовив для
утреннего одевания всю свою огнестрельную сбрую, я потянулась к
креслу, чтобы повесить на спинку куртку и швырнуть на нее
оружие.
За креслом что-то лежало. Что-то черное. Прямо на полу у
стены. Какая-то вещь из черной кожи, забытая, видимо, кем-то из
прошлых постояльцев. Я встала, наклонилась и подняла с пола
короткую мужскую куртку.
Я знала эту куртку, как свою. В ней Юрка много раз
приезжал ко мне в интернат, и я не спутала бы ее со множеством
похожих.
Куртка была совершенно реальна, она не собиралась
растворяться у меня в руках. Мягкая кожа, ровные строчки,
пуговицы на месте, карманы... В нагрудном кармане что-то лежало
и придавало ему некоторую жесткость. Я вынула на свет
фотографию, и еще не вглядевшись в нее, я поняла, какого рода
этот снимок. На нем я увидела уже знакомое серое чудовище,
которое начинало прыжок на объектив. Пасть пса занимала почти
все пространство и была немного расплывчата и искажена. На
заднем плане проявлялось чье-то лицо, оно тоже было нечетким и
словно бы находилось в движении. Тем не менее, я узнала его.
Это был недавний странный администратор гостиницы.
Было над чем подумать: специально ли мне подбросили
куртку, или в этот номер за три года никто не заходил? В
комнате было относительно чисто, но это, конечно, ничего не
значило. Внимательно оглядевшись еще раз, я вдруг заметила над
тумбочкой несколько выщербленных в дереве дырочек и
бесформенное, буроватое, еле заметное пятно. Подойдя поближе и
изучив его контуры, я все поняла. Это кровь, не до конца
отмытая и въевшаяся в дерево, а дырочки -- не что иное, как
следы от пуль. Значит ли это, что я вижу кровь брата, или
кто-то задался-таки целью меня напугать?
Мне вдруг очень захотелось немедленно услышать голос Юрки
и получить от него какой-нибудь дельный совет. Но телефона в
номере не было. Поэтому панику пришлось отставить в сторону.
Я достала коробочку Зубарского и вынула серебряное кольцо.
Если бы не Олег, я не стала бы следовать совету подозрительного
портье. Но мне трудно было представить, что мой приятель мог
пожелать мне дурного, поэтому я надела кольцо на средний палец
правой руки. Правда, оно было отлито явно на мужскую руку,
поэтому даже на среднем пальце держалось еле-еле.
Черную куртку Юры я свернула и сунула в сумку, а
фотографию положила к себе в задний карман джинсов. Оставив
оружие наготове и под рукой, я легла поверх стеганого одеяла,
выключила ночник и закрыла глаза. Тишина была полной. Даже с
улицы не доносилось ни звука.
Сон подкрался незаметно, и я даже не сразу поняла, что это
сон. Я продолжала видеть свой номер в гостинице. Только видела
я его из угла и немного сверху, словно кто-то подвесил меня к
потолку. Я видела человека, спящего на кровати совершенно так
же, как и я, поверх одеяла и в одежде. Это был Юрка. Он лежал
на боку, сунув руку под подушку. Наверняка, там пистолет. Дверь
неслышно отворилась, и в номер бесшумно вошел какой-то
черноволосый мужчина в темных брюках и белоснежной сорочке, с
автоматом в руке. Остановившись около кровати, он поднял
автомат и щелкнул предохранителем.
Я попыталась позвать брата, но не могла произнести ни
звука. я словно смотрела на происходящее со стороны, сквозь
непроницаемое стекло. Непрошенный киномеханик прокручивал
передо мной в замедленном темпе ужасную сцену.
Тем не менее, щелчок предохранителя разбудил Юру. Он
мгновенно проснулся, вскинул руку с пистолетом в сторону
вошедшего и нажал на спуск. Но два выстрела, которые он успел
сделать, никак не повлияли ни на позу черноволосого незнакомца,
ни на его намерения. Уже вскочив с кровати, Юра нарвался на
длинную очередь. Пули отбросили его, он развернулся лицом к
стене, За пару секунд его рубашка превратилась в кровавые
клочья. После того, как автоматная очередь прекратилась, Юра
медленно повернулся, прислонившись к стене, и его широко
открытые глаза были темны и совершенно безжизненны. Затем он
упал, оставив на стене бесформенное кровавое пятно.
Черноволосый повернулся и на выходе наткнулся на кого-то,
пытающегося войти в номер. Черноволосый перехватил входящего и
несколько секунд молча смотрел ему в лицо, а потом, оттолкнув,
вышел.
Тот, кто вошел ему на смену, был без оружия. Оглядев
комнату, он подошел к лежащему Юрке и склонился над телом. Это
был... Да, точно, это снова был мой ночной портье...
Сон внезапно кончился. Я обнаружила себя сидящей на
кровати с лицом, мокрым от бессильных слез. Сердце бешено
колотилось где-то в горле. Горькие слезы все-таки прорвались
наружу, и я просидела несколько минут, уткнувшись лицом в
колени и пытаясь справиться с собой. Но из этого мало что
получалось: стоило мне снова вспомнить сон, как сразу возникало
мучительное желание немедленно, сию же секунду оказаться рядом
с братом и убедиться, что сейчас с ним все в порядке.
Я не сомневалась, что три года назад в этой комнате
произошло именно то, что я сейчас видела. И хотя во сне я и не
видела лица убийцы, я точно знала, кто может мне все
рассказать.
Через щели в соломенных жалюзи пробивался дневной свет. Я
встала, вышла в ванную комнату, и пытаясь хоть немного
успокоиться, сунула голову под струю чуть теплой воды. Когда
сердцебиение улеглось, и слезы высохли, я оделась, и подойдя к
окну, подняла жалюзи...
Несколько минут, последовавших вслед за этим, я стояла у
окна и не могла собрать свои мысли, не в силах подобрать
что-либо подходящее для определения того, что я увидела. Метрах
в трехстах от гостиницы начинался... Нет, слово "начинался"
звучало смешно. Высился.. "Высился" -- это слабо. В общем, все
видимое из моего окна пространство занимал Дом. Здание. Даже
подойдя вплотную к стеклу, я не смогла увидеть ни левого, ни
правого края этого Дома, и даже присев на корточки и
изогнувшись, нельзя было увидеть последнего этажа. Впрочем,
этажей, как таковых, не было, все окна были вразброс и на
разных уровнях.
Я никогда не страдала гигантофобией. Но размеры объекта,
который был виден в мое окно, были настолько нестандартны, что
могли поразить чье угодно воображение.
Я вышла из номера, заперла дверь, и по пустому тихому
коридору прошла к лестнице. При дневном свете интерьер странной
гостиницы уже казался более обычным, чем ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101