Да, руки дрожали. Но не от злости, а от обиды. От какой-то непонятной вселенской обиды — на всех без исключения, на весь мир, на каждого живущего в нем.
— Тварь, говоришь? — сказал Коновалов. — Да, тварь! Тварь, которая жить хочет! По-настоящему жить! Не так, как вы привыкли!
— Ну и оставался бы себе... сам знаешь где... — хмуро посоветовал Прыжок.
— В Корпусе Верных Защитников, хочешь сказать? — оскалился Коновалов. — Остался бы. Только им все одно кранты наступят. Или не им — мне-то уж точно наступили бы. А вот на фига из Саакбарада смотались?
— То есть как это — на фига? — совершенно искренне удивился Прыжок.
— Не нужно было, — помотал головой Коновалов. — Не нужно было оттуда уходить. Там мы все могли иметь. Махват говорил... он правду говорил. Мы бы с его армией всех гоблинов здесь раком поставили!.. Эй! Маркулий! А ну, вылезай!
— Ты что, совсем с ума сошел? — спросила Катя.
Она зазевалась, и Маркулию удалось вывернуться и предстать перед Коноваловым.
— Друг мой! — задушевно произнес Маркулий. — Махват Игнт обманывал тебя. И всех остальных тоже. Он даже меня обманывал — своего любимого ученика. В Срединном Мире есть только одна сила, способная справиться с Багнадофом, — истинная вера!
— Заклинание! — оборвал его Коновалов.
— Чего? — Маркулий запнулся и посмотрел на Юрия.
— Я говорю, заклинание давай произноси! — пояснил Коновалов.
— Ка-а-акое... какое именно... заклинание? — опешил Маркулий.
— Чтобы мне опять оказаться в Замке Тишины, в Саакбараде!.. Тогда мы посмотрим, у кого лучше выйдет с гоблинами справиться. У тебя, с твоей верой, или у меня — с Махватовой армией!
— Тварь! — выдохнул Прыжок.
— Заткнись, — бросил ему Коновалов и снова посмотрел на Маркулия. — Давай читай его! Быстро!.. — Коновалов прицелился прямо в лоб мага.
— Я не знаю такого... — упавшим голосом произнес маг.
— А кто знает? — заорал Коновалов. — Убью, гад!
— Я знаю.
В этой канители все совершенно позабыли о Мархаэоль. И от звука ее спокойного голоса каждый невольно вздрогнул. Мархаэоль подошла и встала метрах в двух от всех остальных — словно боялась или просто не хотела подходить ближе. На лице ее не отображалось никаких чувств. Будто все происходящее было ей совершенно безразлично. Она разве что только плечами не пожала, когда произносила эти слова.
— Ну, говори, — разрешил Коновалов, опуская винтовку и с интересом глядя на Мархаэоль.
— Нет, — ответила Мархаэоль.
Лицо Коновалова сделалось жестоким, на щеках заиграли желваки, глаза злобно прищурились.
— А чего же ты тогда? — прошипел он. — Злишь меня просто?
— Да, — равнодушно ответила Мархаэоль. — Злю. Просто.
— А я тогда — так вот, тоже просто...
Никто не успел ничего сообразить. И слова Коновалова стали понятны лишь тогда, когда он вскинул винтовку — но не в сторону Мархаэоль, а куда-то вбок — и не глядя выстрелил Прыжку прямо в живот. Прыжок даже испугаться не успел.
Только что Мархаэоль стояла рядом — и вот она уже непостижимым образом оказалась прямо перед Прыжком. Выстрел отбросил ее назад, и Мархаэоль налетела спиной на Прыжка. И сразу же вслед за этим произошло что-то странное.
Мархаэоль быстро вытянула вперед правую руку, и с ладоней ее сорвались десятки тоненьких золотисто посверкивающих иголочек. Они метнулись к Коновалову, вонзились ему в лицо...
Юрий взвыл страшным голосом, выронил винтовку и спрятал лицо в ладонях. Он почувствовал, как крошечные острия проникают под кожу, уходят глубже. Боль стала невыносимой, и Юрий заорал во все горло. А потом ему показалось, что в голове его что-то взорвалось. И он провалился в необъятную тьму...
В первый момент Прыжок испугался. Он едва ли не почувствовал, как пуля ударила Мархаэоль. Но потом он вдруг ощутил тепло ее тела, прислонившегося к нему, — даже сквозь куртку ощутил. И не тепло даже, а жар. И когда Мархаэоль обернулась к нему, он понял, что пуля не причинила ей никакого вреда.
Сейчас, в данную минуту, Мархаэоль выглядела очень необычно. То есть не сама Мархаэоль, а ее взгляд — бешеный хоровод красных искр метался в золотисто-желтых глазах. Черты лица ее заострились, стали какими-то дикими, нечеловеческими. Она рывком притянула Прыжка к себе и впилась в его губы поцелуем. Какое-то непонятное отчаяние сквозило в каждом ее движении, в каждом вздохе и взгляде. Прыжок оторопел и даже и не подумал отстраниться. Ему показалось, что от губ Мархаэоль исходит невыносимый жар. И через секунду он убедился, что это так и было на самом деле.
Они стояли словно в огненном коконе, пламя бушевало вокруг них, Прыжок кожей лица чувствовал прикосновение лепестков огня. Огонь этот проникал в самую душу, и у Прыжка было чувство, что этот огонь намерен поселиться там навсегда. Это пугало. Но этого же одновременно и хотелось.
А потом все внезапно закончилось. И Прыжок почувствовал: что-то изменилось и Мархаэоль стала какой-то другой, не такой, как раньше. Она отстранилась от Прыжка и посмотрела ему в глаза.
— Уйдем со мной, — прошептала она. — Уйдем ко мне, в Харамишат. Огненный Дворец будет твоим. Вея провинция будет твоей. И весь Срединный Мир.
— Знаешь, — медленно сказал Прыжок, — если бы ты сейчас этого вот типа не сказала...
Мархаэоль вздохнула.
— Я не понимаю тебя, — пожаловалась она. — Мы с тобой мыслим иначе. То, что нравится тебе, для меня почти всегда безразлично. То, что нравится мне, остается непонятым тобой. Я понимаю, что некоторых вещей нельзя говорить, но они кажутся мне естественными. И мне странно, что ты их воспринимаешь иначе, чем я...
Мархаэоль говорила. А Прыжок никак не мог отвязаться от всплывшего вдруг воспоминания: Огненный Дворец, холодный взгляд Мархаэоль Игнт, пылающее платье, нестерпимый и все усиливающийся жар...
«Игрушка», — подумал он.
И вдруг Прыжок почувствовал, что очень устал от всего этого. Он понял, что это отнимает у него силы. Возвращаться в Харамишат он не собирался. А в этом мире не было места для Мархаэоль. Он знал, что будет скучать по ней. Он знал (точнее сказать, ему бы очень этого хотелось), что и она будет скучать по нему. Но иначе нельзя. Иначе, рано или поздно, может случиться так, что Срединный Мир окажется под властью Харамишата.
И еще Прыжок вдруг понял, что Мархаэоль права. Что он действительно далеко не всегда правильно понимает ее слова и поступки. Для чего, например, было ей убивать Коновалова?! Ведь с его помощью она могла бы осуществить то, что не удалось ей осуществить при помощи Прыжка.
— Слушай, Мархаэоль. — В глазах Прыжка появился какой-то необъяснимый интерес. — Слушай, а на фига ты его замочила?
Краем глаза Прыжок заметил, что Катя поглядела на него как на ненормального.
— Не, серьезно! — сказал Прыжок. — Чё ты, а? Ну завалил бы он нас с Катькой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Тварь, говоришь? — сказал Коновалов. — Да, тварь! Тварь, которая жить хочет! По-настоящему жить! Не так, как вы привыкли!
— Ну и оставался бы себе... сам знаешь где... — хмуро посоветовал Прыжок.
— В Корпусе Верных Защитников, хочешь сказать? — оскалился Коновалов. — Остался бы. Только им все одно кранты наступят. Или не им — мне-то уж точно наступили бы. А вот на фига из Саакбарада смотались?
— То есть как это — на фига? — совершенно искренне удивился Прыжок.
— Не нужно было, — помотал головой Коновалов. — Не нужно было оттуда уходить. Там мы все могли иметь. Махват говорил... он правду говорил. Мы бы с его армией всех гоблинов здесь раком поставили!.. Эй! Маркулий! А ну, вылезай!
— Ты что, совсем с ума сошел? — спросила Катя.
Она зазевалась, и Маркулию удалось вывернуться и предстать перед Коноваловым.
— Друг мой! — задушевно произнес Маркулий. — Махват Игнт обманывал тебя. И всех остальных тоже. Он даже меня обманывал — своего любимого ученика. В Срединном Мире есть только одна сила, способная справиться с Багнадофом, — истинная вера!
— Заклинание! — оборвал его Коновалов.
— Чего? — Маркулий запнулся и посмотрел на Юрия.
— Я говорю, заклинание давай произноси! — пояснил Коновалов.
— Ка-а-акое... какое именно... заклинание? — опешил Маркулий.
— Чтобы мне опять оказаться в Замке Тишины, в Саакбараде!.. Тогда мы посмотрим, у кого лучше выйдет с гоблинами справиться. У тебя, с твоей верой, или у меня — с Махватовой армией!
— Тварь! — выдохнул Прыжок.
— Заткнись, — бросил ему Коновалов и снова посмотрел на Маркулия. — Давай читай его! Быстро!.. — Коновалов прицелился прямо в лоб мага.
— Я не знаю такого... — упавшим голосом произнес маг.
— А кто знает? — заорал Коновалов. — Убью, гад!
— Я знаю.
В этой канители все совершенно позабыли о Мархаэоль. И от звука ее спокойного голоса каждый невольно вздрогнул. Мархаэоль подошла и встала метрах в двух от всех остальных — словно боялась или просто не хотела подходить ближе. На лице ее не отображалось никаких чувств. Будто все происходящее было ей совершенно безразлично. Она разве что только плечами не пожала, когда произносила эти слова.
— Ну, говори, — разрешил Коновалов, опуская винтовку и с интересом глядя на Мархаэоль.
— Нет, — ответила Мархаэоль.
Лицо Коновалова сделалось жестоким, на щеках заиграли желваки, глаза злобно прищурились.
— А чего же ты тогда? — прошипел он. — Злишь меня просто?
— Да, — равнодушно ответила Мархаэоль. — Злю. Просто.
— А я тогда — так вот, тоже просто...
Никто не успел ничего сообразить. И слова Коновалова стали понятны лишь тогда, когда он вскинул винтовку — но не в сторону Мархаэоль, а куда-то вбок — и не глядя выстрелил Прыжку прямо в живот. Прыжок даже испугаться не успел.
Только что Мархаэоль стояла рядом — и вот она уже непостижимым образом оказалась прямо перед Прыжком. Выстрел отбросил ее назад, и Мархаэоль налетела спиной на Прыжка. И сразу же вслед за этим произошло что-то странное.
Мархаэоль быстро вытянула вперед правую руку, и с ладоней ее сорвались десятки тоненьких золотисто посверкивающих иголочек. Они метнулись к Коновалову, вонзились ему в лицо...
Юрий взвыл страшным голосом, выронил винтовку и спрятал лицо в ладонях. Он почувствовал, как крошечные острия проникают под кожу, уходят глубже. Боль стала невыносимой, и Юрий заорал во все горло. А потом ему показалось, что в голове его что-то взорвалось. И он провалился в необъятную тьму...
В первый момент Прыжок испугался. Он едва ли не почувствовал, как пуля ударила Мархаэоль. Но потом он вдруг ощутил тепло ее тела, прислонившегося к нему, — даже сквозь куртку ощутил. И не тепло даже, а жар. И когда Мархаэоль обернулась к нему, он понял, что пуля не причинила ей никакого вреда.
Сейчас, в данную минуту, Мархаэоль выглядела очень необычно. То есть не сама Мархаэоль, а ее взгляд — бешеный хоровод красных искр метался в золотисто-желтых глазах. Черты лица ее заострились, стали какими-то дикими, нечеловеческими. Она рывком притянула Прыжка к себе и впилась в его губы поцелуем. Какое-то непонятное отчаяние сквозило в каждом ее движении, в каждом вздохе и взгляде. Прыжок оторопел и даже и не подумал отстраниться. Ему показалось, что от губ Мархаэоль исходит невыносимый жар. И через секунду он убедился, что это так и было на самом деле.
Они стояли словно в огненном коконе, пламя бушевало вокруг них, Прыжок кожей лица чувствовал прикосновение лепестков огня. Огонь этот проникал в самую душу, и у Прыжка было чувство, что этот огонь намерен поселиться там навсегда. Это пугало. Но этого же одновременно и хотелось.
А потом все внезапно закончилось. И Прыжок почувствовал: что-то изменилось и Мархаэоль стала какой-то другой, не такой, как раньше. Она отстранилась от Прыжка и посмотрела ему в глаза.
— Уйдем со мной, — прошептала она. — Уйдем ко мне, в Харамишат. Огненный Дворец будет твоим. Вея провинция будет твоей. И весь Срединный Мир.
— Знаешь, — медленно сказал Прыжок, — если бы ты сейчас этого вот типа не сказала...
Мархаэоль вздохнула.
— Я не понимаю тебя, — пожаловалась она. — Мы с тобой мыслим иначе. То, что нравится тебе, для меня почти всегда безразлично. То, что нравится мне, остается непонятым тобой. Я понимаю, что некоторых вещей нельзя говорить, но они кажутся мне естественными. И мне странно, что ты их воспринимаешь иначе, чем я...
Мархаэоль говорила. А Прыжок никак не мог отвязаться от всплывшего вдруг воспоминания: Огненный Дворец, холодный взгляд Мархаэоль Игнт, пылающее платье, нестерпимый и все усиливающийся жар...
«Игрушка», — подумал он.
И вдруг Прыжок почувствовал, что очень устал от всего этого. Он понял, что это отнимает у него силы. Возвращаться в Харамишат он не собирался. А в этом мире не было места для Мархаэоль. Он знал, что будет скучать по ней. Он знал (точнее сказать, ему бы очень этого хотелось), что и она будет скучать по нему. Но иначе нельзя. Иначе, рано или поздно, может случиться так, что Срединный Мир окажется под властью Харамишата.
И еще Прыжок вдруг понял, что Мархаэоль права. Что он действительно далеко не всегда правильно понимает ее слова и поступки. Для чего, например, было ей убивать Коновалова?! Ведь с его помощью она могла бы осуществить то, что не удалось ей осуществить при помощи Прыжка.
— Слушай, Мархаэоль. — В глазах Прыжка появился какой-то необъяснимый интерес. — Слушай, а на фига ты его замочила?
Краем глаза Прыжок заметил, что Катя поглядела на него как на ненормального.
— Не, серьезно! — сказал Прыжок. — Чё ты, а? Ну завалил бы он нас с Катькой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85