Улицы пусты, не лают собаки, даже скворцы исчезли, и холодок страха проползает по спине Жоакина Сассы, он даже не может скрыть, что ему не по себе, а Жозе Анайсо спрашивает: А как называется вон та горная гряда? Сьерра-Сагра. А та, справа от нас? Сьерра-Мария. Когда умирал орсейский человек, это было последнее, что он видел. Интересно, как он называл её, говоря с другими орсейцами, чьи черепа не перешли в потомство? - спрашивает Жоакин Сасса. В ту пору у неё ещё не было названия, говорит Жозе Анайсо. Стало быть, надо подождать, пока не родится имя. Все трое долго и молча, не произнося ни слова, глядели на гору, и наконец Педро Орсе произнес: Пошли, и это означало, что прошлому пришла пора упокоиться с миром, весьма, впрочем, беспокойным.
Развлекая попутчиков, Педро Орсе пересказал с новыми подробностями то, как ученые в конце концов решили в присутствии представителей власти подсоединить к нему сейсмограф - идея была отчаянная, но оказалась плодотворной, поскольку они теперь смогли удостовериться в истинности его слов - самописец пошел вычерчивать зубцы, свидетельствующие о колебаниях почвы, а чуть лишь разомкнули клеммы, вновь вытянулась на миллиметровке прямая линия. То, чему нет объяснения, считается объясненным, заявил алькальд Гранады, бывший там среди прочих, но один из ученых поправил его: То, чему нет объяснения, должно будет подождать ещё капельку, - эти слова, лишенные всякого научного ригоризма, были поняты и одобрены всеми. Педро Орсе отправили домой, попросили в случае надобности вновь предоставить себя в распоряжение науки и власти и особенно не распространяться о своих экстрасенсорных дарованиях - не правда ли, похоже на решение, принятое французскими ветеринарами по поводу таинственной атрофии голосовых связок у серберских собак.
Парагнедых решительно устремился на юг, по наезженным колеям и оживленным магистралям, где вроде бы не должно встретиться никаких проблем с бензином, однако вскоре вынужден был унять свою резвую рысь - перед ним еле-еле ползла нескончаемая вереница машин всех видов и мастей - легковые, грузовые с прицепом и без, фургоны и фуры, мотоциклы, мотороллеры - а также велосипедов, мулов, впряженных в повозки и телеги, ослов, влекущих на себе всадников, ни один из которых не был Роке Лосано - и пешеходов: одни просили подвезти, другие презрительно отворачивались от механического транспорта и упрямо шагали с видом богомольцев, идущих по обету, и излишне было спрашивать, что же за обет они дали и куда идут: необязательно носить имя Педро Орсе, чтобы тебя обуяло желание посмотреть, как Гибралтар проплывет вдали и позади останется, - достаточно быть испанцем, а таких здесь множество. Они идут из больших городов - из Кордовы, из Линареса, из Хаэна, из Гуадикса, но также из Иргера-де-Архоны, Эль-Токона, Булар-Бахо, Аламедильи, Хесус-дель-Монте, Альмасегаса, отовсюду, кажется, выслали делегации: долго и терпеливо, с тысяча семьсот четвертого - прикиньте, сколько же это выходит? - ждали эти люди, рассуждая, что если Гибралтар не наш, так пусть же он и англичанам не достанется. И столь мощен этот человеческий поток, что дорожная полиция повсюду, где только возможно, открывает для него ещё одну, встречную полосу; к северу направляются лишь считанные единицы и у них, должно быть, веские причины выгребать против течения - может, на похороны торопятся - но все равно на них косятся, подозревая, что они симпатизируют англичанам и спешат прочь, дабы скрыть, как огорчены они таким тектоническим сдвигом, геостратегическим оборотом событий.
А для остальных это - большой праздник, прямо святая неделя, и в кузовах многих грузовиков навалены кресты, хоругви, статуи Пречистой Девы, сверкает медь оркестров, и взмыленные ослы навьючены запасом шутих, петард, ракет - если хватит фитиля, взовьются они, как Клавиленьо, до второй и до третьей областей воздуха, а потом, глядишь, попадут и в область огня, и опять сгорит полбороды у бедного Санчо, если тот в доверчивости своей вновь поддастся на обман19. Как на праздник, и девицы вырядились, нацепили все свои ленты-серьги-бусы, надели лучшие мантильи, а когда у стариков ноги подкашиваются, молодые несут их на закорках - известное дело, как аукнется, так и откликнется, сами в свой час немощными станем, тогда нас наши дети взвалят к себе на спину - пока не подберет их какое-нибудь средство передвижения, и тогда можно будет дать роздых замлевшим членам, и все это стремится в одну сторону - на побережье, на пляжи, а ещё лучше - на высокие холмы, откуда откроется морская панорама и предстанет как на ладони проклятый мыс, жаль только, что далеко, не слышно, как верещат там сбитые с толку, потерявшие из виду землю обезьяны. Чем ближе к морю, тем плотнее заторы на дорогах, и многие уже вылезают из машин, идут пешком или просятся к гужевикам, тем-то никак не бросить без присмотра своих мулов и ослов, которых надо поить-кормить, вешая им на шею торбу с овсом или сеном, и полицейские оказываются на высоте положения, благо сами все из крестьян, понимают, стало быть, а потому не позволяют водителям оставлять грузовики и легковушки где попало, велят принять вправо, прижаться к обочине, чтобы дать проход четвероногим, а заодно и всяким мотоциклам, мотороллерам, велосипедам, ибо все эти механизмы по субтильности своей не загромождают автостраду. Музыканты, ступив на землю, исторгают первые такты пасодоблей, уже взвилась в поднебесье первая ракета, запущенная самым нетерпеливым или объятым патриотическим восторгом сильнее прочих, но прочие корят его и бранят за то, что без прока и видимой причины истратил заряд. Остановился и Парагнедых, единственный во всей кавалькаде португальский - то есть, с португальскими номерами - автомобиль, ему от созерцания затерянного в океане Гибралтара ни холодно, ни жарко, его историческую память щемит при слове "Оливенса"20, а по этой дороге туда не доедешь. Многие уже растеряли друг друга в этой толчее, жены ищут мужей, дети зовут маму, но все, к счастью, в конце концов устроится, семьи воссоединятся, и если день этот не для ликования, то и рыданий Творец не допустит. Шныряют в толпе и собаки, причем никто почти не лает - разве что когда ввяжутся в драку - но из Сербера нет никого. Вот появились и два бесхозяйных ослика, и только собрались воспользоваться их неосмотрительным приближением Педро Орсе, Жоакин Сасса и Жозе Анайсо - один пешком пойдет, двое других верхом поедут, а потом поменяемся - как возникли и их владельцы - цыгане, шумною толпою двигающиеся на север, ибо уж им-то на Гибралтар в высокой степени наплевать - и если бы не почтенные седины и внятные разъяснения испанца Педро Орсе, могла бы пролиться португальская кровь.
Вдоль побережья растягивается необозримый бивак - многие тысячи зевак устремили взгляд в море, иные влезли на деревья, на крыши, не говоря уж про тех, кто стоит в отдалении, вооружась биноклями, на отрогах Сьерра-Контравьесы или на вершинах Сьерра-Невады, да и зачем про них говорить, если нас интересует лишь люди попроще, которые пока рукой не пощупают, не признают, и, хоть так близко, чтоб пощупать Гибралтар, явно не подобраться, к этому надо стремиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Развлекая попутчиков, Педро Орсе пересказал с новыми подробностями то, как ученые в конце концов решили в присутствии представителей власти подсоединить к нему сейсмограф - идея была отчаянная, но оказалась плодотворной, поскольку они теперь смогли удостовериться в истинности его слов - самописец пошел вычерчивать зубцы, свидетельствующие о колебаниях почвы, а чуть лишь разомкнули клеммы, вновь вытянулась на миллиметровке прямая линия. То, чему нет объяснения, считается объясненным, заявил алькальд Гранады, бывший там среди прочих, но один из ученых поправил его: То, чему нет объяснения, должно будет подождать ещё капельку, - эти слова, лишенные всякого научного ригоризма, были поняты и одобрены всеми. Педро Орсе отправили домой, попросили в случае надобности вновь предоставить себя в распоряжение науки и власти и особенно не распространяться о своих экстрасенсорных дарованиях - не правда ли, похоже на решение, принятое французскими ветеринарами по поводу таинственной атрофии голосовых связок у серберских собак.
Парагнедых решительно устремился на юг, по наезженным колеям и оживленным магистралям, где вроде бы не должно встретиться никаких проблем с бензином, однако вскоре вынужден был унять свою резвую рысь - перед ним еле-еле ползла нескончаемая вереница машин всех видов и мастей - легковые, грузовые с прицепом и без, фургоны и фуры, мотоциклы, мотороллеры - а также велосипедов, мулов, впряженных в повозки и телеги, ослов, влекущих на себе всадников, ни один из которых не был Роке Лосано - и пешеходов: одни просили подвезти, другие презрительно отворачивались от механического транспорта и упрямо шагали с видом богомольцев, идущих по обету, и излишне было спрашивать, что же за обет они дали и куда идут: необязательно носить имя Педро Орсе, чтобы тебя обуяло желание посмотреть, как Гибралтар проплывет вдали и позади останется, - достаточно быть испанцем, а таких здесь множество. Они идут из больших городов - из Кордовы, из Линареса, из Хаэна, из Гуадикса, но также из Иргера-де-Архоны, Эль-Токона, Булар-Бахо, Аламедильи, Хесус-дель-Монте, Альмасегаса, отовсюду, кажется, выслали делегации: долго и терпеливо, с тысяча семьсот четвертого - прикиньте, сколько же это выходит? - ждали эти люди, рассуждая, что если Гибралтар не наш, так пусть же он и англичанам не достанется. И столь мощен этот человеческий поток, что дорожная полиция повсюду, где только возможно, открывает для него ещё одну, встречную полосу; к северу направляются лишь считанные единицы и у них, должно быть, веские причины выгребать против течения - может, на похороны торопятся - но все равно на них косятся, подозревая, что они симпатизируют англичанам и спешат прочь, дабы скрыть, как огорчены они таким тектоническим сдвигом, геостратегическим оборотом событий.
А для остальных это - большой праздник, прямо святая неделя, и в кузовах многих грузовиков навалены кресты, хоругви, статуи Пречистой Девы, сверкает медь оркестров, и взмыленные ослы навьючены запасом шутих, петард, ракет - если хватит фитиля, взовьются они, как Клавиленьо, до второй и до третьей областей воздуха, а потом, глядишь, попадут и в область огня, и опять сгорит полбороды у бедного Санчо, если тот в доверчивости своей вновь поддастся на обман19. Как на праздник, и девицы вырядились, нацепили все свои ленты-серьги-бусы, надели лучшие мантильи, а когда у стариков ноги подкашиваются, молодые несут их на закорках - известное дело, как аукнется, так и откликнется, сами в свой час немощными станем, тогда нас наши дети взвалят к себе на спину - пока не подберет их какое-нибудь средство передвижения, и тогда можно будет дать роздых замлевшим членам, и все это стремится в одну сторону - на побережье, на пляжи, а ещё лучше - на высокие холмы, откуда откроется морская панорама и предстанет как на ладони проклятый мыс, жаль только, что далеко, не слышно, как верещат там сбитые с толку, потерявшие из виду землю обезьяны. Чем ближе к морю, тем плотнее заторы на дорогах, и многие уже вылезают из машин, идут пешком или просятся к гужевикам, тем-то никак не бросить без присмотра своих мулов и ослов, которых надо поить-кормить, вешая им на шею торбу с овсом или сеном, и полицейские оказываются на высоте положения, благо сами все из крестьян, понимают, стало быть, а потому не позволяют водителям оставлять грузовики и легковушки где попало, велят принять вправо, прижаться к обочине, чтобы дать проход четвероногим, а заодно и всяким мотоциклам, мотороллерам, велосипедам, ибо все эти механизмы по субтильности своей не загромождают автостраду. Музыканты, ступив на землю, исторгают первые такты пасодоблей, уже взвилась в поднебесье первая ракета, запущенная самым нетерпеливым или объятым патриотическим восторгом сильнее прочих, но прочие корят его и бранят за то, что без прока и видимой причины истратил заряд. Остановился и Парагнедых, единственный во всей кавалькаде португальский - то есть, с португальскими номерами - автомобиль, ему от созерцания затерянного в океане Гибралтара ни холодно, ни жарко, его историческую память щемит при слове "Оливенса"20, а по этой дороге туда не доедешь. Многие уже растеряли друг друга в этой толчее, жены ищут мужей, дети зовут маму, но все, к счастью, в конце концов устроится, семьи воссоединятся, и если день этот не для ликования, то и рыданий Творец не допустит. Шныряют в толпе и собаки, причем никто почти не лает - разве что когда ввяжутся в драку - но из Сербера нет никого. Вот появились и два бесхозяйных ослика, и только собрались воспользоваться их неосмотрительным приближением Педро Орсе, Жоакин Сасса и Жозе Анайсо - один пешком пойдет, двое других верхом поедут, а потом поменяемся - как возникли и их владельцы - цыгане, шумною толпою двигающиеся на север, ибо уж им-то на Гибралтар в высокой степени наплевать - и если бы не почтенные седины и внятные разъяснения испанца Педро Орсе, могла бы пролиться португальская кровь.
Вдоль побережья растягивается необозримый бивак - многие тысячи зевак устремили взгляд в море, иные влезли на деревья, на крыши, не говоря уж про тех, кто стоит в отдалении, вооружась биноклями, на отрогах Сьерра-Контравьесы или на вершинах Сьерра-Невады, да и зачем про них говорить, если нас интересует лишь люди попроще, которые пока рукой не пощупают, не признают, и, хоть так близко, чтоб пощупать Гибралтар, явно не подобраться, к этому надо стремиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94