обернувшись, он бросил на нее удивленный взгляд. Это был Митчелл Грум.
– Что-то случилось, доктор Эллиот? – крикнул он.
– Посмотрите на мои шины!
Грум пропустил встречную машину, перешел дорогу и приблизился к ней.
– Господи, – пробормотал он. – Кто-то вас очень не любит.
– Они искромсали все колеса!
– Я бы помог сменить их. Только, боюсь, в вашем багажнике вряд ли найдутся четыре запаски.
Клэр была не в состоянии оценить его вялую претензию на юмор. Отвернувшись от Грума, она снова уставилась на искореженные шины. Колючий ветер жалил лицо, а холод от мерзлой земли, казалось, пробирался сквозь подошвы сапог. Было слишком поздно звонить в гараж Джо Бартлетта; все равно они смогут достать четыре новые покрышки только утром. Она попала в переделку, злилась от этого и с каждой минутой все сильнее замерзала.
Клэр обратилась к Груму.
– Вы не могли бы подбросить меня до дома?
Она понимала, что заключила сделку с дьяволом. Журналист обязательно станет расспрашивать; не прошло и десяти секунд, как он задал именно тот вопрос, которого она ждала:
– Так что же произошло в этом городе пятьдесят два года назад?
Клэр отвела взгляд.
– У меня сейчас нет настроения говорить об этом.
– Понимаю, но все равно рано или поздно это откроется. Дамарис Хорн найдет способ докопаться до правды.
– У этой женщины проблемы с этикой.
– Зато у нее есть тайный осведомитель.
Клэр посмотрела на Грума.
– Вы имеете в виду человека из полиции?
– Вы уже в курсе?
– Имени полицейского я не знаю. Кто это?
– Расскажите мне о том, что случилось в сорок шестом году.
Она снова устремила взгляд на дорогу.
– Все это есть в архивах местных газет. Можете сами прочесть.
Некоторое время он молчал.
– Такое уже было в этом городе, верно? – спросил он. – Я имею в виду убийства.
– Да.
– И вы полагаете, что тому есть биологическое объяснение?
– Все так или иначе связано с озером. Какой-то природный феномен. Бактерии или водоросли.
– А как насчет моей теории? Что это второй Фландерс, штат Айова?
– Здесь дело не в наркотиках, Митчелл. Я тоже думала, что мы обнаружим в крови мальчиков какой-нибудь анаболический стероид. Но окончательное заключение по анализам крови не подтверждает присутствия токсинов. Да и Тейлор отрицает употребление наркотиков.
– Дети часто врут.
– Но об анализах крови этого не скажешь.
Они подъехали к дому Клэр, и журналист повернулся к ней.
– Вы ввязались в жестокую борьбу, доктор Эллиот. Возможно, вы не прочувствовали всю глубину злобы, которая царила в зале, но лично я ощутил ее в полной мере.
– Я не только прочувствовала ее, но и получила доказательство в виде четырех проколотых шин. – Она вышла из машины. – Спасибо, что подвезли. А теперь вы должны мне кое-что сказать.
– В самом деле?
– Имя копа, который откровенничал с Дамарис Хорн.
Он примирительно пожал плечами.
– Я не знаю его имени. Могу только сказать, что видел их вместе, если можно так выразиться, в близком контакте. Темные волосы, среднего роста. Работает в ночную смену.
Она мрачно кивнула.
– Это мы вычислим.
Линкольн поднимался по ступенькам красивого викторианского здания, и каждый шаг приближал его к полному изнеможению. Время было за полночь. Последние несколько часов он провел на экстренном заседании совета городских выборных в доме Райдера, где Линкольну недвусмысленно намекнули, что его дальнейшая работа под вопросом. Совет его нанял и запросто может уволить. Он был наемным служащим Транквиля, а потому должен был стоять на страже его благополучия. Как он посмел поддержать предложение доктора Эллиот о консервации озера?
«Я просто честно высказал свое мнение», – заявил он членам совета.
Но в данном случае честность явно была не лучшей тактикой.
Затем последовала долгая и нудная речь городского казначея, который едва не свел его с ума финансовой статистикой. Сколько денег поступает каждое лето от туристов. Сколько рабочих мест создается в городе. Насколько местная экономика зависит от притока отдыхающих.
Откуда берутся средства на зарплату Линкольна.
Город кормился за счет озера Саранча, не могло быть и речи о его консервации, нельзя допустить утечку информации о том, что оно представляет собой опасность для здоровья людей.
Он ушел с собрания без всякой уверенности в том, что у него есть работа, и даже в том, что она ему нужна. Он уже сел в патрульную машину и проехал полпути до дома, когда от диспетчера поступило сообщение о том, что кто-то еще хочет поговорить с ним сегодня вечером.
Линкольн нажал на кнопку звонка. Ожидая, пока ему откроют, он окинул взглядом улицу и не увидел света ни в одном доме – все окна были плотно зашторены перед лицом черной холодной ночи.
Дверь распахнулась, и его приветствовала судья Айрис Китинг:
– Спасибо, что приехали, Линкольн.
Он зашел. В доме было нестерпимо душно.
– Вы сказали, это срочно.
– Вы уже встречались с членами совета?
– Да, только что.
– И они даже думать не хотят о консервации озера. Так ведь?
Он смиренно улыбнулся.
– А разве были сомнения?
– Я слишком хорошо знаю этот город. Знаю, что думают здешние жители, чего они боятся. И как далеко могут зайти, защищая свою собственность.
– Ну, тогда вы представляете, с чем мне пришлось столкнуться.
Она жестом пригласила его пройти в библиотеку.
– Давайте присядем, Линкольн. Я должна вам кое о чем рассказать.
За каминной решеткой догорал огонь – его язычки все еще вспыхивали на холмике золы. В комнате было так жарко, что Линкольн, опустившись в глубокое плюшевое кресло, задумался, хватит ли у него сил победить сонливость. А потом встать и снова выйти на холод. Айрис села напротив, ее лицо озаряли лишь отблески огня. Тусклый свет выгодно смягчал ее черты, подчеркивая выразительные глаза и словно бы разглаживая морщины шестидесятишестилетней женщины. И только тонкие руки, подпорченные артритом, выдавали ее возраст.
– Нужно было сказать что-нибудь на сегодняшнем собрании, но у меня не хватило мужества, – призналась она.
– Что – что-нибудь?
– Когда Клэр Эллиот говорила про озеро – ну, про ту ночь, когда она видела свечение, – я должна была подтвердить ее слова.
Линкольн подался вперед. Слова судьи прогнали усталость.
– Вы тоже видели его?
– Да.
– Когда?
Она посмотрела на свои руки, вцепившиеся в подлокотники.
– Поздним летом. Мне было четырнадцать, и наш дом стоял возле Валунов. Сейчас его уже нет. Снесли много лет назад. – Она перевела взгляд на огонь и стала смотреть на камин, наблюдая за всполохами пламени. Потом откинулась на спинку кресла; на фоне темной обивки ее серебристые волосы походили на нимб. – Я помню ту ночь, был страшный ливень. Я проснулась и услышала гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Что-то случилось, доктор Эллиот? – крикнул он.
– Посмотрите на мои шины!
Грум пропустил встречную машину, перешел дорогу и приблизился к ней.
– Господи, – пробормотал он. – Кто-то вас очень не любит.
– Они искромсали все колеса!
– Я бы помог сменить их. Только, боюсь, в вашем багажнике вряд ли найдутся четыре запаски.
Клэр была не в состоянии оценить его вялую претензию на юмор. Отвернувшись от Грума, она снова уставилась на искореженные шины. Колючий ветер жалил лицо, а холод от мерзлой земли, казалось, пробирался сквозь подошвы сапог. Было слишком поздно звонить в гараж Джо Бартлетта; все равно они смогут достать четыре новые покрышки только утром. Она попала в переделку, злилась от этого и с каждой минутой все сильнее замерзала.
Клэр обратилась к Груму.
– Вы не могли бы подбросить меня до дома?
Она понимала, что заключила сделку с дьяволом. Журналист обязательно станет расспрашивать; не прошло и десяти секунд, как он задал именно тот вопрос, которого она ждала:
– Так что же произошло в этом городе пятьдесят два года назад?
Клэр отвела взгляд.
– У меня сейчас нет настроения говорить об этом.
– Понимаю, но все равно рано или поздно это откроется. Дамарис Хорн найдет способ докопаться до правды.
– У этой женщины проблемы с этикой.
– Зато у нее есть тайный осведомитель.
Клэр посмотрела на Грума.
– Вы имеете в виду человека из полиции?
– Вы уже в курсе?
– Имени полицейского я не знаю. Кто это?
– Расскажите мне о том, что случилось в сорок шестом году.
Она снова устремила взгляд на дорогу.
– Все это есть в архивах местных газет. Можете сами прочесть.
Некоторое время он молчал.
– Такое уже было в этом городе, верно? – спросил он. – Я имею в виду убийства.
– Да.
– И вы полагаете, что тому есть биологическое объяснение?
– Все так или иначе связано с озером. Какой-то природный феномен. Бактерии или водоросли.
– А как насчет моей теории? Что это второй Фландерс, штат Айова?
– Здесь дело не в наркотиках, Митчелл. Я тоже думала, что мы обнаружим в крови мальчиков какой-нибудь анаболический стероид. Но окончательное заключение по анализам крови не подтверждает присутствия токсинов. Да и Тейлор отрицает употребление наркотиков.
– Дети часто врут.
– Но об анализах крови этого не скажешь.
Они подъехали к дому Клэр, и журналист повернулся к ней.
– Вы ввязались в жестокую борьбу, доктор Эллиот. Возможно, вы не прочувствовали всю глубину злобы, которая царила в зале, но лично я ощутил ее в полной мере.
– Я не только прочувствовала ее, но и получила доказательство в виде четырех проколотых шин. – Она вышла из машины. – Спасибо, что подвезли. А теперь вы должны мне кое-что сказать.
– В самом деле?
– Имя копа, который откровенничал с Дамарис Хорн.
Он примирительно пожал плечами.
– Я не знаю его имени. Могу только сказать, что видел их вместе, если можно так выразиться, в близком контакте. Темные волосы, среднего роста. Работает в ночную смену.
Она мрачно кивнула.
– Это мы вычислим.
Линкольн поднимался по ступенькам красивого викторианского здания, и каждый шаг приближал его к полному изнеможению. Время было за полночь. Последние несколько часов он провел на экстренном заседании совета городских выборных в доме Райдера, где Линкольну недвусмысленно намекнули, что его дальнейшая работа под вопросом. Совет его нанял и запросто может уволить. Он был наемным служащим Транквиля, а потому должен был стоять на страже его благополучия. Как он посмел поддержать предложение доктора Эллиот о консервации озера?
«Я просто честно высказал свое мнение», – заявил он членам совета.
Но в данном случае честность явно была не лучшей тактикой.
Затем последовала долгая и нудная речь городского казначея, который едва не свел его с ума финансовой статистикой. Сколько денег поступает каждое лето от туристов. Сколько рабочих мест создается в городе. Насколько местная экономика зависит от притока отдыхающих.
Откуда берутся средства на зарплату Линкольна.
Город кормился за счет озера Саранча, не могло быть и речи о его консервации, нельзя допустить утечку информации о том, что оно представляет собой опасность для здоровья людей.
Он ушел с собрания без всякой уверенности в том, что у него есть работа, и даже в том, что она ему нужна. Он уже сел в патрульную машину и проехал полпути до дома, когда от диспетчера поступило сообщение о том, что кто-то еще хочет поговорить с ним сегодня вечером.
Линкольн нажал на кнопку звонка. Ожидая, пока ему откроют, он окинул взглядом улицу и не увидел света ни в одном доме – все окна были плотно зашторены перед лицом черной холодной ночи.
Дверь распахнулась, и его приветствовала судья Айрис Китинг:
– Спасибо, что приехали, Линкольн.
Он зашел. В доме было нестерпимо душно.
– Вы сказали, это срочно.
– Вы уже встречались с членами совета?
– Да, только что.
– И они даже думать не хотят о консервации озера. Так ведь?
Он смиренно улыбнулся.
– А разве были сомнения?
– Я слишком хорошо знаю этот город. Знаю, что думают здешние жители, чего они боятся. И как далеко могут зайти, защищая свою собственность.
– Ну, тогда вы представляете, с чем мне пришлось столкнуться.
Она жестом пригласила его пройти в библиотеку.
– Давайте присядем, Линкольн. Я должна вам кое о чем рассказать.
За каминной решеткой догорал огонь – его язычки все еще вспыхивали на холмике золы. В комнате было так жарко, что Линкольн, опустившись в глубокое плюшевое кресло, задумался, хватит ли у него сил победить сонливость. А потом встать и снова выйти на холод. Айрис села напротив, ее лицо озаряли лишь отблески огня. Тусклый свет выгодно смягчал ее черты, подчеркивая выразительные глаза и словно бы разглаживая морщины шестидесятишестилетней женщины. И только тонкие руки, подпорченные артритом, выдавали ее возраст.
– Нужно было сказать что-нибудь на сегодняшнем собрании, но у меня не хватило мужества, – призналась она.
– Что – что-нибудь?
– Когда Клэр Эллиот говорила про озеро – ну, про ту ночь, когда она видела свечение, – я должна была подтвердить ее слова.
Линкольн подался вперед. Слова судьи прогнали усталость.
– Вы тоже видели его?
– Да.
– Когда?
Она посмотрела на свои руки, вцепившиеся в подлокотники.
– Поздним летом. Мне было четырнадцать, и наш дом стоял возле Валунов. Сейчас его уже нет. Снесли много лет назад. – Она перевела взгляд на огонь и стала смотреть на камин, наблюдая за всполохами пламени. Потом откинулась на спинку кресла; на фоне темной обивки ее серебристые волосы походили на нимб. – Я помню ту ночь, был страшный ливень. Я проснулась и услышала гром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92