Но все равно мы вместе, держимся за руки, и она по-прежнему моя Айрис.
Сквозь слезы Уоррен взглянул на нее. И решил, что еще не готов умирать.
Линкольн знал, где ее искать, и не ошибся: она сидела на стуле у кровати сына. Ночью Клэр встала со своей больничной койки и в халате и тапочках прошла по длинному коридору, разыскивая палату Ноя. Сейчас она сидела, накинув на плечи одеяло, и в послеполуденном солнце лицо ее казалось еще более бледным и усталым. «Не поздоровится тому, кто встанет между медведицей и ее детенышем», – подумал Линкольн.
Он сел на стул напротив нее, и их взгляды встретились. Ему было больно видеть, что Клэр по-прежнему смотрит на него настороженно, недоверчиво, но Линкольн понимал, в чем причина. Еще вчера он угрожал отобрать у нее самое дорогое. В ее лице сейчас отражались и глубокая внутренняя сила, и страх.
– Мой сын не делал этого, – заявила она. – Он мне все рассказал сегодня утром. Ной поклялся мне, и я знаю, что он говорил правду.
Келли кивнул.
– Я говорил с Амелией Рейд. Они были вместе тем вечером, до начала одиннадцатого. А потом он отвез ее домой.
К этому времени Дорин уже была мертва.
Клэр выпустила из легких воздух, и напряжение отпустило ее. Она откинулась на спинку стула и положила руку на голову Ноя. От прикосновений ее пальцев, ласково трепавших волосы, он открыл глаза и посмотрел на Клэр. Ни мать, ни сын не проронили ни звука; их спокойные улыбки передали все без слов.
«Я мог бы избавить их обоих от этой пытки», – подумал Линкольн. Если бы только он знал правду! Если бы только Ной сразу признался в том, что провел вечер с Амелией! Но он защищал девочку от гнева отчима. Линкольн знал нрав Джека Рейда, и понимал, почему его так боялась падчерица.
Но, даже испытывая страх, девочка готова была поделиться правдой с Клэр. Прошлой ночью, ясной и морозной, как раз перед тем как ярость Джея-Ди выплеснулась в убийстве, Амелия выскользнула из дома и направилась к дому Клэр. Ее маршрут пролегал по шоссе Тодди-Пойнт.
Как раз мимо лодочной пристани.
Эта спонтанная прогулка спасла жизнь Клэр. Как выяснилось позже, Амелия спасла жизнь и самой себе. Ной снова заснул. Клэр посмотрела на Линкольна.
– Слова Амелии будет достаточно? Кто-нибудь поверит четырнадцатилетней девочке?
– Я верю ей.
– Вчера ты говорил, что у тебя есть веская улика. Кровь…
– Мы обнаружили кровь и на багажнике Митчелла Грума.
Она замолчала, обдумывая смысл его слов.
– Кровь Дорин? – тихо спросила она.
Он кивнул.
– Думаю, Грум хотел подставить тебя, а не Ноя, когда вымазал кровью твой пикап. Он не знал, на какой машине ты поедешь.
Некоторое время оба молчали, и Линкольн задумался: неужели вот так все и закончится между ними – ее молчанием и его тоской? Он хотел многое рассказать ей про Митчелла Грума. В багажнике мнимого журналиста они нашли много чего интересного: банки с образцами, рукописные журналы учета, которые вел Макс. «Лаборатории Энсон» и «Слоун-Рутье» открестились от них обоих, и теперь озверевший от предательства Грум угрожал фармацевтическому гиганту разоблачениями. Линкольн пришел, чтобы рассказать Клэр это и многое другое, но вместо этого сидел молча, придавленный своей печалью.
– Клэр! – с надеждой в голосе позвал он.
Она подняла на него взгляд и на этот раз не отвернулась.
– Я не могу повернуть время вспять, – проговорил он. – Не могу стереть боль, которую причинил тебе. Могу только попросить прощения. Я даже не представляю, что нужно сделать, чтобы мы смогли вернуть… – Он покачал головой. – То, что у нас было.
– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Линкольн. Что у нас было?
Он задумался.
– Ну, прежде всего мы были друзьями, – заметил он.
– Да, это правда, – согласилась она.
– Хорошими друзьями. Разве не так?
Легкая улыбка тронула ее губы.
– Да уж, такими хорошими, что даже спали вместе.
Он почувствовал, что краснеет.
– Я не об этом! Дело вовсе не в том, что мы спали вместе. Главное, это… – Он устремил на нее до боли честный взгляд. – Главное, это знать, что мы еще можем быть рядом. Что я смогу, просыпаясь утром, видеть тебя. Я умею ждать, Клэр. Я могу жить в неопределенности. Это нелегко, но я выдержу, если только знать, что мы можем быть вместе. Это все, о чем я прошу.
Ее глаза заблестели. Слезы прощения? – предположил он. Клэр протянула руку и погладила его по лицу. Нежное прикосновение любящей женщины. И, что еще более важно, – прикосновение друга.
– Все возможно, Линкольн, – тихо произнесла она. И улыбнулась.
Он весело насвистывал, выходя из больницы. А почему бы нет?
Небо было ясным, солнце ярким, а обледенелые ивовые ветки искрились, словно хрустальные гирлянды. Через две недели придет самая долгая ночь года. А потом день снова начнет прибавляться, и земля повернется к теплу и свету. К надежде. «Все возможно».
Линкольн Келли был терпеливым человеком, он умел ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Сквозь слезы Уоррен взглянул на нее. И решил, что еще не готов умирать.
Линкольн знал, где ее искать, и не ошибся: она сидела на стуле у кровати сына. Ночью Клэр встала со своей больничной койки и в халате и тапочках прошла по длинному коридору, разыскивая палату Ноя. Сейчас она сидела, накинув на плечи одеяло, и в послеполуденном солнце лицо ее казалось еще более бледным и усталым. «Не поздоровится тому, кто встанет между медведицей и ее детенышем», – подумал Линкольн.
Он сел на стул напротив нее, и их взгляды встретились. Ему было больно видеть, что Клэр по-прежнему смотрит на него настороженно, недоверчиво, но Линкольн понимал, в чем причина. Еще вчера он угрожал отобрать у нее самое дорогое. В ее лице сейчас отражались и глубокая внутренняя сила, и страх.
– Мой сын не делал этого, – заявила она. – Он мне все рассказал сегодня утром. Ной поклялся мне, и я знаю, что он говорил правду.
Келли кивнул.
– Я говорил с Амелией Рейд. Они были вместе тем вечером, до начала одиннадцатого. А потом он отвез ее домой.
К этому времени Дорин уже была мертва.
Клэр выпустила из легких воздух, и напряжение отпустило ее. Она откинулась на спинку стула и положила руку на голову Ноя. От прикосновений ее пальцев, ласково трепавших волосы, он открыл глаза и посмотрел на Клэр. Ни мать, ни сын не проронили ни звука; их спокойные улыбки передали все без слов.
«Я мог бы избавить их обоих от этой пытки», – подумал Линкольн. Если бы только он знал правду! Если бы только Ной сразу признался в том, что провел вечер с Амелией! Но он защищал девочку от гнева отчима. Линкольн знал нрав Джека Рейда, и понимал, почему его так боялась падчерица.
Но, даже испытывая страх, девочка готова была поделиться правдой с Клэр. Прошлой ночью, ясной и морозной, как раз перед тем как ярость Джея-Ди выплеснулась в убийстве, Амелия выскользнула из дома и направилась к дому Клэр. Ее маршрут пролегал по шоссе Тодди-Пойнт.
Как раз мимо лодочной пристани.
Эта спонтанная прогулка спасла жизнь Клэр. Как выяснилось позже, Амелия спасла жизнь и самой себе. Ной снова заснул. Клэр посмотрела на Линкольна.
– Слова Амелии будет достаточно? Кто-нибудь поверит четырнадцатилетней девочке?
– Я верю ей.
– Вчера ты говорил, что у тебя есть веская улика. Кровь…
– Мы обнаружили кровь и на багажнике Митчелла Грума.
Она замолчала, обдумывая смысл его слов.
– Кровь Дорин? – тихо спросила она.
Он кивнул.
– Думаю, Грум хотел подставить тебя, а не Ноя, когда вымазал кровью твой пикап. Он не знал, на какой машине ты поедешь.
Некоторое время оба молчали, и Линкольн задумался: неужели вот так все и закончится между ними – ее молчанием и его тоской? Он хотел многое рассказать ей про Митчелла Грума. В багажнике мнимого журналиста они нашли много чего интересного: банки с образцами, рукописные журналы учета, которые вел Макс. «Лаборатории Энсон» и «Слоун-Рутье» открестились от них обоих, и теперь озверевший от предательства Грум угрожал фармацевтическому гиганту разоблачениями. Линкольн пришел, чтобы рассказать Клэр это и многое другое, но вместо этого сидел молча, придавленный своей печалью.
– Клэр! – с надеждой в голосе позвал он.
Она подняла на него взгляд и на этот раз не отвернулась.
– Я не могу повернуть время вспять, – проговорил он. – Не могу стереть боль, которую причинил тебе. Могу только попросить прощения. Я даже не представляю, что нужно сделать, чтобы мы смогли вернуть… – Он покачал головой. – То, что у нас было.
– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Линкольн. Что у нас было?
Он задумался.
– Ну, прежде всего мы были друзьями, – заметил он.
– Да, это правда, – согласилась она.
– Хорошими друзьями. Разве не так?
Легкая улыбка тронула ее губы.
– Да уж, такими хорошими, что даже спали вместе.
Он почувствовал, что краснеет.
– Я не об этом! Дело вовсе не в том, что мы спали вместе. Главное, это… – Он устремил на нее до боли честный взгляд. – Главное, это знать, что мы еще можем быть рядом. Что я смогу, просыпаясь утром, видеть тебя. Я умею ждать, Клэр. Я могу жить в неопределенности. Это нелегко, но я выдержу, если только знать, что мы можем быть вместе. Это все, о чем я прошу.
Ее глаза заблестели. Слезы прощения? – предположил он. Клэр протянула руку и погладила его по лицу. Нежное прикосновение любящей женщины. И, что еще более важно, – прикосновение друга.
– Все возможно, Линкольн, – тихо произнесла она. И улыбнулась.
Он весело насвистывал, выходя из больницы. А почему бы нет?
Небо было ясным, солнце ярким, а обледенелые ивовые ветки искрились, словно хрустальные гирлянды. Через две недели придет самая долгая ночь года. А потом день снова начнет прибавляться, и земля повернется к теплу и свету. К надежде. «Все возможно».
Линкольн Келли был терпеливым человеком, он умел ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92