ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А вы, если хотите, проверьте сами, раз считаете, что справитесь лучше наших экспертов, которые занимаются этим годами…
Флавия кивнула с таким видом, словно не исключала и этого поворота событий. Она, естественно, не собиралась ползать по земле в саду, но ее реакция вызвала раздражение комиссара — и то хорошо.
Она не нашла ничего такого, за что могло бы зацепиться ее воображение. Однако фотографии убитой странным образом ее заинтересовали. Что можно сказать по снимку? Немного. Но в Мастерсон чувствовалось нечто неординарное. Она одевалась по-деловому — стиль, который предпочитают многие американки. И в ней не ощущалось женственности итальянки. Лицо сосредоточенное, однако в нем было что-то необычное. Под кажущейся суровостью — за морщинками у глаз и жесткой складкой у рта — таилась некая природная мягкость. Создавалось впечатление, будто убитая пыталась казаться при жизни более твердой, чем была на самом деле. Возможно, она была бы в общении вполне приятным человеком, если бы удалось познакомиться с ней поближе.
Флавия улыбнулась, представив, как бы фыркнул на это возведенное ни на чем предположение Боттандо. Одного взгляда на Боволо было достаточно, чтобы понять: этот человек придерживался тех же методов полицейской работы, что и ее начальник.
— Полагаю, вы отработали окружение ее коллег? — спросила она.
Комиссар опять повел себя так, будто не был уверен, что это с ее стороны: вежливость или насмешка, но на всякий случай предположил худшее.
— Естественно, — авторитетно ответил он, но тем не менее извлек из груды на столе очередной лист бумаги. Нацепил на кончик носа очки и внимательно ознакомился с документом, словно хотел убедиться, что в нем за последние пять минут ничего не изменилось. — Вот их вполне разумные личные объяснения. И скажу сразу, пока вы не задали очередной вопрос, мы осмотрели в номерах их одежду и не обнаружили ни единого пятнышка крови, ни окровавленного кинжала, ни дневника с признанием. Профессор Робертс и доктор Коллман обеспечивают друг другу алиби — они вместе ходили в оперу. Доктор Ван Хеттерен обедал с друзьями неподалеку от железнодорожного вокзала. Доктор Лоренцо оставался дома — это подтверждают друзья и слуги. Все четверо ни на минуту не покидали главного острова. Остается доктор Миллер.
— Расскажите мне о нем, — попросила Флавия. — Полагаю, у него не было свидетелей.
— Не было, — кивнул Боволо. — Одно время мы тоже возлагали на это надежды. Хотя и он по причине забастовки не мог уехать с острова. Выяснилось, что сразу после десяти он вышел на кухню и попросил минеральной воды запить снотворное. И, разговаривая с кем-то из служащих, принял таблетку. А потом сразу же отправился в кровать.
— И тем не менее он единственный из всех, за кого никто не может поручиться и сказать, где он был во время преступления.
— Это так. Но швейцар готов поклясться, что после шести никто не уходил и не приходил. Значит, если он был на острове в десять, то был там же и в девять. Следовательно, убийства не совершал. Кроме того, все члены комитета — известные люди и у них нет никаких разумных поводов для убийства. Они принимали участие в мирном научном мероприятии, а не в мафиозной разборке.
— Таким образом, вы исключили всех ее коллег и пришли к выводу, что преступление совершил грабитель-одиночка? — задумчиво проговорила Флавия.
— И придерживаемся этой точки зрения до сих пор, — кивнул в ответ комиссар. — Если вы, конечно, не предложите нам чего-нибудь более разумного. — Ну-ка попробуй только осмелься, говорило выражение его лица.
— А это что такое? — Она ткнула пальцем в сторону еще одного пакета.
— Это? Всего лишь ее почта, которую доставили утром. Мы ее изъяли. Думали, найдется что-нибудь полезное. Но не нашлось. Забирайте, если хотите. Копайтесь. Там все исключительно об искусстве.
Флавия быстро просмотрела корреспонденцию. Инструкции и заметки из музея убитой, письмо из фотоагентства и пара счетов. Маловдохновляюще. Она сложила бумаги в одну стопку.
— И все-таки как-то странно. — Флавия ощущала внутренний дискомфорт. — Убийца рвет распятие у нее с шеи, но в итоге оставляет на месте преступления. Кстати, вы не проверяли, она католичка?
— Не думаю, — покачал головой Боволо. — Вы же знаете американцев — только вопят, что верят.
Ну вот, еще один народ не устраивает нашего комиссара. Кажется, он вообще не склонен мириться с разнообразием культур мировой цивилизации.
— Если хотите, снимите со всего копии. — Флавия удивилась его неожиданно щедрому порыву к сотрудничеству. — Естественно, кроме фотографий. Только потом верните и никому не показывайте. Вы же понимаете, все это конфиденциальные документы.
К чему ей весь этот разношерстный мусор, думала Флавия, после того как, пожав липкую руку Боволо, не спеша возвращалась в отель. Комиссар расщедрился только потому, что считал это все бесполезным — иначе бы ни за что не отдал. Флавия чувствовала, как в ней зарождался интерес к делу, несмотря на строгий наказ Боттандо ни во что не влезать. Возможно, на нее подействовало лицо убитой. В нем не чувствовалось страха. С таким выражением лица не умирают во время ограбления. Если что-то и присутствовало в этом лице, то скорее упорство и негодование. И это никак не вязалось с версией Боволо об уличном грабеже.
ГЛАВА 3
Джонатан Аргайл сидел в ресторане на кампо Манин и с переменным успехом пытался скрыть огорчение от полученного известия и неприязнь к той, кто эту новость ему принесла. Это оказалось совсем непросто. Чувство, как обычно, поднималось из самой глубины его души, и одновременно зарождалась трусливая мыслишка, что он не предназначен природой для профессии торговца произведениями искусства, как бы он ни старался зарабатывать на хлеб своим ремеслом. Он прекрасно понимал, что должен делать: ловить в торговле каждый слух, корпеть в библиотеках, чтобы не упустить ни единой возможности, и осторожно подбираться к владельцам, предлагая столько, чтобы они клюнули. Все очень просто. И он превосходно со всем справлялся — кроме последней части. Владельцы картин вразрез с теорией почему-то никак не желали расставаться со своими сокровищами. Наверное, как утверждал его работодатель, ему не хватало опыта. В удачные дни он так и думал. А в неудачные, как этот, начинал склоняться к мысли, что эта работа вообще не по нему.
— Но почему, синьора Пианта? — спросил он на прекрасном итальянском, который искажало только его собственное сильное волнение. — Если условия не подходят, надо было сказать еще в прошлом месяце.
Старуха напоминала грифа. Вредная, коварная карга скривилась в неодобрительной улыбке. Ее пугающих размеров нос изгибался, словно клинок сабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55