Маку, именно в силу своего восхищения избытком индивидуальности, даровитости и располагающего к себе обаяния, присущего в равной степени этим двоим. А знал он Вики достаточно хорошо, чтобы понять, что в настоящий момент проявляется еще одно свойственное ей качество — мужество.
Вики осторожно шла по краю страшной пропасти, но так, что никто не мог бы догадаться о ее внутреннем состоянии. «Я должен сделать все ради облегчения ее страданий, — думал Рено. — Но расспросить ее обо всем подробнее все же придется».
— Ничего, Вики, — вслух успокоил он сестру. — Ну, давай рассказывай!
— У меня сложилось впечатление, что тут все они начитались детективов и решили, что я явилась сюда, чтобы намеренно убить Мака.
Почти неуловимая дрожь в голосе, когда она произнесла имя мужа, — это единственное, что выдавало ее состояние.
— Я уже говорил с лейтенантом Уэйлендом.
И с Карстерсом. Он в Сан-Франциско. Так что можешь о пустяках не вспоминать. Я хочу только знать, сказал ли тебе Мак, зачем он приезжал сюда. И говорил ли, что это за девушка была с ним в ту роковую ночь?
— Да, он разыскивал кого-то, человека по имени… Пит, прости, но я не помню! Он называл мне имя, но я не придала тогда этому значения, потому и не задержалось в голове.
— Фамилия этого человека Конвой, — напомнил Рено. — Это пока все, что мне известно. Но скажи, Мак не сообщил тебе, почему он занялся такими неразумными делами?
— Нет, — ответила она беспомощно. — Мы в основном говорили не об этом, хотя я и заметила, что он чем-то озабочен. Конечно, мы оба обезумели от того, что оказались снова вместе, строили планы, обдумывали, чем мы займемся, возвратившись в Сан-Франциско; но ты же сам знаешь, в каком состоянии бывает Мак, когда работает над чем-то: ни на минуту не забывает о деле… — Вики внезапно замолкла, посмотрела на брата, и они оба в полной мере ощутили весь ужас одновременно пришедшего им в голову открытия: о Маке уже никогда ничего не скажешь в настоящем времени.
— Ну а девушка? — спохватился Рено, скрывая боль. — Он говорил о ней хоть что-то: кто она и зачем пришла?
— Да, — кивнула сестра, бледная словно мел. — Что-то связанное с этим… как его… Конвеем. Она хотела что-то рассказать ему или уже рассказала, и они направились в бар отеля. Мак, кажется, хотел записать какую-то нужную информацию, которой она владела.
— Мак представил вас друг другу?
— Да.
— Как ее зовут?
Она глянула в упор и вздохнула:
— Пит, я не помню и этого! Если бы я повнимательнее была тогда…
— А смогла бы описать ее внешность?
— Дорогой Пит, думаю, что любая женщина сможет описать другую женщину, увиденную в компании собственного мужа. Но, ради всего святого, так ли необходимо говорить сейчас о ней?
Полиция уже чуть не свела меня с ума по этому поводу! Скажу одно: я убеждена, что она не имеет никакого отношения к убийству. А человек, с которым разговаривал Мак, пока я находилась в ванной, был мужчина; я отчетливо слышала незнакомый мужской голос.
Рено покачал головой:
— Вик, ты не поняла, к чему я клоню. Могу допустить, что она не имеет никакого отношения к делу, по крайней мере, в том аспекте, в каком его представляет полиция. Но ведь кто-то же убил Макхью и, насколько известно нам и тому же Карстерсу, никаких врагов у него не было.
Значит, остается лишь одна-единственная зацепка — это идиотское дело Конвея. А девушка, по всей видимости, имеет какое-то отношение к этой истории… И все-таки вспомни, как она выглядела?
— Яркая брюнетка, лет двадцати пяти. В белом летнем костюме, кажется, хлопчатобумажном.
— Не важно, во что она была одета. Прошло десять дней, и наверняка она сейчас в чем-то другом.
— Ну ладно! Она среднего роста, загорелая, с хорошей фигурой, карими глазами, коротко остриженными и мелко завитыми иссиня-черными волосами. Очень напоминает пуделя, а может быть, в Андах все такие? Что еще?.. На подбородке я заметила ямочку… Приятный голос, близкий к контральто, речь без южной медлительности.
Полагаю, с хорошим самообладанием…
Рено задумчиво кивнул, переваривая сказанное:
— Иначе говоря, конфетка! Такую девушку трудно не заметить. Но вот загадка: почему полиция до сих пор не разыскала ее?
— Не уверена, что эти болваны вообще пытались отыскать ее. А если и делали такую попытку, то делали в неподходящих местах. У них на уме одно: мол, Макхью подцепил в каком-то баре неизвестную девку… Но совершенно очевидно, она вовсе не того типа, который имелся в виду, то есть вполне респектабельного вида.
— Ну ладно. — Голос Рено теперь был более уверен. — Хоть что-то для начала… А теперь скажи, Вики, может, ты хоть мельком видела того парня? Я имею в виду, когда выскочила из ванной?
Она устало покачала головой:
— Нет, Пит, и это самое ужасное. Он был в каких-то десяти шагах от меня, а когда я вбежала в комнату, его и след уже простыл. Да даже окажись он рядом, я в любом случае не заметила бы его, потому что смотрела на Мака, а он лежал…
Голос перестал ее слушаться. Вики замолчала и глубоко вздохнула, не глядя на брата. Когда молодая женщина повернулась к нему, то уже пришла в себя и продолжала бесцветным голосом:
— Мак был мертв. Вот что я хотела сказать.
— Но ты слышала, как они разговаривали? До того, как…
— Да. Но я бы не узнала голоса: до меня доносилось лишь какое-то… бормотание.
— То есть ты хочешь сказать, что не расслышала ни единого слова?
Вики обхватила лицо ладонями жестом бесконечной усталости:
— Пит, я прокручивала все это в голове тысячу раз, и мне кажется, что нет, ни единого.
У меня такое ощущение, что я слышала, как кто-то произнес что-то вроде слова «консул».
— И больше ничего?
— Ничего. Сомневаюсь, что и это слово слышала…
Рено помолчал с минуту, и его вдруг охватил страх, но он попытался не подать виду. Однако ничего не оставалось делать, как ухватиться за единственную точку — ведь только она вела к той молодой женщине, но полиция-то так и не нашла ее за прошедшие десять дней. Он протянул загорелую руку и своей большой крепкой ладонью накрыл обе руки сестры, тут только вспомнив о следователе: он сидел и не сводил с них немигающего взгляда.
— А что за адвокатов нанял для тебя Карстерс, когда приезжал сюда? По-моему, это Дюран и Гейдж? Чем они сейчас занимаются, ты знаешь?
— Полны оптимизма, как врачи около постели умирающего!.. Пит, какое счастье, что в университете тебе не пришлось слушать курс по лицемерному оптимизму.
— Вик, уверяю тебя, мы найдем того, кто это сделал!
— Это что — твой оригинальный способ утешения смертельного больного?
— Нет, это предчувствие. Кажется мне, что-то с этим Конвеем нечисто. И если мне не удастся пустить полицию по его следу, я сам займусь им. Хочу потолковать по душам с мистером Конвеем.
Вики безнадежно махнула рукой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Вики осторожно шла по краю страшной пропасти, но так, что никто не мог бы догадаться о ее внутреннем состоянии. «Я должен сделать все ради облегчения ее страданий, — думал Рено. — Но расспросить ее обо всем подробнее все же придется».
— Ничего, Вики, — вслух успокоил он сестру. — Ну, давай рассказывай!
— У меня сложилось впечатление, что тут все они начитались детективов и решили, что я явилась сюда, чтобы намеренно убить Мака.
Почти неуловимая дрожь в голосе, когда она произнесла имя мужа, — это единственное, что выдавало ее состояние.
— Я уже говорил с лейтенантом Уэйлендом.
И с Карстерсом. Он в Сан-Франциско. Так что можешь о пустяках не вспоминать. Я хочу только знать, сказал ли тебе Мак, зачем он приезжал сюда. И говорил ли, что это за девушка была с ним в ту роковую ночь?
— Да, он разыскивал кого-то, человека по имени… Пит, прости, но я не помню! Он называл мне имя, но я не придала тогда этому значения, потому и не задержалось в голове.
— Фамилия этого человека Конвой, — напомнил Рено. — Это пока все, что мне известно. Но скажи, Мак не сообщил тебе, почему он занялся такими неразумными делами?
— Нет, — ответила она беспомощно. — Мы в основном говорили не об этом, хотя я и заметила, что он чем-то озабочен. Конечно, мы оба обезумели от того, что оказались снова вместе, строили планы, обдумывали, чем мы займемся, возвратившись в Сан-Франциско; но ты же сам знаешь, в каком состоянии бывает Мак, когда работает над чем-то: ни на минуту не забывает о деле… — Вики внезапно замолкла, посмотрела на брата, и они оба в полной мере ощутили весь ужас одновременно пришедшего им в голову открытия: о Маке уже никогда ничего не скажешь в настоящем времени.
— Ну а девушка? — спохватился Рено, скрывая боль. — Он говорил о ней хоть что-то: кто она и зачем пришла?
— Да, — кивнула сестра, бледная словно мел. — Что-то связанное с этим… как его… Конвеем. Она хотела что-то рассказать ему или уже рассказала, и они направились в бар отеля. Мак, кажется, хотел записать какую-то нужную информацию, которой она владела.
— Мак представил вас друг другу?
— Да.
— Как ее зовут?
Она глянула в упор и вздохнула:
— Пит, я не помню и этого! Если бы я повнимательнее была тогда…
— А смогла бы описать ее внешность?
— Дорогой Пит, думаю, что любая женщина сможет описать другую женщину, увиденную в компании собственного мужа. Но, ради всего святого, так ли необходимо говорить сейчас о ней?
Полиция уже чуть не свела меня с ума по этому поводу! Скажу одно: я убеждена, что она не имеет никакого отношения к убийству. А человек, с которым разговаривал Мак, пока я находилась в ванной, был мужчина; я отчетливо слышала незнакомый мужской голос.
Рено покачал головой:
— Вик, ты не поняла, к чему я клоню. Могу допустить, что она не имеет никакого отношения к делу, по крайней мере, в том аспекте, в каком его представляет полиция. Но ведь кто-то же убил Макхью и, насколько известно нам и тому же Карстерсу, никаких врагов у него не было.
Значит, остается лишь одна-единственная зацепка — это идиотское дело Конвея. А девушка, по всей видимости, имеет какое-то отношение к этой истории… И все-таки вспомни, как она выглядела?
— Яркая брюнетка, лет двадцати пяти. В белом летнем костюме, кажется, хлопчатобумажном.
— Не важно, во что она была одета. Прошло десять дней, и наверняка она сейчас в чем-то другом.
— Ну ладно! Она среднего роста, загорелая, с хорошей фигурой, карими глазами, коротко остриженными и мелко завитыми иссиня-черными волосами. Очень напоминает пуделя, а может быть, в Андах все такие? Что еще?.. На подбородке я заметила ямочку… Приятный голос, близкий к контральто, речь без южной медлительности.
Полагаю, с хорошим самообладанием…
Рено задумчиво кивнул, переваривая сказанное:
— Иначе говоря, конфетка! Такую девушку трудно не заметить. Но вот загадка: почему полиция до сих пор не разыскала ее?
— Не уверена, что эти болваны вообще пытались отыскать ее. А если и делали такую попытку, то делали в неподходящих местах. У них на уме одно: мол, Макхью подцепил в каком-то баре неизвестную девку… Но совершенно очевидно, она вовсе не того типа, который имелся в виду, то есть вполне респектабельного вида.
— Ну ладно. — Голос Рено теперь был более уверен. — Хоть что-то для начала… А теперь скажи, Вики, может, ты хоть мельком видела того парня? Я имею в виду, когда выскочила из ванной?
Она устало покачала головой:
— Нет, Пит, и это самое ужасное. Он был в каких-то десяти шагах от меня, а когда я вбежала в комнату, его и след уже простыл. Да даже окажись он рядом, я в любом случае не заметила бы его, потому что смотрела на Мака, а он лежал…
Голос перестал ее слушаться. Вики замолчала и глубоко вздохнула, не глядя на брата. Когда молодая женщина повернулась к нему, то уже пришла в себя и продолжала бесцветным голосом:
— Мак был мертв. Вот что я хотела сказать.
— Но ты слышала, как они разговаривали? До того, как…
— Да. Но я бы не узнала голоса: до меня доносилось лишь какое-то… бормотание.
— То есть ты хочешь сказать, что не расслышала ни единого слова?
Вики обхватила лицо ладонями жестом бесконечной усталости:
— Пит, я прокручивала все это в голове тысячу раз, и мне кажется, что нет, ни единого.
У меня такое ощущение, что я слышала, как кто-то произнес что-то вроде слова «консул».
— И больше ничего?
— Ничего. Сомневаюсь, что и это слово слышала…
Рено помолчал с минуту, и его вдруг охватил страх, но он попытался не подать виду. Однако ничего не оставалось делать, как ухватиться за единственную точку — ведь только она вела к той молодой женщине, но полиция-то так и не нашла ее за прошедшие десять дней. Он протянул загорелую руку и своей большой крепкой ладонью накрыл обе руки сестры, тут только вспомнив о следователе: он сидел и не сводил с них немигающего взгляда.
— А что за адвокатов нанял для тебя Карстерс, когда приезжал сюда? По-моему, это Дюран и Гейдж? Чем они сейчас занимаются, ты знаешь?
— Полны оптимизма, как врачи около постели умирающего!.. Пит, какое счастье, что в университете тебе не пришлось слушать курс по лицемерному оптимизму.
— Вик, уверяю тебя, мы найдем того, кто это сделал!
— Это что — твой оригинальный способ утешения смертельного больного?
— Нет, это предчувствие. Кажется мне, что-то с этим Конвеем нечисто. И если мне не удастся пустить полицию по его следу, я сам займусь им. Хочу потолковать по душам с мистером Конвеем.
Вики безнадежно махнула рукой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51