— Миссис Лэнгстон, — обратился я к ней, — все в порядке.
Казалось, она меня даже не видит.
— Джорджия! — крикнул я громче.
Она нахмурила брови, с ее глаз как будто спала пелена, и она посмотрела на меня. На этот раз она меня узнала.
— Ox, — вздохнула она. Потом закрыла лицо руками и покачала головой. — Все в порядке, — нетвердо выговорила она.
Джози положила трубку:
— Доктор приедет через несколько минут.
— Отлично. — Я поднялся на ноги. — Какой номер у той комнаты?
— Пятый.
Я быстро подошел к конторке:
— Вы знаете, где у нее регистрационные карточки?
— Они у меня, — отозвалась миссис Лэнгстон и попыталась встать.
Я бросился к ней и заставил снова опуститься в кресло:
— Сидите. Просто скажите мне, где они лежат.
— В ящике. На полке под конторкой. Если вы мне их дадите…
Я нашел их и положил ей на колени:
— Вы записали номер машины?
— Да, — ответила она, вынимая карточки по одной и просматривая их. — Она у меня где-то здесь.
Это был мужчина, он приехал один, часа в два ночи.
— Хорошо. — Я подошел к телефону и вызвал телефонистку. — Соедините меня с дорожной полицией.
— У них здесь нет офиса. Ближайший находится…
— Мне все равно, где он находится. Просто соедините меня с ним.
— Хорошо, сэр. Подождите, пожалуйста.
Я обернулся к миссис Лэнгстон. Она уже нашла нужную карточку.
— Какая у него машина?
По ее телу пробежала дрожь, как от озноба. Она глубоко вздохнула:
— «Форд». Зеленый седан. У него калифорнийские номера, и я еще удивилась, что этот человек говорит с таким сильным южным акцентом, почти как в Джорджии.
— Отлично. Скажите мне его номер.
— МФА 3-6-3.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы до меня наконец дошло. Я повторил:
— М-Ф… что?!
Я стремительно повернулся к ней и выхватил у нее из рук карточку.
— Я вас соединяю, сэр, — послышался голос телефонистки.
Я уставился на карточку с номером.
— Не нужно, спасибо, — медленно произнес я и положил трубку на рычаг.
Миссис Лэнгстон не сводила с меня глаз.
— Что случилось? — удивленно спросила она.
— Это мой номер, — ответил я.
Она покачала головой:
— Не понимаю.
— Этот номер они сняли с моей машины.
Глава 4
«Ничего, завтра мы тебе покажем» — по-моему, так он сказал. Это просто намек. Они решились на это из-за меня. Ущерб в пятьсот или даже тысячу долларов — это цена, которую она заплатила за то, чтобы я получил его послание.
Я подошел к ней:
— Вы можете его описать?
Она снова наклонила голову и трясущимися руками все складывала и снова разворачивала подол своей юбки. Ее снова выбросило на безлюдный остров, где были только она и ее страх. Я опустился на колени рядом с ней. Ужасно, что приходится мучить ее своими расспросами, но, когда приедет врач, он даст ей снотворного, и тогда ответы я получу только через двадцать четыре часа.
— Вы можете хотя бы приблизительно описать его внешность? — мягко повторил я свой вопрос.
Она подняла голову и попыталась сфокусировать на мне взгляд, потом в отчаянии закрыла лицо рукой:
— Я…
Джози бросила на меня сердитый и встревоженный взгляд:
— Разве нельзя оставить ее в покое? Бедняжка не может говорить.
— Я знаю, — ответил я.
Миссис Лэнгстон сделала последнее усилие.
— Я чувствую себя нормально. — Она помедлила, потом снова заговорила еле слышным голосом без всякого выражения:
— Мне кажется, ему лет тридцать пять. Высокий. Футов шести ростом. И очень худой.
У него волосы песочного цвета и светло-голубые глаза, и он часто бывает на солнце. Знаете, в уголках глаз такие морщинки… выгоревшие брови… — Она стала запинаться.
— У вас прекрасно получается, — сказал я, — может быть, вспомните еще что-нибудь?
Она глубоко вздохнула:
— Мне кажется, он носил очки… Да… У него на лице остались следы от оправы… На нем была белая рубашка… без галстука.
— Какие-нибудь особые приметы? Шрам или еще что-нибудь в этом роде?
Она отрицательно покачала головой.
На засыпанную гравием стоянку въехала машина.
Я поднялся.
— Как зовут врача? — спросил я Джози.
— Доктор Грэхэм, — ответила она.
Я вышел. Около зеленой двухместной машины стоял молодой человек с приятным, но встревоженным лицом и белокурыми вьющимися волосами. В руке у него была небольшая черная сумка.
— Доктор Грэхэм? Моя фамилия Чатхэм, — представился я. Мы пожали друг другу руки, и я вкратце ввел его в курс дела. — Я думаю, что это наконец добило ее. У нее истерика, шок, не знаю точно, как вы это называете. Но мне кажется, что она на грани нервного истощения.
— Понятно. И все же я должен ее осмотреть, — вежливо ответил он, но в его голосе прозвучало легкое раздражение, как всегда бывает, когда лечащему врачу приходится выслушивать доморощенные диагнозы.
В дом мы вошли вместе.
Он обратился к ней и, нахмурившись, выслушал ее безжизненный ответ.
— Нужно перенести ее в спальню, — приказал он. — Если вы мне поможете…
— Возьмите свою сумку.
Она запротестовала и попыталась встать на ноги, но я сгреб ее в охапку и вслед за Джози прошел за занавеску, которая закрывала дверной проем позади стойки. Я оказался в комнате, которая была чем-то средним между столовой и гостиной. В комнате было еще две двери, одна напротив другой. Та, что справа, вела в спальню. Спальня была прохладной и тихой, с плотно занавешенными окнами, чтобы не пробивалось солнце, и со вкусом подобранной мебелью.
На полу лежал жемчужно-серый палас, на котором стояла двуспальная кровать под темно-синим вельветовым покрывалом. Я опустил ее на кровать.
— Со мной все в порядке, — сказала она, пытаясь сесть.
Я мягко прижал ее к подушкам. В обрамлении спутанных темных волос ее лицо казалось восковой маской.
Доктор Грэхэм поставил свою сумку на стул, вынул стетоскоп и кивнул мне, чтобы я вышел.
— А вы останьтесь, — сказал он Джози.
Я вышел в проходную комнату. В одном ее углу помещался камин, а стены украшало огромное количество засушенных рыб и несколько увеличенных фотографий с изображением лодок. Я рассеянно подумал, что это не рыбы, а дельфины, но не придал этому особого значения. Меня охватило нетерпение. Я схватился за телефон и стал звонить шерифу.
— Его нет на месте, — ответил мужской голос. — Моя фамилия Редфилд. Чем я могу вам помочь?
— Я звоню из «Магнолия-Лодж»… — начал я.
— И что? — перебил голос. — Что там еще стряслось? — Нельзя сказать, что он разговаривал со мной грубо, но его голос звучал отрывисто и нетерпеливо, с плохо скрытым раздражением.
— Вандализм, — ответил я, — кто-то поработал кислотой и уничтожил один из номеров.
— Кислотой? Когда это случилось?
— Между двумя часами ночи и рассветом.
— Этот человек снимал номер? — Несмотря на звучавшее в его голосе раздражение или что это там было, я понял, что этот парень соображает лучше, чем тот паяц, с которым я говорил вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59