Он хотел ее, он брал ее, отдавая взамен себя целиком, без остатка.
Обняв Хита за шею, Люси погрузила пальцы в золотистый огонь его волос, отзываясь телом на каждое его движение. Ласковый и неукротимый, мягкий и настойчивый, Хит ввергал ее в пропасть безумного наслаждения. Щекой она прижималась к плечу мужа, а волны незнакомых ощущений накатывались на нее. Нежные слова, которые Хит произносил, касаясь губами ее обнаженной груди, шеи, сменились частым прерывистым дыханием. Руками он сильно сжимал ее бедра, поднимая их выше и выше в предчувствии приближающегося экстаза. Неутомимые движения его бедер почти достигли пика, как вдруг Люси издала длинный стон и тесно прильнула к Хиту. Тот конвульсивно сжимал пальцами теплые пряди ее каштановых волос. Страсть слила их тела воедино.
Долго они не разъединялись, нежась в сладкой истоме. Люси тихо и неподвижно лежала под Хитом, и ей приятно было ощущать тяжесть его тела. Даже с плотно сомкнутыми веками она чувствовала, что он смотрит на нее, не отводя глаз. Лишь одна назойливая мысль не давала ей покоя: как легко удается Хиту подчинить ее себе? Ну почему судьба уготовила ей такое? Или это происходит из-за Хита, который удивительно точно понимает все ее мысли, угадывает желания? Как быстро он заставил ее дать все обещания, которые хотел от нее услышать. И ведь они оба были уверены, что, единожды дав их, она никогда не нарушит своего слова.
Большим пальцем Хит дотронулся до резко обозначившейся морщинки между бровями жены. Рука его вновь стала искать ее грудь, но Люси решительно отвергла новые притязания и повернулась на бок.
– Я устала, – недовольным голосом объявила Люси. – Или роль миссис Рэйн на сегодня еще не сыграна до конца?
– Черт побери! – Явно раздраженный упрямством жены, Хит тем не менее знал, как с этим можно бороться. Страстным поцелуем он закрыл ей рот, не позволяя более ни единому слову сорваться с дерзких губ. Поцелуи следовали один за другим, пока рот Люси не дрогнул и не приник к устам Хита в ответном, столь же страстном порыве. Когда ее руки обвились вокруг его шеи, он поднял голову и, тяжело вздохнув, проговорил:
– Я знаю, что тебе совсем не просто покинуть этот город, но иного выхода, как довериться мне и запрятать подальше свою гордость, у тебя нет. Впрочем, у меня тоже. Это единственный шанс для всего моего предприятия.
– Ты не оставляешь мне выбора. Ты принимаешь решения сам, как будто…
– Здесь и не было выбора. Все решилось само собой. И сейчас отступать уже поздно, даже если бы я захотел.
Люси молчала. «Выбор… – размышляла она. – Выбор все-таки есть: или остаться с Хитом… или покинуть его навсегда».
Но на самом деле ей ничего не оставалось, как согласиться с Хитом. После всех напастей и раздоров, что они пережили, выстрадали и выстояли, она не могла и не желала расставаться с ним. Однако это ни на йоту не умаляло вины Хита, он был просто невыносим! Сам же Хит истолковал затянувшуюся паузу как знак молчаливого упорства и, крепко прижимая строптивую жену к себе, стал решительными поцелуями подавлять остатки сопротивления.
– Хит! – Люси заерзала по постели, стараясь выскользнуть из его объятий. – Я же сказала, я устала.
– Вспомните-ка, миссис Рэйн, – губы Хита застыли в нескольких дюймах от ее рта, – что я вам говорил не далее как час назад?
Люси помнила. Она ничего не забыла, буря негодования снова поднималась внутри ее. Какую ничтожную роль он отвел ей в своей жизни! Но внезапно великолепная мысль пришла ей на ум, и улыбка осветила ее нервное, нахмуренное лицо. «Все не так уж и плохо, миссис Рэйн. Почему бы не обернуть дело себе на пользу? Надо ехать в Бостон и играть роль идеальной супруги мистера Рэйна? Прекрасно! Я ни единым словом не стану перечить ему ни в чем и с удовольствием отправлюсь хоть на край света. Хит, конечно, думает, что я буду сопротивляться, а я, напротив, стану милой, покорной, послушной и терпеливой. Я доведу уготованную мне роль до совершенства. То-то он будет озадачен, и сам ничего не сможет понять. И вот тогда я отыграюсь. Уж я найду способ так провести его, что это Хиту придется запрятать подальше его гордость». Эта гениальная мысль стала целительным бальзамом для ее израненного самолюбия. Идея ласкала и тешила воображение, но только до тех пор, пока прикосновения рук и губ Хита не заставили Люси позабыть все на свете.
* * *
– Люси!.. Лю-юси-и?.. Люси! – Сквозь пелену сна Люси с трудом поняла, что кто-то барабанит в дверь и с идиотской настойчивостью выкрикивает ее имя.
– Хит, – невнятно пробормотала она, рукой ощупывая постель возле себя, – пойди открой дверь и скажи, чтобы… – Люси замолчала, обнаружив, что лежит на кровати в полном одиночестве. Хита рядом не было.
– Люси! – вновь раздался крик с улицы, и Люси узнала голос отца. Недовольно бормоча, она нехотя выбралась из теплой постели и подошла к окну. Да, это был ее отец. Его седые волосы блестели на ярком солнце свежего осеннего утра. Сквозь полуоткрытые створки Люси услышала завораживающий шелест деревьев; прохладный ветер перекатывал по земле опавшие желтые и красные листья. Поеживаясь, она побрела в ванную, потом, как была босиком, начала спускаться вниз, укутываясь по дороге в плотный теплый халат. Наконец Люси открыла входную дверь и впустила отца на порог. Вид дочери произвел на него далеко не лучшее впечатление, он даже неодобрительно прищелкнул языком, а в его глазах явно читалось недовольство. Впрочем, Люси сама догадывалась, насколько ужасно она выглядит, для этого не требовалось зеркала. Она чувствовала, как опухли веки от бессонной ночи, как растрепаны волосы, припухшие искусанные губы горели. У нее на лице отразилась ночь, проведенная в любовных утехах. Тело кое-где побаливало и ломило; физически Люси чувствовала себя разбитой и усталой, но в душе – на удивление довольной. Легкая улыбка скользила по ее губам, загадочная и непонятная.
– Ой, отец, извини, пожалуйста. Я только что встала, и кофе еще не готов.
– Люси Кэлд… Рэйн, уже одиннадцать часов утра, а ты только что встала! Никогда бы не подумал, что ты можешь проспать так долго, если, конечно, ты не больна или…
– Вчера я легла очень поздно. – Люси повернулась и направилась на кухню, потирая глаза и зевая во весь рот. Ночью ей удалось поспать не более трех часов: Хит был воистину неутомим. – Присаживайся, пока я сварю кофе. Надеюсь, ты не откажешься от чашечки.
– Спасибо, не откажусь, – буркнул старый Лукас Кэлдуэлл, усаживаясь за стол. Наблюдая, как дочь хозяйничает у плиты, он возмущенно теребил длинный ус. – Я слышал, у тебя есть служанки, которые выполняют всю работу по дому. – В тоне старика явственно угадывалось осуждение. – Рад видеть, что ты еще не совсем позабыла, как управляться на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Обняв Хита за шею, Люси погрузила пальцы в золотистый огонь его волос, отзываясь телом на каждое его движение. Ласковый и неукротимый, мягкий и настойчивый, Хит ввергал ее в пропасть безумного наслаждения. Щекой она прижималась к плечу мужа, а волны незнакомых ощущений накатывались на нее. Нежные слова, которые Хит произносил, касаясь губами ее обнаженной груди, шеи, сменились частым прерывистым дыханием. Руками он сильно сжимал ее бедра, поднимая их выше и выше в предчувствии приближающегося экстаза. Неутомимые движения его бедер почти достигли пика, как вдруг Люси издала длинный стон и тесно прильнула к Хиту. Тот конвульсивно сжимал пальцами теплые пряди ее каштановых волос. Страсть слила их тела воедино.
Долго они не разъединялись, нежась в сладкой истоме. Люси тихо и неподвижно лежала под Хитом, и ей приятно было ощущать тяжесть его тела. Даже с плотно сомкнутыми веками она чувствовала, что он смотрит на нее, не отводя глаз. Лишь одна назойливая мысль не давала ей покоя: как легко удается Хиту подчинить ее себе? Ну почему судьба уготовила ей такое? Или это происходит из-за Хита, который удивительно точно понимает все ее мысли, угадывает желания? Как быстро он заставил ее дать все обещания, которые хотел от нее услышать. И ведь они оба были уверены, что, единожды дав их, она никогда не нарушит своего слова.
Большим пальцем Хит дотронулся до резко обозначившейся морщинки между бровями жены. Рука его вновь стала искать ее грудь, но Люси решительно отвергла новые притязания и повернулась на бок.
– Я устала, – недовольным голосом объявила Люси. – Или роль миссис Рэйн на сегодня еще не сыграна до конца?
– Черт побери! – Явно раздраженный упрямством жены, Хит тем не менее знал, как с этим можно бороться. Страстным поцелуем он закрыл ей рот, не позволяя более ни единому слову сорваться с дерзких губ. Поцелуи следовали один за другим, пока рот Люси не дрогнул и не приник к устам Хита в ответном, столь же страстном порыве. Когда ее руки обвились вокруг его шеи, он поднял голову и, тяжело вздохнув, проговорил:
– Я знаю, что тебе совсем не просто покинуть этот город, но иного выхода, как довериться мне и запрятать подальше свою гордость, у тебя нет. Впрочем, у меня тоже. Это единственный шанс для всего моего предприятия.
– Ты не оставляешь мне выбора. Ты принимаешь решения сам, как будто…
– Здесь и не было выбора. Все решилось само собой. И сейчас отступать уже поздно, даже если бы я захотел.
Люси молчала. «Выбор… – размышляла она. – Выбор все-таки есть: или остаться с Хитом… или покинуть его навсегда».
Но на самом деле ей ничего не оставалось, как согласиться с Хитом. После всех напастей и раздоров, что они пережили, выстрадали и выстояли, она не могла и не желала расставаться с ним. Однако это ни на йоту не умаляло вины Хита, он был просто невыносим! Сам же Хит истолковал затянувшуюся паузу как знак молчаливого упорства и, крепко прижимая строптивую жену к себе, стал решительными поцелуями подавлять остатки сопротивления.
– Хит! – Люси заерзала по постели, стараясь выскользнуть из его объятий. – Я же сказала, я устала.
– Вспомните-ка, миссис Рэйн, – губы Хита застыли в нескольких дюймах от ее рта, – что я вам говорил не далее как час назад?
Люси помнила. Она ничего не забыла, буря негодования снова поднималась внутри ее. Какую ничтожную роль он отвел ей в своей жизни! Но внезапно великолепная мысль пришла ей на ум, и улыбка осветила ее нервное, нахмуренное лицо. «Все не так уж и плохо, миссис Рэйн. Почему бы не обернуть дело себе на пользу? Надо ехать в Бостон и играть роль идеальной супруги мистера Рэйна? Прекрасно! Я ни единым словом не стану перечить ему ни в чем и с удовольствием отправлюсь хоть на край света. Хит, конечно, думает, что я буду сопротивляться, а я, напротив, стану милой, покорной, послушной и терпеливой. Я доведу уготованную мне роль до совершенства. То-то он будет озадачен, и сам ничего не сможет понять. И вот тогда я отыграюсь. Уж я найду способ так провести его, что это Хиту придется запрятать подальше его гордость». Эта гениальная мысль стала целительным бальзамом для ее израненного самолюбия. Идея ласкала и тешила воображение, но только до тех пор, пока прикосновения рук и губ Хита не заставили Люси позабыть все на свете.
* * *
– Люси!.. Лю-юси-и?.. Люси! – Сквозь пелену сна Люси с трудом поняла, что кто-то барабанит в дверь и с идиотской настойчивостью выкрикивает ее имя.
– Хит, – невнятно пробормотала она, рукой ощупывая постель возле себя, – пойди открой дверь и скажи, чтобы… – Люси замолчала, обнаружив, что лежит на кровати в полном одиночестве. Хита рядом не было.
– Люси! – вновь раздался крик с улицы, и Люси узнала голос отца. Недовольно бормоча, она нехотя выбралась из теплой постели и подошла к окну. Да, это был ее отец. Его седые волосы блестели на ярком солнце свежего осеннего утра. Сквозь полуоткрытые створки Люси услышала завораживающий шелест деревьев; прохладный ветер перекатывал по земле опавшие желтые и красные листья. Поеживаясь, она побрела в ванную, потом, как была босиком, начала спускаться вниз, укутываясь по дороге в плотный теплый халат. Наконец Люси открыла входную дверь и впустила отца на порог. Вид дочери произвел на него далеко не лучшее впечатление, он даже неодобрительно прищелкнул языком, а в его глазах явно читалось недовольство. Впрочем, Люси сама догадывалась, насколько ужасно она выглядит, для этого не требовалось зеркала. Она чувствовала, как опухли веки от бессонной ночи, как растрепаны волосы, припухшие искусанные губы горели. У нее на лице отразилась ночь, проведенная в любовных утехах. Тело кое-где побаливало и ломило; физически Люси чувствовала себя разбитой и усталой, но в душе – на удивление довольной. Легкая улыбка скользила по ее губам, загадочная и непонятная.
– Ой, отец, извини, пожалуйста. Я только что встала, и кофе еще не готов.
– Люси Кэлд… Рэйн, уже одиннадцать часов утра, а ты только что встала! Никогда бы не подумал, что ты можешь проспать так долго, если, конечно, ты не больна или…
– Вчера я легла очень поздно. – Люси повернулась и направилась на кухню, потирая глаза и зевая во весь рот. Ночью ей удалось поспать не более трех часов: Хит был воистину неутомим. – Присаживайся, пока я сварю кофе. Надеюсь, ты не откажешься от чашечки.
– Спасибо, не откажусь, – буркнул старый Лукас Кэлдуэлл, усаживаясь за стол. Наблюдая, как дочь хозяйничает у плиты, он возмущенно теребил длинный ус. – Я слышал, у тебя есть служанки, которые выполняют всю работу по дому. – В тоне старика явственно угадывалось осуждение. – Рад видеть, что ты еще не совсем позабыла, как управляться на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101