Еще в детстве она слышала, как Паулина стонала и взвизгивала в муках страсти.
– Вы, возможно, будете разочарованы. Я всегда считала, что… это недостойно. Он от души расхохотался.
– И вы, конечно же, не сомневаетесь, что сами никогда такого унижения не допустите?
– Мне, может быть, временами не хватает женственности, но не достоинства.
Он перестал смеяться, в его голосе послышалась нежность.
– Да, у вас есть достоинство, и очень высокое. Оно основано не на гордости, а на уверенности в себе.
– Вы так думаете? – изумленно спросила она. Гален кивнул.
– Я это заметил, еще когда вы были ребенком. Достоинство и честь!.. Я знаю, вы человек чести. Вам можно доверять.
Она почувствовала, как в ее душе расцвело что-то светлое, доброе.
Человек чести. Ей казалось, что она получила очень ценный подарок.
– Я думала, Виана будет ужинать с нами? Он покачал головой.
– Она ест вместе с женщинами. Тесс нахмурилась.
– Почему?
Галену послышалось в ее тоне осуждение, и он улыбнулся.
– Не потому, что таково мое желание. Мать Вианы воспитала ее в приверженности к традициям. Ей удобнее есть на ее половине.
– Тогда вам следует постараться сделать так, чтобы ей стали удобны новые веяния.
– Это сражение я веду ежедневно.
– Но не в своем дворце.
– Нет. Полагаю, что нет. – Его лицо как-то осунулось, показалось ей усталым. – Я не могу сражаться каждую минуту.
Она почувствовала к нему неожиданную симпатию, тут же погасившую враждебность. Тесс подошла к нему.
– Не имеет значения. Теперь, когда я здесь, я позабочусь об этом. Он улыбнулся.
– Не сомневаюсь в этом. Но, пожалуйста, не набрасывайтесь сразу на Виану.
– Конечно. Мне она очень понравилась. – Тесс села на подушки напротив него. – Здесь, во дворце, очень мало европейской мебели. Я думаю, после того, как вы прожили столько в Тамровии, вы…
– Я провел в Тамровии ровно столько времени, сколько необходимо. – Он говорил убежденно. – И я взял с собой не более того, что нужно Эль-Залану и мне.
– И вам не нужен обеденный стол? Он покачал головой.
– На полу удобнее.
– Почему?
– Еда – естественный процесс, и проще и естественнее находиться ближе к земле. Разве вам не удобнее сидеть здесь на шелковых подушках, чем у себя дома на жестких стульях?
Она медленно кивнула, соглашаясь с его доводами.
– Вы считаете, что жизнь должна быть простой и естественной?
– Настолько, насколько возможно. У нас и так достаточно конфликтов и неприятностей, чтобы еще превращать в борьбу с трудностями наши повседневные будни. – Он улыбнулся. – А теперь ешьте. Хватит исследований.
– Вы возражаете против вопросов?
– Нет, это ваше право – спрашивать. – Он налил вина в бокал и передал ей. – Так же, как мое – не отвечать.
Она пристально вглядывалась в красную глубину бокала.
– У меня еще один вопрос.
– Да?
– Когда вы спасли Аполлона и Дафну, я пообещала вам выполнить все, что вы захотите. – Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом. – Когда вы сделали ваше предложение в гостинице, вы не напомнили мне об этом обещании. Почему?
– По двум причинам. Во-первых, доверие. Я хотел, чтобы вы пришли ко мне по своей воле.
– А вторая? Он улыбнулся.
– Я хотел приберечь ваше обещание для более благоприятного момента. Я хочу привязать вас к себе добровольно.
Внезапно сам воздух вокруг них оказался заряжен чувственным вожделением. Сильный аромат душистой гардении в изящной алебастровой вазе в углу; мягкое касание шифона к груди; настойчивый взгляд Галена на ее лице… Она поспешно отпила глоток вина, и теплая, опьяняющая волна разлилась по ее телу.
– А вы откровенны со мной.
– Да. И так будет всегда. – Он продолжал изучать ее лицо. – Вы бы хотели увидеть Аполлона?
– Сейчас?
Он покачал головой.
– Завтра. Я зайду за вами сразу, как только закончу с утренними аудиенциями.
Зайдет за ней? Значит, он не собирается оставаться с ней на ночь?
– Нет. – Его взгляд поймал выражение ее глаз. – Я лишь хотел, чтобы вы привыкли ко мне в своей постели. Теперь пришло время нам побыть немного врозь.
– Я не понимаю. – Она нахмурилась. – И я не уверена, что мне по душе эти постоянные колебания.
Его глаза сверкнули.
– Уверяю вас, мне это нравится еще меньше. И “колебаниям” будет положен конец сразу, как только станет возможно. – Он напряженно улыбнулся. – И тогда я буду проводить в вашей постели каждую ночь, а, возможно, и многие дневные часы.
У нее вновь перехватило дыхание и возникло странное покалывание в сосках. Тесс сделала еще один глоток вина и быстро кивнула.
– Да. Чтобы сделать мне ребенка. Выражение его глаз изменилось.
– Ну конечно. Разве не для этого вы здесь?
* * *
– Я думала, что Аполлон во дворце. – Тесс нахмурилась, взглянув на хорошенький белый каменный домик, перед которым они с Галеном остановились после долгой верховой прогулки по узким улочкам Заландана. – Разве вы не могли оставить его при себе?
– Мог бы. – Гален спешился и снял Тесс с лошади. Он перебросил поводья Сайду и взял Тесс за руку. – Но я решил этого не делать.
– Почему? Я знаю, он раздражал вас в пути по Седикхану, но вы…
– Он превратил мою жизнь в непрерывную муку во время путешествия из Тамровии, – резко прервал ее Гален, – но он здесь не по этой причине. – Шейх открыл чугунные ворота и, пропустив ее вперед, вошел сам во двор. – Поместив тут Даф-ну и Аполлона, мы решили сразу несколько проблем. Я вынужден много и подолгу путешествовать и не смог бы уделять им столько внимания, сколько вы, а помещать их в собачьи клетки не хотелось. – Он взглянул на нее с высоты своего роста. – Я не думаю, что вам понравилось бы, если бы они сменили одну тюрьму на другую.
– Нет. – Она продолжала хмуриться. – Но когда я вспоминала Аполлона, я представляла, что он с вами.
– Вы отдали их моим заботам. И я принял решение, лучшее для них. – Он повел ее по тропинке ведущей вокруг дома. – Когда я вернулся в Заландан, то обнаружил беспорядки, нарушавшие жизнь одного из горных племен. Один из моих подданных и его жена оказались убиты. У них остался пятнадцатилетний сын. Мальчик заболел от горя, и я привез его сюда, дав задание помочь мне натаскать Аполлона и Дафну.
– Натаскать? Натаскать Аполлона? Он кивнул.
– Мы добились больших успехов.
– Как охотника?
– Нет. Это ему не свойственно. Здесь ваш отец ошибся. У Аполлона нет охотничьих инстинктов. Однако у него оказались великолепные способности к выслеживанию добычи. – Он улыбнулся. – Теперь Аполлон может проследить путь человека или животного через всю пустыню.
В ее взгляде отразилось недоверие.
– Аполлон?
Его улыбка медленно погасла.
– Он не мог все время оставаться беспечным веселым щенком. Его не принуждают, но жизнь пса теперь наполнена смыслом.
Все эти годы она вспоминала его как своего бестолкового, сумасбродного друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Вы, возможно, будете разочарованы. Я всегда считала, что… это недостойно. Он от души расхохотался.
– И вы, конечно же, не сомневаетесь, что сами никогда такого унижения не допустите?
– Мне, может быть, временами не хватает женственности, но не достоинства.
Он перестал смеяться, в его голосе послышалась нежность.
– Да, у вас есть достоинство, и очень высокое. Оно основано не на гордости, а на уверенности в себе.
– Вы так думаете? – изумленно спросила она. Гален кивнул.
– Я это заметил, еще когда вы были ребенком. Достоинство и честь!.. Я знаю, вы человек чести. Вам можно доверять.
Она почувствовала, как в ее душе расцвело что-то светлое, доброе.
Человек чести. Ей казалось, что она получила очень ценный подарок.
– Я думала, Виана будет ужинать с нами? Он покачал головой.
– Она ест вместе с женщинами. Тесс нахмурилась.
– Почему?
Галену послышалось в ее тоне осуждение, и он улыбнулся.
– Не потому, что таково мое желание. Мать Вианы воспитала ее в приверженности к традициям. Ей удобнее есть на ее половине.
– Тогда вам следует постараться сделать так, чтобы ей стали удобны новые веяния.
– Это сражение я веду ежедневно.
– Но не в своем дворце.
– Нет. Полагаю, что нет. – Его лицо как-то осунулось, показалось ей усталым. – Я не могу сражаться каждую минуту.
Она почувствовала к нему неожиданную симпатию, тут же погасившую враждебность. Тесс подошла к нему.
– Не имеет значения. Теперь, когда я здесь, я позабочусь об этом. Он улыбнулся.
– Не сомневаюсь в этом. Но, пожалуйста, не набрасывайтесь сразу на Виану.
– Конечно. Мне она очень понравилась. – Тесс села на подушки напротив него. – Здесь, во дворце, очень мало европейской мебели. Я думаю, после того, как вы прожили столько в Тамровии, вы…
– Я провел в Тамровии ровно столько времени, сколько необходимо. – Он говорил убежденно. – И я взял с собой не более того, что нужно Эль-Залану и мне.
– И вам не нужен обеденный стол? Он покачал головой.
– На полу удобнее.
– Почему?
– Еда – естественный процесс, и проще и естественнее находиться ближе к земле. Разве вам не удобнее сидеть здесь на шелковых подушках, чем у себя дома на жестких стульях?
Она медленно кивнула, соглашаясь с его доводами.
– Вы считаете, что жизнь должна быть простой и естественной?
– Настолько, насколько возможно. У нас и так достаточно конфликтов и неприятностей, чтобы еще превращать в борьбу с трудностями наши повседневные будни. – Он улыбнулся. – А теперь ешьте. Хватит исследований.
– Вы возражаете против вопросов?
– Нет, это ваше право – спрашивать. – Он налил вина в бокал и передал ей. – Так же, как мое – не отвечать.
Она пристально вглядывалась в красную глубину бокала.
– У меня еще один вопрос.
– Да?
– Когда вы спасли Аполлона и Дафну, я пообещала вам выполнить все, что вы захотите. – Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом. – Когда вы сделали ваше предложение в гостинице, вы не напомнили мне об этом обещании. Почему?
– По двум причинам. Во-первых, доверие. Я хотел, чтобы вы пришли ко мне по своей воле.
– А вторая? Он улыбнулся.
– Я хотел приберечь ваше обещание для более благоприятного момента. Я хочу привязать вас к себе добровольно.
Внезапно сам воздух вокруг них оказался заряжен чувственным вожделением. Сильный аромат душистой гардении в изящной алебастровой вазе в углу; мягкое касание шифона к груди; настойчивый взгляд Галена на ее лице… Она поспешно отпила глоток вина, и теплая, опьяняющая волна разлилась по ее телу.
– А вы откровенны со мной.
– Да. И так будет всегда. – Он продолжал изучать ее лицо. – Вы бы хотели увидеть Аполлона?
– Сейчас?
Он покачал головой.
– Завтра. Я зайду за вами сразу, как только закончу с утренними аудиенциями.
Зайдет за ней? Значит, он не собирается оставаться с ней на ночь?
– Нет. – Его взгляд поймал выражение ее глаз. – Я лишь хотел, чтобы вы привыкли ко мне в своей постели. Теперь пришло время нам побыть немного врозь.
– Я не понимаю. – Она нахмурилась. – И я не уверена, что мне по душе эти постоянные колебания.
Его глаза сверкнули.
– Уверяю вас, мне это нравится еще меньше. И “колебаниям” будет положен конец сразу, как только станет возможно. – Он напряженно улыбнулся. – И тогда я буду проводить в вашей постели каждую ночь, а, возможно, и многие дневные часы.
У нее вновь перехватило дыхание и возникло странное покалывание в сосках. Тесс сделала еще один глоток вина и быстро кивнула.
– Да. Чтобы сделать мне ребенка. Выражение его глаз изменилось.
– Ну конечно. Разве не для этого вы здесь?
* * *
– Я думала, что Аполлон во дворце. – Тесс нахмурилась, взглянув на хорошенький белый каменный домик, перед которым они с Галеном остановились после долгой верховой прогулки по узким улочкам Заландана. – Разве вы не могли оставить его при себе?
– Мог бы. – Гален спешился и снял Тесс с лошади. Он перебросил поводья Сайду и взял Тесс за руку. – Но я решил этого не делать.
– Почему? Я знаю, он раздражал вас в пути по Седикхану, но вы…
– Он превратил мою жизнь в непрерывную муку во время путешествия из Тамровии, – резко прервал ее Гален, – но он здесь не по этой причине. – Шейх открыл чугунные ворота и, пропустив ее вперед, вошел сам во двор. – Поместив тут Даф-ну и Аполлона, мы решили сразу несколько проблем. Я вынужден много и подолгу путешествовать и не смог бы уделять им столько внимания, сколько вы, а помещать их в собачьи клетки не хотелось. – Он взглянул на нее с высоты своего роста. – Я не думаю, что вам понравилось бы, если бы они сменили одну тюрьму на другую.
– Нет. – Она продолжала хмуриться. – Но когда я вспоминала Аполлона, я представляла, что он с вами.
– Вы отдали их моим заботам. И я принял решение, лучшее для них. – Он повел ее по тропинке ведущей вокруг дома. – Когда я вернулся в Заландан, то обнаружил беспорядки, нарушавшие жизнь одного из горных племен. Один из моих подданных и его жена оказались убиты. У них остался пятнадцатилетний сын. Мальчик заболел от горя, и я привез его сюда, дав задание помочь мне натаскать Аполлона и Дафну.
– Натаскать? Натаскать Аполлона? Он кивнул.
– Мы добились больших успехов.
– Как охотника?
– Нет. Это ему не свойственно. Здесь ваш отец ошибся. У Аполлона нет охотничьих инстинктов. Однако у него оказались великолепные способности к выслеживанию добычи. – Он улыбнулся. – Теперь Аполлон может проследить путь человека или животного через всю пустыню.
В ее взгляде отразилось недоверие.
– Аполлон?
Его улыбка медленно погасла.
– Он не мог все время оставаться беспечным веселым щенком. Его не принуждают, но жизнь пса теперь наполнена смыслом.
Все эти годы она вспоминала его как своего бестолкового, сумасбродного друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61